После речи сестры Бейкер о том, как хорошо вести себя и усердно трудиться, чтобы стать такими женами, какими нам суждено быть, мы отправились на занятия.

Я ожидала какого-то постоянного расписания, поскольку большинство академических курсов отнимали у меня много времени. Однако в Академии Кримсон все было иначе, и я обнаружила, что изо дня в день сталкиваюсь с самым причудливым сочетанием гнетущего патриархального дерьма и устаревших домашних забот.

К пятнице я была готова сойти с ума. Я не могла проводить с Люком, а находясь рядом с Ромом не понимала печали и горя, которые я испытывала всякий раз, когда мы разговаривали, все это немного сводило меня с ума.

— О, слава богу, я могу идти на процедуры, — сказала Виктория после нашего урока фехтования в тот день. Она разговаривала с Грейс, и в ее голосе слышалось отчасти раздражение на меня, а отчасти самодовольное хвастовство, потому что у нее был доступ к тому, чего не было ни у кого другого.

— Эта неделя была ужасной, и, клянусь, я постарела на десять лет, просто имея дело с сумасшествием Уиллоу.

— Я была бы еще более странной, чем она, если бы мне пришлось с этим мириться, — рассмеялась Грейс, и их группа фанаток тоже рассмеялась, как будто она отпустила самую умную шутку на свете.

Грейс никогда не упускала шанса нанести мне удар. Она была похожа на надоедливую чихуахуа, всегда огрызалась и лаяла на меня, но визжала и пряталась за Викторию, как только я что-нибудь говорила.

У меня было тревожное чувство, что она охотится за Александром, и как бы мне ни хотелось бросить его и позволить ей увести его с рук, я не могла отрицать привилегий, которыми обладала как его невеста.

Я оставила их и направилась через кампус к современному исследовательскому корпусу. Без них я больше не могла переваривать игры Высших.

Когда я проходила мимо лабиринта живой изгороди, я с тоской посмотрела на него, подумав о том, чтобы спрятаться там от всех. Было заманчиво уклониться от процедур и исчезнуть на некоторое время, предпочтительно в объятиях Люка.

Но я продолжала, готовая столкнуться со странными ощущениями процедур и, наконец, узнать, что они должны были со мной сделать.

Я прошла то же самое, что и неделей ранее, с регистратором и сканированием, но на этот раз никакой реакции не последовало. Виктория прибыла как раз в тот момент, когда я шла к Флоре, и ее раздражающая энергия стекала с нее, когда я оставила ее позади.

Флора была рада меня видеть. Мне не нужен был переводчик, чтобы понять это. В тот момент, когда я вошла, ее лицо просияло, и она сказала:

— Уиллоу! Я так счастлива видеть тебя здесь. А теперь, пожалуйста, не убегай от меня на этот раз.

Я почувствовала себя неловко из-за всей этой ситуации, и мои щеки вспыхнули жаром.

— Я очень сожалею об этом, — ответила я.

— Не знаю, что на меня нашло. Я просто отреагировала. Или слишком остро отреагировала. Это нормально — быть на взводе после такой серьезной травмы, — улыбнулась Флора, утешая меня. — Я видела и похуже. Твоя реакция была не так уж плоха.

— Хуже, чем обезуметь, убежать и исчезнуть? — я рассмеялась.

— Хуже, я серьезно, — ответила она. — А теперь давай на этот раз просто перейдем к процедурам, хорошо?

Я кивнула и уселась на белый пластиковый стул под странным колпаком, похожим на фен в салоне красоты.

Я была так напряжена, пока она нажимала кнопки и проводила калибровку оборудования, что чуть не выпрыгнула из кожи вон, когда открылась дверь.

Однако я ожидала увидеть Викторию, поэтому расслабилась и позволила Флоре продолжать.

Но когда она опустила серебряный купол мне на голову, я увидела, что кто-то наблюдает за мной из дверного проема.

Роберт Ремингтон, отец Александра и мой будущий свёкор. Его глаза блестели темно-черным, и, клянусь, я видела, как чернильная тьма скользнула по ним, когда он исчез из виду.

Я могла видеть только внутреннюю часть купола. В ответ на меня уставились мои собственные широко раскрытые глаза.