Как только признание слетело с моего рта, губы Сэма оказались на моих, настойчивые и насущные. Это было похоже на прыжок со скалы в теплый мед. Так же быстро он отстранился и прижался своим лбом к моему, делая быстрые, неглубокие вдохи.

— Хорошо? — прошептал он.

Я покачала головой.

— Ещё.

Он сократил расстояние между нами, осыпая поцелуями мои губы, сладкими и мягкими, но недостаточно, и когда он отпустил моё запястье, я запустила руку в его волосы, прижимая его ближе. Я провела языком по складке его нижней губы, затем втянула её в рот. Он застонал, и внезапно его руки оказались повсюду одновременно: на моей спине, на бедрах, на животе. А потом его язык встретился с моим, мятный и дразнящий. Я обвила его ногу своей и притянула наши бедра вместе. Болезненный, отчаянный звук вырвался из задней части горла Сэма, и он схватил меня за бок, оставляя между нами небольшое пространство.

— С тобой всё в порядке? — спросила я. Он не ответил. — Сэм?

— Да, — сказал он.

— Прости, — прошептала я. — Я немного увлеклась.

— Не извиняйся. Мне понравилось, — он глубоко вздохнул, затем сделал паузу, прежде чем добавить: — Но я думаю, нам, вероятно, следует попытаться заснуть. Иначе я увлекусь.

Я кивнула.

— Перси? — спросил он.

— Я киваю.

А потом он снова поцеловал меня. Сначала это было медленно, весь в горячем языке и нежном посасывании. Я захныкала, желая ещё, ещё, ещё, и переместила свои руки вниз по его спине к поясу его боксеров. В ответ он схватил меня за задницу и притянул к себе. Я чувствовала его возбуждение и прижалась к нему. Он втянул в себя воздух и замер.

— Нам нужно остановиться, Перси.

Прежде чем я успела спросить, не сделала ли я что-то не так, он прохрипел: — Я, типа, совсем близко.

Я облегченно выдохнула.

— Хорошо.

Он провел по моему лицу кончиками пальцев.

— Так что... спать?

— Или что-то в этом роде, — я тихо рассмеялась. В конце концов, я повернулась лицом к стене с улыбкой на лице. Каким-то образом я все-таки заснула, и как раз перед тем, как заснуть, я услышала, как Сэм прошептал: — Я бы тоже предпочел поцеловать тебя.

***

Что-то внезапно разбудило меня. Я открыла глаза, не уверенная, где нахожусь, чувствуя тяжесть в животе. Я несколько раз моргнула, глядя на стену, прежде чем вспомнила.

Я была в постели Сэма. С Сэмом.

Который поцеловал меня.

Который обнимал меня своей рукой.

Раздались два сильных удара в дверь. Я ахнула. Рука Сэма закрыла мне рот.

— Сэм, уже девять часов, — позвала Сью. — Я просто хотела убедиться, что ты не хочешь выйти на пробежку.

— Спасибо, мам. Скоро буду внизу, — крикнул он в ответ. Мы лежали неподвижно, пока её шаги удалялись от двери, затем Сэм убрал руку от моего рта, продолжая обнимать меня. Я снова прижалась к нему и почувствовала его твердость у своего зада.

— Прости, — прошептал он. — Это просто происходит, когда я просыпаюсь.

— Значит, я не имею к этому никакого отношения? Мое эго может обидеться на это.

— Извини, — повторил он.

— Прекрати извиняться, — прошипела я.

— Верно, изв... — он положил голову мне на спину и покачал ею взад-вперед. — Я нервничаю.

Слова были приглушены моей кожей.

— Я тоже, — призналась я. — Но я не возражаю. Это довольно мило.

— Да?

— Да, — я снова прижалась к нему.

Он выругался себе под нос.

— Перси, — он отодвинул моё бедро от себя. — Мы должны пойти позавтракать с моей мамой, и мне понадобится минутка.

Я улыбнулась про себя, затем повернулась к нему лицом. Его волосы были более взъерошены, чем обычно, а голубые глаза затуманены сном. Он выглядел мило. Сэм проводил похожий осмотр меня, его глаза двигались взад и вперед по моему лицу и быстро спускались к моему топу.

— Доброе утро, — сказала я.

— Мне нравится эта майка, — он лениво ухмыльнулся и провел пальцем по лямке.

— Извращенец, — засмеялась я, и он поцеловал меня, крепко, глубоко и долго, так что я запыхалась, когда он отстранился.

— Один на дорожку, — сказал он, а затем добавил: — Я дам тебе толстовку. Чарли не нужно наслаждаться твоей пижамой.

Я последовала за Сэмом вниз по лестнице, одетая в одну из его толстовок, которая доходила мне до бедер. Сью сидела на своем месте за кухонным столом в цветастом халате, пила кофе, ее волосы были собраны в беспорядочный пучок на макушке, и читала любовный роман. На ее губах появилась слабая улыбка. Он исчез, как только она увидела, что мы стоим в дверях.

— Прошлой ночью Перси ночевала у нас, — объяснил Сэм. — Она позвонила после того, как ты легла спать — напугала себя просмотром фильмов ужасов.

— Я надеюсь, что всё в порядке, Сью. Я не хотела оставаться одна.

Сью посмотрела между нами.

— И где она спала?

— В моей постели, — ответил Сэм. Я бы солгала своим родителям, прежде чем признаться, что в моей постели спал мальчик. Но Сэм не был силен во лжи.

— Сэм, приготовь две тарелки хлопьев, — приказала Сью. Он сделал, как ему было сказано, и я села напротив неё, ведя неловкую светскую беседу о поездке моих родителей. Как только Сэм подошел к столу, она прочистила горло.

— Перси, ты же знаешь, что тебе здесь всегда рады. И, Сэм, ты знаешь, что я тебе доверяю. Однако, учитывая, сколько времени вы двое проводите вместе, и теперь, когда вы становитесь старше, я думаю, нам пора серьезно поговорить.

Я взглянула на Сэма; его челюсть отвисла. Я покрутила свой браслет под столом.

— Мам, в этом действительно нет необходимости...

Сью прервала его.

— Вы слишком молоды для всего этого, — начала она, глядя на каждого из нас. — Но я хочу быть уверенной, что если что-нибудь когда-нибудь случится между вами двумя — или с кем-то ещё, — добавила она, подняв руки, когда Сэм попытался прервать её, — что вы в безопасности и что вы уважаете друг друга.

Я посмотрела на свои хлопья. Тут было не с чем не согласиться.

— Перси, Сэм сказал мне, что ты встречаешься с парнем постарше в Торонто.

Я подняла глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Да, вроде того, — пробормотала я.

Она сжала губы, в ее глазах промелькнуло разочарование.

— Тебе нравится этот мальчик?

— Мам! — Сэм покраснел от смущения. Сью смерила его взглядом, затем повернулась ко мне. Я тоже чувствовала на себе взгляд Сэма.

— Он милый, — предложила я, но Сью ждала продолжения. — Я почти уверена, что нравлюсь ему больше, чем он мне.

Сью потянулась и положила свою руку на мою, пристально глядя мне в глаза. Я знала, от кого Сэм это взял.

— Я не удивлена. Ты добрая, умная девочка, — она сжала мою руку, а затем откинулась назад. Она продолжила более строгим голосом: — Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь чувствовала, что должна делать что-то, чего не хочешь, с любым парнем, каким бы милым он ни был. Здесь нет никакой спешки. И любой, кто хочет спешить, не стоит того, чтобы спешить. Есть ли в этом смысл?

Я сказала ей, что так оно и есть.

— Не принимай никакого дерьма ни от одного мальчишки — даже от моих собственных сыновей, хорошо?

— Хорошо, — прошептала я.

— И ты, — сказала она, глядя на Сэма. — Лучшие девушки стоят того, чтобы их ждать. Доверие и дружба стоят на первом месте, а потом всё остальное. Тебе всего шестнадцать, ты вот-вот пойдешь в одиннадцатый класс. И жизнь, надеюсь, будет долгой, — она грустно улыбнулась. — Ладно, хватит маминых разговоров, — сказала она, кладя обе руки на стол и поднимаясь со стула. — О! И ещё одно: если Перси снова захочет переночевать, ты, мой дорогой сын, будешь на диване.

***

Вернулись мои родители, а вместе с ними и жаркие, сухие дни, сделавшие воздух разреженным и пыльным. На скалистом мысу напротив коттеджа начался небольшой пожар в кустах. Мы заметили дым, поднимающийся из кустарника, а затем увидели, как подъехали лодочники, чтобы помочь его потушить. Сэм, Чарли и я поставили «Банановую лодку» на якорь недалеко от берега. Я подождала, пока мальчики присоединятся к группе людей, передающих по цепочке ведро с водой. Пламя было всего по щиколотку высотой, но когда Сэм и Чарли забрались обратно на борт после того, как всё потушили, они были так довольны собой, что можно было подумать, будто спасли ребенка из горящего здания.

Мы с Сэмом плавали, работали и говорили практически обо всём — о том, как он устал от жизни в маленьком городке и мышлении в маленьком городке, о том, что я подумываю попробовать себя в команде по плаванию, о тонкостях фильмов «Пила», — но мы никогда не говорили о той ночи, когда поцеловались. Я не была уверена, как заговорить об этом. Я ждала подходящего момента.

Мэйсон время от времени звонил на стационарный телефон коттеджа, но мы разговаривали всего несколько минут, пока разговор не иссякал. После одного из наших звонков папа посмотрел на меня поверх очков и сказал: «Каждый раз, когда ты разговариваешь с этим ребенком, у тебя такой вид, будто ты пытаешься сходить в туалет после того, как съела слишком много сыра». Отвратительно. Но в его словах был смысл. Я просто не хотела разрывать отношения с Мэйсоном по телефону. Я ждала, пока не вернусь в город.

Погода изменилась на третью неделю августа. Густой покров темных облаков опустился над провинцией, их раздутые животы пропитали все от Алгонкин-парка до Оттавы. Дачники рано собрали вещи и уехали в город. Над озером клубился легкий туман, отчего все вокруг казалось черно-белым. Даже зеленые холмы на дальнем берегу казались серыми, как будто их окутали дымкой. Папа не был большим любителем активного отдыха и был рад, что мы все оказались внутри, поддерживая огонь, чтобы защититься от сырости. Мы с мамой уютно устроились на диване. Я работала над своей историей, пока она просматривала полдюжины книг, которые собиралась включить в программу своего курса по гендерным отношениям. Сэм сидел за столом и вместе с папой собирал головоломку из тысячи кусочков рыболовных приманок, который оживленно рассказывал ему о Гиппократе и древнегреческой медицине. Я не обращала на это внимания, но Сэм был очарован. Точно так же, как работа в ресторане дала мне вкус свободы в виде зарплаты, у меня появилось ощущение, что общение с моим отцом открыло Сэму окно в более широкий мир возможностей. Думаю, что в каком-то смысле я тоже дала ему это. Ему нравилось, когда я рассказывала о городе и разных местах, которые я посетила — музеях, огромных кинотеатрах и концертных залах.