Глава 14

Мы лежали в объятиях друг друга на моей кровати после того, как утолили голод друг друга. Вкус наших смешанных ароматов все еще был сильным на моем языке, и часть меня подумывала о том, чтобы притянуть его к себе, чтобы погрузить его массивный член в мой жаждущий жар, но я не знала, делали ли мы это раньше или нет.

Я могла помнить секс как абстрактное понятие, и я была уверена, что у меня был секс, но детали были скрыты в тумане. Я была слишком застенчива, чтобы заговорить с ним об этом, на случай, если мы еще не дошли до этого, и я выглядела как помешанная на сексе сумасшедшая.

Я лениво водила пальцем по его груди, слушая, как он рассказывает о своих занятиях боевыми искусствами, когда услышала звуки в коридоре.

Люк напрягся и спросил:

— Это Виктория?

Его голос был напряженным, и я поняла, что мы должны быть обеспокоены. Но я не была точно уверена в причине этого. Черт, этот туман в моей голове лишал меня способности воспринимать слишком многое; это начинало мешать жить нормальной жизнью, и я не мог этого вынести. Я хотела бороться с этим, разорвать его, как паутину на лесной тропе.

— Думаю, да, — ответила я приглушенным тоном. — Будут проблемы, если она найдет нас?

Он выглядел удивленным и нахмурил брови.

— Ты не можешь быть серьезной. Будет больше, чем проблема, если тебя поймают на том, что с Низшим. Во-первых, меня исключат. И твою помолвку с Александром, вероятно, расторгнут.

— Меня это не волнует, — ответила я. — Он такой ужасный. Он задира, который думает, что его деньги позволяют ему безнаказанно делать все, что угодно.

Проблема в том, что его деньги позволяют ему делать все, что он хочет, — тихо ответил Люк. — Если он узнает об этом, ни один из нас не будет в безопасности.

Я хотела поспорить с ним, но на это не было времени. Голос Виктории позвал:

— О, Уиллоу, где ты? — из коридора.

— Бля, — воскликнул он. — Черт!

Он вскочил с моей кровати и собрал все свои вещи. Он бросился в мою ванную, а я последовала за ним, отчаянно пытаясь придумать историю для прикрытия. Он начал натягивать свою одежду обратно, и я сказал:

— Тебе вообще нельзя здесь находиться.

— Очевидно, что мы только что переспали

— Куда я могу пойти? — спросил он, его глаза бегали по моей комнате в поисках укрытия. — Мы в ловушке.

— Оставайся здесь, за дверью, — сказала я шепотом. Я включила воду и заткнула ванну пробкой. — Я скажу ей, что собираюсь принять ванну.

— Я не думаю, что это сработает, — сказал он, но я уже уходила. Я почти полностью закрыла дверь и повесила на нее длинное полотенце, чтобы скрыть щель, в которой она могла видеть, как он стоит. Я накинула халат и затянула веревки вокруг талии. Я нырнула обратно, чтобы плеснуть немного воды на лицо, и снова выскочила наружу.

Как раз в тот момент, когда я направилась к двери, она открылась, и Виктория вошла так, словно это место принадлежало ей.

— Надеюсь, ты не возражаешь. Я воспользовалась своим ключом, — сказала она, покачивая набором на розовом пушистом брелке. — Я забеспокоилась, когда ты не ответила.

— Я была в ванной, — сказала я. — Я просто вздремнула, а теперь мне нужно принять ванну.

— Звучит как ужасный способ провести субботний день, — сказала она, оглядываясь по сторонам, ее взгляд упал на все в моей комнате, как будто она могла сказать, что там был кто-то еще. У нее было сверхъестественное шестое чувство, которое выбивало меня из колеи. Ее постоянная потребность в социальном доминировании давала ей такие наблюдательные способности, каких я не видела ни у кого другого. — Похоже, ты испортила свою рубашку.

Она указала на то место, где на полу лежала моя блузка с оторванными пуговицами.

— А, это, — ответила я и нервно рассмеялась. — Я не знаю, что произошло, но в ту минуту, когда я оказалась здесь одна, мне показалось, что моя кожа горит. Как будто у меня была лихорадка или что- то в этом роде.

— Опять? — спросила она. — Не из-за этого ты вчера до чертиков перепугалась?

— Вроде того, — сказала я. — Не знаю.

— Думаю, у меня плохая реакция на лекарства. Иногда таблетки заставляют меня делать странные вещи.

— Я вижу, — ответила она, ее идеально завитые блестящие светлые волосы сияли в свете, падающем из окна. — Как например, этот халат. Бе. Он выглядит чертовски старым. Может быть, на твой день рождения я подарю тебе что-нибудь новенькое.

— Это было бы так великодушно с твоей стороны, — ответила я с доброй улыбкой. По крайней мере, я надеялась, что это была добрая улыбка, а не маниакально- злобная маска клоуна, которую, как мне казалось, я натянула в данный момент. Я чувствовала противоречие между тем, чтобы убить ее добротой и выпроводить из моей комнаты, и просто убить ее.

Может быть, и не совсем убить, но мне казалось, что я уже сыта по горло такими девушками, как она. Я уже смирилась с этим и не могла понять, почему позволила Виктории править в прошлом году.

— Ладно, шлюшка, — сказала она беспечным, незаинтересованным голосом.

— Я на выход. Надеюсь, ты почувствуешь себя лучше после долгого купания.

Она перекинула волосы через плечо и расправила их воланами. Я снова заперла за ней дверь и подумала о том, чтобы обзавестись раздвижным замком на засов, чтобы, по крайней мере, с этой стороны двери у меня было гарантированное уединение.

— Она ушла, — сказала я, возвращаясь в ванную.

Но когда я толкнула дверь и выключила воду, я поняла, что и он тоже ушел.

Окно было открыто, и занавески колыхал легкий ветерок, но, кроме этого, не было никаких свидетельств того, что Люк Ланкастер когда-либо был в моей комнате.

Я высунула голову из окна и огляделась по сторонам. Крыша имела крутой скат, но это было выполнимо, если кто-то был осторожен. До земли было опасно далеко, но, к счастью, достаточно высоко, чтобы никто не смог увидеть его оттуда.

Мне было интересно, как ему удалось добраться до своей части кампуса, но это должно было остаться загадкой, пока я в следующий раз не увижу его одного.

До тех пор я могла просто наслаждаться воспоминаниями, которые ясно отпечатались в моей голове, о его губах, ремне, его члене и его голове между моих ног.

Этого было достаточно, чтобы продержаться на данный момент.

* * *

Выходные прошли без происшествий. Я больше не видела Люка, а Харлоу, казалось, исчезла вместе со всеми остальными Низшими. Я проводила время в одиночестве столько, сколько могла, или крутилась с Высшими в столовой или во внутреннем дворе.

Виктория была нехарактерно мила со мной, что было облегчением, но в то же время тревожило. У меня возникло ощущение, что она была добра только к тем, кого ей нужно было использовать, или к тем, кто находился в ужасной ситуации. Я подумала, сказал ли ей Норрис, что я умираю, или что-то в этом роде.

Но я сомневалась в этом. Я чувствовала себя фантастически. Испытав оргазм с Люком, я вновь почувствовала прилив сил и решимость продолжать в том же духе.

Неудивительно, что люди становились сексуально зависимыми. Это было восхитительно и помогло мне продержаться до начала занятий в понедельник.

Сестра Бейкер снова была там в понедельник утром, предупредив всех нас, что ожидается безупречная посещаемость, а также то, что мы должны быть в строю и следовать правилам.

Наказания, однако, различались между Высшими и Низшими.

Низшие будут исключены сразу же после любого нарушения, — сказала Бейкер своим строгим голосом. В лекционном зале было около сотни студентов, и они пытались разделить нас: Высшие справа, Низшие слева. Но я сидела с Харлоу сзади, там, где проход расходился в сторону выходов, и там был островок из трех рядов сидений. Мы были единственными вдвоем в этом помещении, что обеспечивало нам больше уединения, чем я ожидала.

— Что за гребаная шутка, — услышала я бормотание девушки позади меня, со стороны Низших. Несколько других девушек вокруг нее ахнули, а я съежилась, ожидая, что ее поймают.

— Ей повезло, что сестра Бейкер продолжала бубнить о правилах и наказаниях.

— Высшие уведомят свою семью, и с них будет взыскан штраф, — сказала она. — Это приведет к неловким визитам домой, и вы знаете, каким наказаниям они подвергнут вас, если вы будете стоить им денег.

Она улыбнулась этому, как будто это была какая-то отличная шутка, но единственными звуками, которые я слышала среди Высших, были стоны и сердитый шепот.

— Почему это так важно? — тихо спросила я Харлоу. — Ты знаешь?

— Только потому, что я Низшая, не значит, что я ничего не знаю, — ответила она себе под нос. — Моя семья из высших слоев общества. Просто мои родители Низшие.

— Я этого о ней не знала.

— Семья будет публично унижена, а твоя неудача будет опубликована в газетах «Новости Верхушек», — продолжила она. — Это будет означать потенциальную потерю деловых контрактов для твоего отца и социальные санкции для твоей матери.

— Они выместят это на тебе.

— Как? — спросила я и повернулась, чтобы посмотреть на нее.

— Заткнись, — прошипел кто-то из Высших через проход. — Из-за тебя у всех нас будут неприятности.

Ее звали Грейс. Она была подругой Виктории, а иногда и помощницей, когда я была не нужна. Я свирепо посмотрел на нее, а она вздернула нос, посмотрела вперед и погладила свои светлые волосы.

Я хотела узнать обо всем побольше, но не могла продолжать спрашивать. Сестра Бейкер могла бы обвинить Харлоу, а я не могла так рисковать.

Мой разум продолжал перерабатывать информацию, как будто я была туристкой в незнакомой стране. Ни одно из этих правил или социальных систем не имело для меня смысла, и мне казалось, что чем больше я пыталась понять, тем гуще становился туман и распространялась тьма.

Обычно он витал по краям моего внутреннего мира, а клочья тумана змеились по центру. Это была чернильно-черная виньетка, которая впитывалась в остальные мои воспоминания, когда я пыталась слишком сильно сосредоточиться на них.

Я была уверена, что это из-за таблеток. Лекарства вызывали у меня сонливость, и я была не в состоянии ухватить простые воспоминания. Но я боялась того, что произойдет, если я перестану их принимать. Могло ли все стать еще хуже?