— Я звоню в полицию! — Коди кричит, но близнецы просто обмениваются взглядами, пожимают плечами и оглядываются через плечо.

— Продолжай. Посмотрим, не всё ли нам равно.

Мика вытаскивает меня на улицу и поручает Тобиасу загрузить багажник моими вещами.

На подъездной дорожке стоит только одна машина.

Я решаю указать на этот совершенно очевидный факт.

— В этой машине только два сиденья.

— Именно так. — Мика ухмыляется, а затем хватает меня, затаскивая на пассажирское сиденье рядом с собой. Наши лица практически прижаты друг к другу, и я нахожу невозможным отвести взгляд от его сочных губ.

— У этой машины очень, гм, низкая крыша, — говорю я, восхищаясь собственным красноречивым гением.

— Да, это так, — мурлычет Мика, лукаво улыбаясь.

— И она тесная. — Моё сердце колотится, как табун диких лошадей, и между грудей проступает капелька пота.

— Я уверен, что это так. — Он наклоняется и прижимается своим ртом так близко к моему, что, если бы я выдохнула, наши губы соприкоснулись бы. Только… Я не могу дышать. Я перестала дышать в тот момент, когда он притянул меня к себе на колени.

— Блестящий двусмысленный подтекст. — Я уверена, что сейчас я флиртую. Уверена в этом.

Тобиас забирается внутрь, захлопывая дверь под крики моего бывшего, а Коди, спотыкаясь, выходит через парадную дверь и спускается по ступенькам. Когда он бросается под машину, Моника наблюдает с крыльца широко раскрытыми, полными слёз глазами, Тобиас просто заводит двигатель и начинает давить на газ.

Когда Коди цепляется за капот, выкрикивая непристойности, Тобиас опускает стекло со стороны пассажира.

— Тебе лучше пошевеливаться, засранец, пока я не размазал твою лживую тушу по тротуару.

— Ты отправишься в тюрьму за нападение! — Коди рычит, а Тобиас закатывает глаза. Он снова поднимает стекло, бросает взгляд на брата, а затем, по лёгкому кивку Мики, заводит двигатель.

Он срывается с места по гравию, сбрасывая Коди с капота на крышу, откуда тот кувыркается вниз, на подъездную дорожку. Я разинула рот от шока, но близнецы, похоже, считают это забавным.

По крайней мере, я вижу, как Коди встаёт и снова начинает кричать, прежде чем мы покидаем территорию.

— Ты только что сбил моего бывшего парня-изменщика? — спрашиваю я, всё ещё моргая от шока. Тобиас весело улыбается, крепко держа руки на руле, и бросает на меня взгляд.

— Уверен, что так и сделал. — Он поднимает вверх один палец. — Но не забывай: вначале я его ударил.

Смех вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить. Я не должна поощрять такой уровень насилия, но… возможно, было немного потрясающе видеть, как Коди получает своё. Я не могу поверить, что он назвал меня шлюхой. Жалкий. Единственной шлюхой в той комнате был он.

Как бы я не злилась на Монику, я увидела боль в её глазах, когда Коди упомянул нашу общую подругу Андреа. Судя по тому, что я слышала из этого разговора, он переспал с ней тоже.

Какой подонок.

— Не могу поверить, что я когда-то встречалась с этим парнем, — шепчу я, морща лоб. Я очень стараюсь не думать о тесноте машины или о том, насколько мы с Микой близки. Его член прямо под моей задницей, я его чувствую. Должно быть, он читает мысли или что-то в этом роде, потому что ухмыляется мне и опускает руки на бёдра.

— Это случается с лучшими из нас, — говорит он, и в его голосе есть что-то загадочное, что пробуждает мой интерес, но затем он поворачивается ко мне, и я вспоминаю, как чертовски близко находятся наши лица. — Ты хочешь, чтобы мы тебя где-нибудь высадили?

«Хороший вопрос, Шарлотта. Что теперь?»

Последнее, чего я хочу — это возвращаться в отель к папе. Не сегодня.

— Эм… — я подумываю попросить их подбросить меня до дома моей тёти Элизы, но потом думаю, что она, вероятно, позвонит моему отцу и скажет ему, что два горячих близнеца на дорогой спортивной машине высадили меня посреди ночи. Не самый лучший способ начать зимние каникулы.

— Ты можешь вернуться к нам, — предлагает Тобиас, небрежно пожимая плечами. Хотя в нём есть какое-то напряжение, которое заставляет меня немного нервничать. — У нас намечается вечеринка, которая, вероятно, продлится до восхода солнца, но, если тебя это не беспокоит, есть много комнат вдали от места действия.

— У вас, ребята, вечеринка? — я перевожу взгляд с одного на другого. — Она началась… после того, как вы высадили меня на набережной?

— На самом деле, несколькими часами раньше, — говорит Мика, ухмыляясь, его зелёные глаза блестят. — Мы просто встали и свалили. Там стало скучно.

— Все те же старые идиоты, заискивающие перед нами, выпрашивающие хоть каплю внимания. Это надоедает. Нам гораздо больше нравится в Адамсоне. Там все богатые засранцы, так что пресмыкательств гораздо меньше. — Тобиас включает поворотник, сбавляет скорость и резко сворачивает налево на дорогу, которая проходит вдоль ряда особняков, расположенных прямо на пляже.

— Ого, ничего себе, вот это проблема, — отвечаю я, закатывая глаза. — Все эти поклонения фанатов, должно быть, раздражают.

— Бедный маленький богатый мальчик, верно? — Мика смеётся, когда Тобиас везёт нас по подъездной дорожке, заставленной машинами. Я уже слышу музыку отсюда. — Что он пытается сказать, так это то, что он предпочёл бы мучить тебя во время Кулинарного клуба, чем напиваться и обкуриваться с этими придурками.

Тобиас паркуется, и Мика пинком распахивает дверь, поднимая меня и вытаскивая из машины, отчего у меня кружится голова. Он буквально несёт меня, как будто я ничего не вешу. Когда он, наконец, ставит меня на ноги, я цепляюсь за его мускулистую руку, чтобы удержаться на ногах.

— Пошли, — говорит Тобиас, перекидывая ремень моей сумки через плечо. — Я покажу тебе твою комнату.

Он ведёт внутрь, Мика плетётся следом. Повсюду люди, которые пьют, целуются и курят травку. Они наблюдают за нами, когда мы проходим мимо, но я не обращаю на них внимания. Это всего лишь временное явление. После окончания каникул… Я вернусь в Коннектикут, обратно в мужскую академию Адамсона.

Меня охватывает усталая грусть, и мне требуется всё, что у меня есть, чтобы подняться по огромной изогнутой лестнице на второй этаж и пройти по коридору к причудливым белым двойным дверям в конце.

— Подожди. — Мика хлопает ладонью по одной из них, закрывая её, и смотрит поверх моей головы на своего близнеца. — В этой комнате?

Тобиас свирепо смотрит в ответ.

— Да, в этой комнате. — Между ними нарастает напряжение, которое в одно мгновение возрастает с нуля до ста. Я лихорадочно перевожу взгляд с одного близнеца на другого, но понятия не имею, что происходит.

— Нет.

— Да. — Тобиас идёт открывать другую дверь, а Мика проносится мимо меня, захлопывая её плечом. — Убирайся к чёрту с моей дороги. Это не тебе принимать решение. Ты отказался от этого выбора давным-давно.

Ноздри Мики раздуваются от раздражения, и он отталкивается от двери, проносясь по коридору и сбивая по пути растение с подставки. Ваза разбивается вдребезги, но он не останавливается, направляясь к лестнице и оставляя меня с разинутым ртом стоять у него за спиной.

Тобиас смотрит ему вслед, качает головой, а затем открывает дверь, вводя меня в огромную хозяйскую спальню с балконом с видом на океан.

— Это… — как дворец, — шепчу я и вижу, как его губы растягиваются в улыбке. Мы выходим на крыльцо, и я облокачиваюсь на перила, глядя на воду. — Я думала, вы, ребята, всё делаете вместе? — я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Тобиаса, но его лицо уже застыло.

— Не всё, — отвечает он, а затем натянуто улыбается. — Комната твоя до тех пор, пока ты этого хочешь. Я сообщу своей маме, что ты здесь. Мой папа не появится до понедельника, но если ты захочешь остаться на Рождество…

— Я собираюсь навестить маму, — говорю я, чувствуя головокружение от усталости. Мои глаза, кажется, закрываются сами по себе. Внезапно меня поднимают в воздух, и я тихонько вскрикиваю от удивления, когда Тобиас подхватывает меня на руки. Он укладывает меня на огромную двуспальную кровать, прозрачные занавески развеваются позади него от океанского бриза. — Вы действительно собираетесь продолжать дразнить меня, когда мы вернёмся в школу?

— Может быть. — Он ухмыляется мне и обходит кровать, останавливаясь в последний раз, чтобы отсалютовать мне. — Спокойной ночи, Чак.

А потом он уходит, тихо прикрыв за собой дверь.

Через несколько минут шум океана убаюкивает меня, и всё, о чём я думаю — это девушка с длинными тёмными волосами и загадочной улыбкой.

Кем она была… и почему никто не хочет говорить о ней?