Глава 31

Соло

Капитан Хьюз, возможно, и обладал всей властью, когда мы были в стенах Военно-морского флота, но за их пределами он был просто человеком, которому я не собирался позволять снова лезть мне в голову. Я не мог поверить, что вообще позволил ему войти туда, но виновата была моя собственная чертова неуверенность.

Хватит, — подумал я, когда капитан Хьюз занял место во главе стола.

Он жестом пригласил нас присоединиться к нему.

— Садитесь.

Пантера занял место справа от своего отца, поэтому я скользнул на место рядом со своим мужчиной, убедившись, что моя рука коснулась его бедра под столом. Он подмигнул в мою сторону, когда его мама ворвалась в комнату, неся большую миску салата. Она сняла фартук, обнажив под ним скромное платье, такое же безупречно сшитое, как и костюм у ее мужа. Оба они выглядели более готовыми к вечерней прогулке, чем к обеду дома.

— Матео, что бы ты хотел выпить? — спросила она.

Пантера встал, чтобы помочь ей.

— Мы сами сможем достать все, мам…

— Абсолютно нет. Вы двое оставайтесь здесь и отдыхайте, а я сейчас вернусь с...?

— Вода — это прекрасно, — сказал я. — Спасибо.

Она кивнула и вышла так же быстро, как и вошла, и как только она оказалась вне пределов слышимости, Пантера сказал:

— Нам нужно поговорить.

Невозмутимый капитан Хьюз посмотрел на своего сына, и я мог точно видеть, откуда у Пантеры появилось выражение беспечности, которое он напускал, чтобы скрыть то, что он действительно думал. Видеть, как они двое смотрят друг на друга одними и теми же пустыми глазами, было немного нервирующе.

— Не хотел бы ты объяснить, почему ты подумал, что вмешиваться в мои отношения было хорошей идеей? — спросил Пантера.

— Вмешиваться?

— Да. Сказать Соло, чтобы он бросил меня? Зачем тебе это делать?

Его отец взял со своей тарелки искусно сложенную салфетку, расправил ее и положил себе на колени.

— Конечно, ты знаешь лучше, раз приходишь в мой дом с обвинениями, которые ты не можешь подтвердить.

— Так ты собираешься солгать мне в лицо и сказать, что не говорил Соло оставить меня в покое? Серьезно?

— Я никогда не говорил ничего подобного. И уж точно не в таких выражениях.

— Это чушь собачья, — сказал Пантера, его кожа покраснела от злости. — По крайней мере, будь честен в том, что ты сделал. О том, что ты сказал.

— Я помню, что мои слова Матео были о том, что он должен поступить правильно. — Капитан Хьюз обратил на меня свой проницательный взгляд. — Интересно, что ты истолковал мои слова как возможность порвать с моим сыном.

Что... за хрень.

Я не часто терялся в словах.

— Извините?

— Если я правильно помню, а я всегда так делаю, я задал тебе ряд вопросов, на которые ты не смог ответить, о будущем твоих отношений с Грантом. Я говорил тебе, что это не то, чего я бы хотел для своего сына…

— Это не твое дело, — вмешался Пантера, но его отец продолжил.

— …и что я ожидал, что ты будешь принимать его интересы близко к сердцу...

— Вы сказали мне поступить правильно, — сказал я, начиная раздражаться.

Капитан Хьюз кивнул.

— Я так сказал. Но я ни разу не сказал тебе, как именно.

Я открыл рот, чтобы ответить, но то, что он сказал, поразило меня прямо в грудь. Неужели я действительно сделал поспешный вывод, что он ненавидел меня и хотел, чтобы я покончил с Пантерой до окончания школы? Я имею в виду, что в то время это определенно воспринималось мной именно так, и у меня никогда не было причин думать иначе. Очевидно, он не был моим поклонником. Он определенно сказал, что не хочет этого для своего сына, и я предположил, что это относится к моим отношениям с Пантерой, а не к чему-либо еще. Что еще он мог иметь в виду? Конечно, я бы воспринял это так, как воспринял раньше.

Я вспомнил, прокручивая в голове нашу стычку и пытаясь точно определить, когда он намекал на разрыв отношений.

Говорил ли он это когда-нибудь на самом деле?

Рев крови в ушах был всем, что я мог слышать, пока мое сердце колотилось быстрее, а на лбу выступили капельки пота.

Нет. Ни за что. Было невозможно, чтобы я прочитал все это неправильно, чтобы у меня сложилось неверное предположение. Верно?

О, Иисус Христос.

Я посмотрел на Пантеру и выдавил из себя одно-единственное слово:

— Черт.

— Что? — спросил Пантера, потянувшись к моей руке. — Скажи мне.

У меня внезапно пересохло во рту, и я потянулся за водой, только чтобы понять, что мама Пантеры не вернулась с напитками. Смесь эмоций бурлила внутри меня, и я не был уверен, какая из них выйдет наружу первой. Я повернулся к капитану Хьюзу и сказал:

— Но вы меня ненавидите.

— Ненависть — сильное слово. Я никого не ненавижу.

— Значит, я вам сильно не нравлюсь. Вы думаете, я недостаточно хорош для вашего сына.

Капитан Хьюз склонил голову.

— Когда вы станете родителем, вы поймете, что никто на земле не будет достаточно хорош для вашего ребенка.

— А особенно я. Вот что вы имели в виду, когда сказали, что не выбрали бы это для Гранта. Вы имели в виду нас вместе.

— Это был не вопрос.

Я стиснул челюсть.

— И это не было ответом, сэр.

Напряжение в комнате усилилось, пока мы смотрели друг на друга, голова Пантеры двигалась взад-вперед между нами, как будто он задавался вопросом, кого ему придется сдерживать первым. Это не зашло бы так далеко — в конце концов, я испытывал некоторое уважение к рангу его отца, — но я хотел, чтобы он пояснил, что он имел в виду.

Секунды тянулись, как часы, и наконец капитан Хьюз вздохнул.

— Есть кое-что, что вам обоим нужно понять. Желать лучшего для своего ребенка — это не преступление. Жизнь трудна, наша работа опасна, и добавление чего-то, из-за чего тебя совсем недавно выгнали бы из армии... заставляет меня нервничать. Я уверен, что твои родители согласились бы со мной, Матео, и хотя, возможно, они быстрее приняли бы твой выбор, они не были в нашей сфере деятельности и не до конца понимали бы последствия. Точно так же, как вы двое не стали бы этого делать, никогда не испытывая негативной реакции, которую я видел воочию. Я знаю, ты думаешь, что я не одобряю вас двоих вместе, но это неправда.

В любую секунду чудовищность того, что он говорил, могла подействовать на меня, и мой мозг взорвался бы.

В любую секунду…

— Тогда... — Да, вот оно. Официально короткое замыкание в мозге. — Я не понимаю. Что вообще было в тот день в магазине? Потому что, да, возможно, вы не сказали этого прямо, но вы заставили меня поверить в одну вещь, когда... что? Вы имели в виду… что? Почему вы тогда все это сказали?

— Легко совершить ошибку, учитывая, что он не знает, как улыбаться, — сказал Пантера себе под нос. Его слова рассмешили бы меня, если бы я все еще не был занят переглядыванием с его отцом.

Капитан Хьюз поднял брови.

— Разве не очевидно, почему? Если бы я мог выбрать более легкий путь для Гранта, я бы так и сделал. Но это не в моей власти, и он ясно дал понять, что его выбор — это его личное дело. Он выбрал тебя. Я только хотел знать, сделаешь ли ты то же самое.

Мой рот закрылся. Было ясно, что капитан Хьюз заботился о своем сыне и что его слова были искренними, даже если выражение его лица никогда не менялось. Или, может быть, это была грубая, прямая манера общения, которая сбила меня и всех вокруг него с толку. В любом случае, то, что он только что сказал, произвело явное впечатление на Пантеру, который опустил голову.

Я сжал его руку, чувство вины поднималось во мне.

— Мне так жаль. Я думал… Наверное, я неправильно понял то, что он сказал...

— Нет. — Пантера покачал головой. — Возможно, ты спроецировал свои чувства на то, что он сказал, но он все равно предупреждал тебя. — Он повернулся к своему отцу. — Я мог потерять его, потому что ты вмешался.

Капитан Хьюз открыл рот, чтобы ответить, но затем передумал, что бы он ни собирался сказать, и кивнул.

— Не делай так больше, — сказал Пантера. — Соло никуда не денется, ни сейчас, ни после окончания школы. — Он сжал мою руку в ответ. — Он остается. Понимаешь?

— Я понял.

— И ты. — Он снова повернулся ко мне. — Не позволяй никому снова вмешиваться. Хорошо?

Я попытался сдержать ухмылку, но она все равно вырвалась наружу.

— Я обещаю.

— Хорошо. — Он откинулся на спинку стула с таким видом, словно с его плеч свалился груз, но мне все еще оставалось сказать одну вещь.

— Капитан Хьюз? Я люблю вашего сына. Возможно, однажды я облажался по-королевски, но больше я этого не сделаю. — Я поднял наши соединенные руки вверх, положив их на стол. — Вы сказали, что хотите, чтобы я поступил правильно, и я здесь, чтобы сказать вам, что делаю это. Потому что то, что нужно Гранту, — это я, и, как он сказал… Я никуда не собираюсь уходить. Никогда.

Пантера просиял, когда я поднял наши руки, чтобы запечатлеть поцелуй на его костяшках. Я случайно взглянул на его отца и был потрясен, увидев намек на улыбку.

— Хорошо, — хрипло сказал он, а затем прочистил горло. — Ну, теперь, когда это решено, Пантера, не мог бы ты пойти проведать свою мать, и Матео, пожалуйста, передай булочки.