— Определённо, блядь, нет, — говорят они, а затем оба гладят меня по голове и садятся в свои одинаковые спортивные машины.

Я замечаю, что они не выезжают с парковки, пока не убедятся, что я делаю это первой.

Как это по-джентльменски с их стороны.

Когда я возвращаюсь к Монике, они с Коди сидят на диване в медиа-комнате и смотрят фильм. Они оживляются, когда я вхожу, но поскольку спинки сидений такие высокие, я не могу сказать, прижимались они друг к другу или нет.

На данный момент мне даже всё равно.

Я со вздохом плюхаюсь на стул напротив Моники, роняя свои сумки с покупками на пол.

— Ты бросила нас, чтобы отправиться в Таргет? — она давится пронзительным смехом, прижимая руку к горлу. — Это… интересный выбор. Шарлотту, которую я знала, не нашли бы даже мёртвой в мусорке дешёвого универмага.

Моя бровь подёргивается от гнева, и я чувствую, как дёргаются мои губы, когда я перевожу взгляд с неё на Коди. Мой взгляд на мгновение задерживается на его расстёгнутой ширинке и раскрасневшемся лице, и когда я снова смотрю на неё, я вижу, что её помада размазана.

Ох.

Не нужно быть гением, чтобы сложить все кусочки воедино.

— Ты только что сосала его член? — спрашиваю я, не заботясь о том, насколько грубо это звучит. Мои глаза встречаются с карими глазами Моники, и её взгляд расширяется от удивления.

— Что за хуйня, серьёзно? — Коди давится вымученным смехом. — Почему ты так говоришь, милашка? — Моника бросает взгляд в его сторону, и он поджимает губы. Она аккуратно заправляет свои тёмные волосы за ухо и оглядывается на меня.

— В чём твоя проблема, Шарлотта? Ты странная с тех пор, как приехала сюда.

— Я? — спрашиваю я, издевательски смеясь и садясь. Пакеты с покупками, которые подарили мне близнецы, укрепляют моё мужество. Я прижимаю ногу к боку одного из них и направляю энергию парней МакКарти. — Вы двое обращались со мной как с незнакомкой с первой секунды, как увидели. — Мои глаза наполняются слезами, и мне приходится закрыть их, чтобы сохранить силу своей убеждённости. Когда я снова открываю их, они оба просто тупо смотрят на меня. — Кто-нибудь из вас вообще помнил, что сегодня мой семнадцатый день рождения? — они оба расширяют глаза от удивления, и я получаю от этого некоторое удовлетворение. — Незнакомцы на долбаном Facebook поздравляют меня с днём рождения, а два моих лучших друга не могут блять вспомнить? — мои глаза снова начинают слезиться, и на этот раз я просто позволяю слезам скатываться по моему лицу. Они должны увидеть, как сильно они причиняют мне боль, потому что это не нормально.

— Просто ты пришла сюда с этим высокомерным отношением к Восточному побережью, — язвит Моника, и у меня от удивления отвисает челюсть. — Как будто ты слишком крута для грёбаной школы. — Она встряхивает своими тёмными волосами и бросает взгляд на Коди, словно ища поддержки. — Я думаю, нас это так расстроило, что мы забыли о твоём дне рождения.

— Ты считаешь, что это моя вина? — шепчу я, мой голос срывается. Моника даже не вздрагивает, просто встречает мой пристальный взгляд в упор.

— Мы с Коди встречаемся, — произносит она, и Коди съёживается, потирая затылок, как будто он слишком труслив, чтобы даже вступиться за свою новую девушку. — Вообще-то, мы занимаемся этим с июня прошлого года.

Я сражена наповал. Я серьёзно, чёрт возьми, сбита с толку.

— Что… — я вздрагиваю, переводя взгляд с одного на другого. — Но мы с Коди… ты попросил меня подарить тебе свою девственность, — шепчу я, уставившись на него, как на монстра, которым он и является. Теперь, когда я сижу здесь и размышляю более трезво, это заявление кажется жутким, поскольку всё выходит наружу. Отдать ему свою девственность? Фу, Девственность — это не товар, которым можно торговать. Это на самом деле довольно тревожно, если вдуматься… — Всего за несколько дней до моего отъезда в Коннектикут — в августе.

Моника поворачивается, чтобы посмотреть на Коди, и он поднимает ладони в умиротворяющем жесте.

— Эй, эй, не втягивай меня в свою кошачью перепалку.

— Кошачью перепалку? — Моника сплёвывает. — Ты серьёзно, Коди? Ты сказал, что мы расскажем ей всё вместе! — но Коди — никто иной, как трус, и он уже встаёт и протягивает мне руку.

— Слушай, просто отдай мне мои ключи, и я свалю отсюда, пока вы не разберётесь со своим дерьмом.

— Тут не с чем разбираться, — говорю я ему, вставая и швыряя ключи ему в грудь. Они попадают ему прямо в лицо, что на самом деле довольно забавно, и он ругается на меня, прежде чем наклониться, чтобы поднять их. — Я тоже ухожу. — Вытаскивая сотовый из кармана, я набираю номер Мики. Он украл его из моего кармана и ввёл свой номер, пока мы были в Таргете.

Он отвечает после первого гудка.

— Чего ты хочешь, Чак? — спрашивает он, но его голос звучит достаточно игриво.

Я быстро облизываю губы, когда Коди и Моника пристально смотрят на меня. Вероятно, мне следует смягчить свой вопрос чем-то вроде: я знаю, что мы не очень хорошо знаем друг друга, но… или извини, что беспокою тебя, правда… Я не хочу, чтобы Коди и Моника что-либо знали о моих отношениях с близнецами.

— Ты можешь заехать за мной? Когда я пришла сюда, моя теперь уже бывшая лучшая подруга сосала член моего теперь уже бывшего парня. — Я с трудом сглатываю, когда линия замолкает, а затем, через мгновение, Мика хихикает.

— Придурки. Хочешь, чтобы мы побили их для тебя?

— Моника только что пристыдила меня за покупки в Таргет, потому что она думает, что богатство её семьи делает её выше людей, которым приходится покупать одежду с ограниченным бюджетом. Парни, вы не могли бы заехать за мной, чтобы я могла убраться отсюда к чёртовой матери?

— Это намёк на то, чтобы привезти «Ламбо» и показать этой сучке, насколько она на самом деле не богата? Потому что, если это так, то я убит горем. — На другом конце провода раздаётся какой-то шум и девичий голос, который заставляет меня сильно нахмуриться. Почему с ними там девушка? Меня внезапно охватывает паника, и я даже не знаю почему. Может быть, у близнецов есть девушки? Или… девушка? Имею в виду, насколько я знаю, могло быть и так. На самом деле я ничего о них не знаю.

— Да, пожалуйста, — шепчу я. — Я пришлю тебе адрес смс. — А потом я вешаю трубку.

— Кто, чёрт возьми, это был? Если это была Андреа, то она не приедет за тобой. Ты ведь знаешь это, верно? — Моника встаёт со стула, скрещивает руки на груди и свирепо смотрит на меня. Коди уже направляется к выходу, но как только она это видит, Моника бросается за ним, оставляя меня совершенно одну.

Я даже недостаточно ценна для неё, чтобы за меня бороться.

Шмыгая носом, я беру свои сумки с покупками и оставляю их у входной двери, чтобы подняться наверх и забрать свой багаж. К тому времени, когда я возвращаюсь вниз, они стоят в фойе и орут друг на друга.

— Ты сказал, что любишь меня! — кричит Моника, и мне почти становится жаль её, когда Коди беспечно пожимает плечами и бросает на неё свой холодный взгляд, который так не вязался с его обычной напускной манерой плейбоя. Ему действительно всё равно, так ведь? И на меня, и на неё.

— Ага, ну, это же я сказал Андреа, — говорит он, ухмыляясь. Моника протягивает руку и даёт ему пощёчину как раз перед тем, как открывается входная дверь и оба близнеца МакКарти вальсируют, словно они хозяева этого места. — Кто вы, нахрен, такие?

— Мы? — спрашивают они, указывая друг на друга. Они оба улыбаются, и это некрасивые улыбки. — Просто бойфренды Шарлотты. А кто ты, чёрт возьми, такой?

— Что за…? — Коди вздрагивает, выглядя чертовски глупо, когда смотрит на них, разинув рот. — Как? Что?

— Мы ходим в Адамсон, — растягивают они слова, всё ещё одетые в свои красные майки и шорты, демонстрируя свои мускулистые руки и ноги. Моника практически пускает слюни, когда они приближаются к ней, а затем расходятся, идя по обе стороны от неё, пока снова не оказываются вместе передо мной.

— Могу я взять твою сумку? — спрашивает Тобиас, и я киваю. Я не уверена, что смогла бы заговорить, даже если бы захотела.

Он поднимает её, когда Мика поворачивается и рассматривает Коди и Монику.

— Разве ты не та, чьи родители только что попросили банк моего отца продлить выплату по ипотеке? — Мика указывает на Монику и прикусывает нижнюю губу, прежде чем щёлкнуть пальцами. — Верно, так и есть! Сожалею, что вы в таком тяжёлом финансовом положении. Давай выбираться отсюда, Чак.

— Чак? — шепчет Моника, выглядя немного бледной и дрожащей. Сейчас мне даже немного жаль её. Коди, с другой стороны, просто насмехается над близнецами, как будто думает, что мог бы их избить.

Я бы хотела посмотреть, как его обкуренная задница попытается это сделать.

Нет, правда, хотелось бы посмотреть. Ему бы надрали задницу.

— Значит, ты мне тоже изменяла? — Коди сплёвывает, взъерошивая свои обесцвеченные волосы. — Какая ты грёбаная лицемерная шлюха.

Оба близнеца замирают, и их охватывает некая энергия, которая одновременно пугает и возбуждает меня.

— Не называй её шлюхой, — произносят они вместе, и Тобиас роняет мою спортивную сумку с таким видом, словно собирается указать Коди на дверь.

— И почему же? — Коди сплёвывает, хмурясь. — Она не дала мне после двух лет свиданий, а потом отдалась ради пары придурков? Я сказал это однажды, и я скажу это снова: Шарлотта — грёбаная шлюха.

Тобиас двигается так быстро, что я едва успеваю его разглядеть, а затем Коди перелетает через спинку дивана, из его носа хлещет кровь. Он падает на пол, а Моника кричит и подбегает к нему. Тем временем Тобиас вытирает кровь с костяшек пальцев о перед рубашки.

— Лучше бы мне не подхватить венерическое заболевание из-за этого дерьма, — бормочет он, когда Мика ухмыляется, а я в шоке открываю рот. Он хватает меня за руку, другой поднимает мою спортивную сумку и подбородком указывает на пакеты с покупками.

— С тобой всё будет в порядке, неандерталец ты этакий. А теперь подбирай это дерьмо и пошли.