Глава 33

Соло

Солнце едва успело проскользнуть сквозь облака, когда мы направились по взлетно-посадочной полосе туда, где наши самолеты ждали, полностью заправленные и готовые к тренировочному полету. Я мог видеть, как Гудини и этот придурок Юта заходят на посадку через одну взлетно-посадочную полосу, и после того, как они только что уничтожили Фантома и Алфавита там, у меня под задницей зажегся огонь.

С первого дня я поступил на этот курс с твердым намерением победить, и только потому, что я совершил невообразимое — влюбился, — это не означало, что моя решимость надрать всем задницы улетучился.

Одной задницей, которую я особенно хотел отшлепать, была задница Юты. В последний раз, когда мы сошлись лицом к лицу, я был весь в своем хаосе, и этот ублюдок взял надо мной верх. Но сегодня была совсем другая история. Я был сосредоточен на сто процентов, и единственный способ покинуть это небо — это победить.

Эта новообретенная уверенность появился еще и потому, что так уж случилось, что я стал партнером лучшего пилота программы. Не поймите меня неправильно, я был близок ко второму и наступал Пантере на пятки, но надо быть глупцом, чтобы думать, что любой, кто победил капитана «Бритву» Хьюза, не представлял серьезной угрозы.

У Пантеры был такой хладнокровный, расчетливый подход к полетам, что вы не могли не испытывать благоговейный трепет. И когда он безупречно выполнял некоторые из самых сложных маневров, не вспотев, черт возьми, это было просто чертовски сексуально.

Пройдя все проверки, я поймал взгляд Пантеры и кивнул, затем мы забрались в кабины и приготовились к взлету. Поскольку Пантера был ведущим в сегодняшней миссии, он вырулил впереди меня. Когда он занял позицию, я остановился позади него и стал ждать. Секундой позже он мчался по взлетно-посадочной полосе с головокружительной скоростью, и мой желудок сжался, а сердце застряло где-то в задней части горла.

Ладно, это было что-то новенькое, это чувство полного восторга в сочетании с ужасом, когда нос F-A/18A Хорнета Пантеры поднялся, и он взмыл в бескрайнее синее пространство над головой. Думаю, именно это вы бы почувствовали, когда смотрели бы, как мужчина, которого вы любите, садится в машину, которая отправит его в небо. Взволнованные, потому что вы знали, каково это — сидеть в кабине пилота, и смертельно переживающие, потому что вы также знали, насколько чертовски опасно это дерьмо.

С Пантерой все в порядке, теперь настала моя очередь, и хотя я нервничал, наблюдая за ним, я ничего подобного не чувствовал по отношению к себе. Вместо этого мой адреналин начал гудеть в предвкушении того кайфа, который, как я знал, я получу от взлета.

Я подождал, пока все будет чисто, затем включил двигатели и помчался по взлетно-посадочной полосе, как летучая мышь из ада. Трахни меня, это чувство никогда не устареет. Я поднялся прямо в небо, затем зафиксировал координаты Пантеры и отправился на его поиски.

План сегодняшнего полета состоял в том, чтобы немного встряхнуть обстановку. Вместо того чтобы действовать жестко и быстро, мы собирались действовать немного по-другому. Мы уже сталкивались с Гуччи и Хлыстом раньше, и если я знал своего приятеля, он бы ожидал, что я, как обычно, буду летать без пленных. Но сегодня мы играли по правилам Пантеры, а этот ублюдок был скрытным.

Когда я встал в строй с Пантерой во главе, десять футов, разделявших нас, показались мне почти ничем на этом бесконечном отрезке вечности.

Я оглянулся, чтобы увидеть, как он быстро махнул рукой в знак подтверждения, а затем через динамик в моем шлеме он сказал:

— Я держу тебя на шесть часов. Ты готов? — и мне потребовалось все, что у меня было, чтобы собраться.

— Я на позиции и держу тебя в поле зрения. Скажи, когда будешь готов. — Пантера показал большой палец вверх, а затем рванул вперед, накренившись влево, и когда я выполнил разворот, чтобы удержаться на месте, рев скользящего потока заставил крылья Хорнета согнуться, а корпус реактивного самолета содрогнуться. Пантера включил передачу, пока мы не набрали несколько серьезных оборотов, и когда мы прорвались сквозь облака, усеявшие послеполуденное небо, я осмотрел каждый дюйм синевы, который мог видеть.

Выходите, выходите, где бы вы ни были, — думал я, пока искал признаки Гуччи и Хлыста, и, как будто вселенная решила услышать мой зов, солнечный свет упал на что-то справа от меня. — Ах, вот вы где.

— Пугало справа от тебя, — сказал я в коммуникатор, и я знал, что Пантера заметил их, потому что он наклонился в том направлении и начал снижаться, выполняя план, который мы обсуждали на базе, если все условия были благоприятными — а они были.

Я пристроился рядом с ним, и мы нашли облачный покров, за которым охотились, и помчались к ничего не подозревающей парочке наверху. Цель состояла в том, чтобы попасть под них еще до того, как они поймут, что мы там, а маскировка в виде облаков нам бы помогла.

Теперь мои чувства были напряжены, так как вот-вот должна была начаться рискованная часть сегодняшнего полета. Пантера вылетел из-под хвоста Гуччи и устремился прямо вверх, и я последовал его примеру, едва оторвавшись от хвоста Хлыста, когда начал подниматься к небесам.

В ту секунду, когда они увидели нас, было очевидно — они нарушили строй, без сомнения, в попытке разглядеть, что, черт возьми, происходит у них за спиной. Но теперь было слишком поздно; они были у нас на прицеле, и этот полет должен был показать, кто более искусен в этом дерьме один на один.

Набор навыков, который Леви хотел продемонстрировать в этом финальном полете, был высочайшего уровня. Он хотел знать, что его пилоты — элитные пилоты — знали, как вести себя, когда сталкивались с врагом лицом к лицу. В этом виде боя все сводилось к геометрии и пилотированию. Речь шла об оценке энергии и готовности другого пилота пройти весь путь. Вы должны были наблюдать за каждым их маневром, ориентироваться в том, что они делают, а затем принимать решение о том, что делать дальше. Как только вы сделали все это, вам нужно было занять позицию, чтобы противостоять этому — и все это за несколько секунд, которые могли означать жизнь или смерть.

Эта работа была не для слабонервных. Мы с Пантерой набрали максимальную высоту, а затем начали крутое погружение обратно к двум нижним, и азарт погони усилился, когда я нацелился на Хлыст и наблюдал, как Пантера взял в оборот Гуччи.

— Похоже, они хотят сбросить нас, — сказал Пантера, и не прошло и секунды после этого, как они разошлись в противоположных направлениях и перекатывались снова и снова с тошнотворной скоростью, пытаясь стряхнуть нас с себя.

Но когда мы с Пантерой были так близко, мы могли видеть каждое движение еще до того, как они его сделали. Гуччи попытался нырнуть вниз, но Пантера не дал ему этого, а Хлыст решила проверить, насколько силен мой желудок, когда рванула резко вверх в стратосферу на безумной скорости. Однако, чтобы они ни предпринимали, мы были прямо у них на хвосте, и вскоре после этого мы с Пантерой нацелились на наши цели, и миссия была завершена. С Хлыстом и Гуччи было покончено. Сайонара, сосунки (прим. яп. До свидания, пока).

Эйфория победы, охватившая меня, когда результаты были переданы по комму, заставила меня вскрикнуть и вскинуть кулак в воздух. Тактика скрытности Пантеры была идеальным ходом для сегодняшней миссии — мы были охотниками, ищущими свою добычу, — и когда я пролетал мимо самолета Хлыста, и она показала мне палец, я не мог удержаться от смеха, моя радость охватила меня.

Мы вчетвером выровнялись, я занял позицию рядом с Пантерой, чтобы вернуться на базу, и мне пришло в голову, что, возможно, это последний раз, когда я летаю с ним вот так. Этого было почти достаточно, чтобы избавиться от ликующего чувства успеха, пока я не вспомнил, что какой бы путь мы ни выбрали после этого, мы шли по нему вместе.

Были бы другие взлеты, другие моменты, которыми можно было бы поделиться, поэтому мне нужно было насладиться этим сейчас, а затем сохранить его как один из лучших моментов в моей жизни. Это было время для празднования, и я был совершенно уверен, что этого будет еще больше.

Я не мог быть уверен на сто процентов, но я знал, что сегодняшняя победа также только что обеспечила первое место в программе для одного из нас.

Я приземлился, вылез из самолета и бросился к Пантере, срывая с себя шлем. Когда он посмотрел на меня и улыбнулся, я впервые почувствовал кайф от того, что оказался на земле.

Это гордое, радостное выражение, появившееся на его лице, когда он снимал свои авиаторы, заставило меня почувствовать, что я все еще летаю. Мы встретились на полпути между самолетами и заключили друг друга в победоносное объятие, полное хлопков по спине, возгласов и, наконец, нежного поглаживания пальцами по щеке.

— Не могу поверить, что мы сделали это. Ты был великолепен там сегодня, — сказал Пантера. Мы повернулись, чтобы направиться обратно к ангару, и я не мог не выпятить грудь. Было приятно получить одобрение Пантеры, а еще лучше — его уважение.

— Ты сам был не так уж плох, лейтенант Хьюз. Этот твой план был гениальным. Они даже не видели, как мы приблизились.

— Чертовски верно. — Пантера ухмыльнулся, затем шагнул ко мне, чтобы пожать плечами, как будто не иметь возможности прикоснуться было так же тяжело для него, как и для меня. — Слава богу, погода была в нашу пользу.

— Да, но... — я пожал плечами, когда мы вошли в ангар. — Если бы не было облаков, мы бы просто перешли к плану Б.

Пантера остановился, когда мы подошли к двери в раздевалку и отсек.

— Который был...?

— Летай как сумасшедший, безрассудный ублюдок и пугай их.

Пантера усмехнулся, открывая передо мной дверь. Когда я проходил мимо, он прошептал мне на ухо: