— Тайлер ждет тебя. Твоя очередь, — рычит он и отворачивается.

— Кал, — зовет она, но он игнорирует ее и пролезает обратно. Она вздыхает и откидывает голову назад. — Черт, мне нужно перестать все портить.

— Он переживет это, детка. Он видел нас и в худшем положении, — я подмигиваю, заставляя ее слегка улыбнуться. — А теперь я пойду намокну… если только ты не хочешь присоединиться ко мне, — я шевелю бровями, и она смеется, шлепая меня по руке.

— Грязный ублюдок.

— Тебе это нравится, — поддразниваю я, начиная отходить назад, покачивая бедрами и снова подмигивая ей. — Что я могу сказать, от меня все становятся мокрыми.

— О Боже, остановись, — она хихикает и следует за мной, шлепая меня, когда я нагибаюсь, чтобы ползти.

— Эй, руки прочь от товара, дорогая, если только у тебя нет для меня нескольких долларов, — бормочу я, пробираясь по туннелю.

— Пфф, ты принимаешь только двадцатки, ты же дорогостоящая красотка, — она хихикает позади меня. От звука ее смеха моя улыбка расширяется. Мне нравится, что я всегда могу вытащить ее из темноты и заставить смеяться. Это заставляет меня чувствовать, что я чего-то добился, и наполняет меня чувством собственной значимости.

Мы смеемся и шутим, направляясь к краю бассейна, где уже ждет Тайлер в своей экипировке. Он стонет, когда замечает нас, а я вздыхаю, когда он с болью отворачивается. Почему это так трудно?

— Я пожалуй пойду посплю, — говорит она, а потом смотрит на Тая. — Берегите себя, — бормочет она. Он кивает и провожает ее взглядом, когда она поворачивается и уходит. Он смотрит на нее в замешательстве. Бедняга. Если он не будет осторожен, то потеряет ее. Ему тоже необходимо разобраться в себе, понять, сможет ли он простить ее за то, что она ушла.

Я быстро собираюсь, и как только я оказываюсь в воде, я поднимаю эту тему, зная, что Кален и Пей спят, и только Риггс может услышать нас. Тайлер не слушает ни Риггса, ни своего брата, но, возможно, он послушает меня. Он, как обычно, находится впереди меня, всегда контролируя ситуацию — не то чтобы он когда-либо мог полностью контролировать нас.

— Итак, ты собираешься простить ее или будешь продолжать вести себя как задница, наблюдая за ней, как потерянный щенок? — смеюсь я под маской, приступив прямо к делу. Нам не нужно ходить вокруг да около, и он нуждается в ком-то, кто обличит его в дерьме.

— Заткнись, — рычит он. — Время работать, а не сплетничать.

— Угу. Ты заставил ее плакать, знаешь ли, — я слышу его вдох, а затем продолжаю. — Все в порядке, я рассмешил ее.

— Конечно, рассмешил, — ревниво бормочет он.

— Это мог быть ты, если бы не был таким чертовски категоричным в том, чтобы держать ее на расстоянии.

— Это не твое дело, Фин, — почти кричит он.

О, кажется, у меня кое-что получается.

— Ага, видишь ли, это так. Потому что ты мой брат, и я люблю тебя, и я устал смотреть, как ты сам вредишь себе. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

— Я счастлив, — ворчит он, размахивая плавниками перед моим лицом, пока мы погружаемся глубже.

— Нет, не счастлив, Тай. Она вернулась. Она здесь. Это должно что-то значить. Ладно, могу поспорить, что все не так, как ты себе представлял, но если ты снова отпустишь ее, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, потому что кто-то другой влюбится в нее. Он женится на ней и построит с ней жизнь, а ты потеряешь свой шанс на лучшее, что когда-либо с тобой случалось, — предостерегаю я, пока мы проскальзываем по туннелю, готовые исследовать другой проход.

— Он прав, Тайлер. Мы любим тебя, но ты был так несчастен с тех пор, как она ушла, а жизнь слишком коротка. Почему бы не рискнуть? — предлагает Риггс, заставляя меня хихикать.

— Ты забыл ту часть, где она ушла? — рычит он. — Бросила нас всех? Она не вернулась, она здесь только для работы. Она уйдет снова, мы все это знаем. И я счастлив, я покончил с ней… Мы все счастливы.

— Конечно, — отвечаю я. — Продолжай повторять себе это, но когда она снова уйдет, а ты не остановишь ее, сможешь ли ты с этим жить? Сможешь ли ты жить, зная, что кто-то другой будет исследовать с ней, любить ее? Заставлять ее смеяться и смотреть, как она кричит при просмотре фильмов ужасов? Держать ее, когда она плачет, когда умирает животное, видеть ее отвагу, когда она пытается спасти каждого?

— Остановись, — умоляет он.

— Не могу. Я слишком долго разрешал тебе погрязнуть в своем дерьме. Я думал, что так ты справляешься, но я больше не могу тебе этого позволить, если это означает, что ты разрушишь лучшее, что случилось за последние три года, потому что ты ослеплен своим собственным гневом, — говорю я, и в моем голосе сквозит злость.

Неужели он не видит, от чего отказывается? От того самого, ради чего все мы готовы на все — от нее.

— Ты нашел то, что мы все ищем, чего мы желаем.

Он замолкает, когда мы проходим первую пещеру, и я вздрагиваю. Черт, это прозвучало плохо, словно я имел в виду ее… возможно, так и было, но, черт возьми, я не хотел, чтобы он так это воспринял.

— Ага, я знаю, чего вы все желаете, — с горечью произносит он, и мы оба замолкаем, сосредоточившись на плавании. Когда мы оказываемся в проеме второй пещеры, я останавливаюсь перед ним. Взглянув на него сквозь маску, я хочу, чтобы он понял, насколько я серьезен.

— Тайлер, не будь идиотом. У тебя вся жизнь впереди, чтобы проработать свои проблемы, но хотя бы прорабатывай их активно. Не стоит все бросать, потому что ты боишься. Эта девушка все еще любит тебя. Черт, она любила тебя так сильно, что ушла, потому что боялась причинить тебе боль. Ты не найдешь такую девушку никогда — поверь мне, я знаю. Она одна на миллион, и она здесь. Хоть раз воспользуйся шансом. Если все пойдет не так, разве ты что-то потеряешь? Она по-прежнему уйдет, и ты останешься один, но, по крайней мере, ты сможешь убедиться в этом.

Он смотрит на меня через маску, изучая мои глаза. Риггс молчит, давая нашим словам осесть. Мы оба надеемся, что он поймет и обдумает наши слова, даже если мы ревнуем, и даже если мы оба хотели бы, чтобы кто-то из нас первым встретил ее и влюбился в нее. Но это не так, и, по крайней мере, таким образом, она все равно остается в нашей жизни.

— Мы направляемся в третий туннель, — рассеянно бормочет он.

Вздохнув, я показываю ему «ОК» и следую за ним, зная, что ему, по крайней мере, придется обдумать то, что мы сказали. Я просто надеюсь, что он сделает правильный выбор и что Кален не будет стоять на пути.

Мы осторожно продвигаемся по туннелю, не зная, куда он нас приведет. Кажется, что он закручивается и ведет вверх. Мы продолжаем плыть, пока не выныриваем на поверхность примерно через час.

Здесь темно, очень темно. Мы почти ничего не видим, даже с нашими фонарями. Я снимаю маску, Тай делает то же самое и зажигает сигнальную ракету, держа ее над водой, пока мы осматриваемся. Я зажигаю еще одну и швыряю в сторону, пытаясь понять, насколько широка и глубока эта пещера.

— Черт, — присвистываю я, и звук отдается эхом. Мы даже не можем разглядеть потолок, настолько он высок, или даже стороны пространства. Вода слабо колышется от небольшого прилива, что обнадеживает.

— Давай посмотрим, сможем ли мы найти край, — бормочет Тайлер. Я поворачиваюсь к нему, собираясь подплыть ближе, когда что-то привлекает мое внимание.

Черное пятно пробивается на поверхность, но когда я моргаю, оно исчезает, поэтому я не обращаю на него внимания и сосредотачиваюсь на совместном плавании с Тайлером. В тихой пещере, кроме журчания воды, громко слышны гребки наших рук и ног. Здесь пахнет свежестью, и она большая. Мы плывем, пока наконец не упираемся в стену, но это не конец комнаты. Вода плещется между стенами, и когда мы поворачиваемся и видим еще одну, мы стонем.

Это гребаная расщелина.

Стены очень высокие, между ними огромный зазор. Мы не можем разглядеть вершину. Возможно, она ведет совсем в другую часть пещерной системы, и нам нужно нанести ее на карту, но у нас нет с собой никакого альпинистского снаряжения. Тайлер плывет к другой стороне, а я гребу рядом с этой, в поисках пути наверх, либо обходного пути, черт возьми, даже прохода под ней, задаваясь вопросом, куда все это ведет. Вся эта пещерная система представляет собой серию поворотов и изгибов, и нигде нет прямого маршрута.

Тупики и замкнутые комнаты — это нормально, но дерьмо здесь оказалось более обширным, чем мы могли себе представить, и нам нужно найти путь через это и к следующей части системы, или наша четырнадцатидневная цель будет удвоена — черт, даже утроена — что будет выглядеть не очень хорошо, а мы не хотим, чтобы Стив потерял доверие к нам.

— Что-нибудь? — спрашиваю я.

— Ничего. Похоже, единственный путь — вверх. Возвращение назад и сбор альпинистского снаряжения займет слишком много времени. Оставим это Калену и Пейтон. Мы проверим другой туннель, давай вернемся, — громко отвечает он.

Вздохнув, я начинаю плыть в его сторону, когда прямо позади меня в темноте раздается шум, словно кто-то выныривает на поверхность. Я резко поворачиваюсь, заставляя воду хлынуть вокруг меня, и светю фонариком в темноту, щурясь от внезапного прилива иррационального страха. Я говорю себе, что это может быть что угодно, но мое сердце все еще колотится, когда я освещаю фонарем казалось бы неподвижную воду. Только рябь на поверхности говорит о том, что я не схожу с ума. Глубоко вдохнув, я ныряю под воду и осматриваюсь.

Вода такая мутная и темная, что трудно видеть. Она становится почти черной, когда я ныряю чуть глубже, чтобы проверить, не упал ли это просто камень. Страх все еще пронизывает меня, но я начинаю думать, что просто веду себя глупо. Когда я ничего не нахожу, я всплываю, шумно выдыхаю носом и откидываю назад волосы. Черт возьми, я схожу с ума.

Я оглядываюсь и замечаю, что Тайлер уже почти доплыл до меня, как вдруг что-то обхватывает мою ногу и дергает меня под воду. Меня топит, но тренировки дают о себе знать, и я кувыркаюсь, тянусь вниз и наношу удар по тому, что это было. Оно резко отпускает меня, и я плыву к поверхности, а когда выныриваю, Тайлер уже на месте.