Я смотрела на деревья вистерии, пока его палец двигался, медленно входя и выходя, никогда не погружаясь слишком глубоко. Мои бедра следовали за этими неглубокими погружениями. Тепло струилось по моим венам, ослабляя узел холода, пульсировавший рядом с сущностью. Возможно, он был прав. Когда я вызывала туман, моя воля не была направлена на причинение вреда. Не было ее и тогда, когда волна ярости покинула меня.

Но так ли это, когда речь шла о взрыве ярости?

На самом деле я вообще не думала. Я просто была в ярости. Неужели мне повезло?

"Ты ведь понимаешь это, да?" Дыхание Кастила было горячим на моей шее. "Твоя воля, как ты сказала, принадлежит тебе".

Мое сердце забилось быстрее, когда его палец вошел глубже, и пастельные оттенки деревьев вистерии стали темнее.

"Твоя воля не контролируется пророчеством", - продолжал он, острый край его клыков впился мне в горло и заставил мой пульс участиться. "Твоей волей не управляет ни королева, ни кто-либо другой, кроме тебя". Он ввел еще один палец, и мои колени напряглись, я приподнялась на кончики пальцев. "Ты не предвестник смерти и разрушения, Поппи. Ты - предвестник перемен и новых начинаний. Скажи мне, что ты веришь в это".

"Да", - задыхалась я. "Верю".

Кастил наклонил голову, и его клыки вонзились в рану, которую он создал раньше, ошеломив меня. Мои мышцы напряглись, а бедра сжались вокруг его руки, когда жгучий укус прошел сквозь меня, а за ним последовал рев острого удовольствия, когда его рот сомкнулся над вновь открывшимися отметинами, и он пил.

Вздрогнув, я закрыла глаза, когда он пил из меня - брал мою кровь и впивался в меня своими пальцами, а коварный голос в глубине моего сознания ругал меня. Мне так хотелось сказать ему, что я верю в то, что он сказал, так же сильно, как и он, и Киеран. Поэтому я так и поступила. Я солгала. Я солгала ему, и мне это не понравилось. Не нравилось то, что я чувствовала. И мне не нравилось, что я заставила Киерана пообещать то, чем он никогда не сможет поделиться с Кастилом. Но его прикосновение - эти пальцы и его рот - прогнали не только холод. Оно вытеснило чувство вины, пока я скакала на пальцах Каса, раскачиваясь от его ладони и твердости, прижимающейся к моей пояснице. Когда мои чувства были открыты, дымный аромат его похоти и сладость его любви привели меня к пульсирующей, внезапной разрядке, которую он мудро заглушил рукой.

Я все еще дрожала, когда его пальцы отстранились от меня, и он сделал последний, тягучий рывок от моего горла. Его рука ослабла на моей талии, когда он поднял руку. Я повернулась на полпути и остановилась, когда золотистые глаза встретились с моими. У меня перехватило дыхание, когда его губы, окрашенные кровью, сомкнулись на его скользких пальцах.

"Я не знаю, какая часть тебя вкуснее", - пробормотал он.

Мое тело вспыхнуло. "Ты... ты очень плохой".

Он усмехнулся, но улыбка потерялась в пульсации потребности, когда я потянулась к его бриджам. Он ничего не сказал, просто пристально смотрел, как я расстегиваю застежку, стягивая бриджи вниз по его худым бедрам. Его тело дернулось, когда я обхватила пальцами его член, и он застонал, когда я опустилась на колени.

"Кто плохой?" - спросил он, его голос был густым и удивительно грубым.

"Ты". Я провела рукой по его длине. "И ты плохо влияешь".

Его рука обвилась вокруг моего затылка, и он притянул меня к себе, пока мои губы не коснулись его кончика. "Я уже говорил тебе раньше, Поппи. Только на плохих можно повлиять".

Я улыбнулась ему, наслаждаясь этими украденными мгновениями, когда не существовало ничего, кроме нас. "Я кое-что прочитала в дневнике Уиллы".

"Держу пари, что ты читала в ее дневнике всякую всячину", - ответил он, запутавшись пальцами в моих волосах. "Но о чем ты думаешь сейчас?"

"Она написала, что вена... эта вена...", - сказала я, проводя по ней большим пальцем. Он застонал. "Может быть чрезвычайно чувствительной. Это правда?"

"Может быть". Его грудь резко поднялась.

"Она также утверждала, что она еще более чувствительна к языку", - сказала я, мое лицо потеплело.

"Почему бы тебе не удовлетворить свое любопытство и не выяснить это?" Он сделал паузу. "В исследовательских целях".

Я рассмеялась, а потом узнала, когда провела языком по толстой вене. Уилла была права. Это было чувствительное место. Когда я закрыла рот, жидкость уже начала стекать по головке его члена. Я втягивала его так глубоко, как только могла, и не беспокоилась о том, что делаю, потому что знала, что ему это нравится. То, как его рука сжалась на моем затылке, говорило мне об этом. И толчки его бедер, и пряный вкус, который присоединился к земляному аромату его кожи.

"Знаешь, я думаю..." Он вздрогнул, убирая другой рукой пряди моих волос с моего лица. "Мне кажется, тебе очень нравится мой член у тебя во рту", - сказал он, и я стала сосать сильнее. Он застонал. "Я также думаю, что тебе нравится, когда я говорю такие неуместные вещи".

Мое лицо разгорелось еще больше, потому что мне действительно нравилось.

"Моя королева очень..." Его ругательство было резким, и ритм его бедер ускорился. "Черт."

Кастил не пытался отстраниться. На этот раз он держал меня, пока кончал, все его тело содрогалось от разрядки. Когда его дрожь утихла, я поцеловала нижнюю часть его члена, затем выцветшее клеймо на его бедре, прежде чем снова надеть бриджи. Его руки скользнули к моим плечам, но он не стал поднимать меня на ноги. Вместо этого он опустился на землю и притянул меня к себе на колени и к своей груди. Мы оба еще немного учащенно дышали, пока он застегивал застежку на моих бриджах.

"Есть еще кое-что, о чем нам нужно поговорить", - сказал он, поправляя край моего жилета.

Я положила голову ему под подбородок, наблюдая за восходом луны. У нас, вероятно, был длинный список вещей, которые нам нужно было обсудить, но я подозревала, что знаю, что было самым насущным. "Присоединение?"

Он сложил руки вокруг меня. " Что ты думаешь?"

Много. В те тихие минуты, которые последовали за этим, пока луна продолжала свое ночное восхождение, я много думала. "Я не могу вернуть вольвена", - сказала я наконец, не зная, говорила ли я ему об этом, когда купала его в Стоунхилле. "Или дракена. Я не могу вернуть ни одно существо двух миров".

Кастил ничего не сказал.

"А Киеран... он был согласен с этим, хотя это пугало меня. Потерять его". Вздрогнув, я закрыла глаза и сделала ошеломленный, слишком короткий вдох. "Я едва могу даже думать об этом".

"Не надо". Кончики пальцев Кастила коснулись моей щеки, когда он наклонил мой подбородок вверх и назад. Я открыла глаза. "Ты не потеряешь Киерана".

"Я хочу в это верить". Я повернула голову, целуя ладонь его раненой руки. "Я хочу верить, что мы найдем Малека, и что Исбет не предаст нас. Что мы возьмем Карсодонию и не понесем потерь. Что мы переживем это, и все, кто нам дорог, тоже. Но это сказочный конец. Идеальный вариант, который, скорее всего, не станет реальностью".

Кастил проследил линии моего лица, и на мгновение я погрузилась в ощущение его прикосновений, позволяя себе только это. "Мы можем сделать это наиболее близким к реальности".

"С помощью Присоединения", - прошептала я.

Его взгляд вернулся к моему, и он кивнул. "Это не защитит всех".

У меня защемило в груди. "Если бы я могла присоединиться ко всем, кто мне дорог, как бы неловко это ни было, - сказала я, и Кастил полуулыбнулся, - я бы присоединилась. Но я не думаю, что это работает таким образом, не так ли?".

"Я так не думаю".

Я вздохнула. "Но это обеспечит Киерану и тебе более высокий уровень защиты. Верно? Это может заменить это проклятие".

"Верно." Он провел большим пальцем по моей нижней губе. "Мы будем жить столько же, сколько и ты. То, как ты будешь стареть, как бы это не было, будет и тем, как будем стареть мы". Он опустил голову, целуя меня. "Но это важное решение, Поппи. Это будет не только твоя жизнь, за которую ты несешь ответственность. Это будет моя и Киерана жизнь".

"Но разве я, как королева, уже не несу ответственность за жизни всех наших людей?" спросила я. "Разве нет?"

Слабая улыбка появилась, когда до меня донесся сладкий и насыщенный, гвоздичный вкус корицы. Любовь. Гордость. Я поцеловала его большой палец. "Ты любишь. Мы оба любим. Но это другое". Другой рукой он заправил несколько прядей моих волос за ухо. " Присоединение может быть интенсивным".

Тепло подкралось к моему горлу. "Я знаю".

"Даже если это не становится чем-то сексуальным, сама близость акта выходит за рамки этого".

Я сглотнула. "А что на самом деле это значит?" спросила я, не уверенная, что то немногое, что сказал Аластир, было правдой.

"Это должно быть под луной, среди природы. Я не знаю почему, но это часть неизвестности, когда речь идет о том, как это работает. В нем есть... магическое свойство, которое выходит за рамки крови. В прошлом ходили слухи о том, что это не работает, как будто намерения сделать это не были искренними или что-то в этом роде", - поделился он. "Но кроме этой неизвестной части, между нами ничего не может быть. И да, под словом "ничего" я подразумеваю одежду".

Мое лицо потеплело еще больше. "О."

"Все мы должны быть обнажены и открыты друг другу. Стихиям и судьбам", - объяснил он, и я сдержала желание закатить глаза при упоминании Араи. "Мы должны оставаться в контакте друг с другом на протяжении всего ритуала".

"И мы будем пить друг из друга?"

"Сначала ты будешь питаться от нас". Его пальцы опустились на кожу под чувствительным укусом на моей шее, пока он рассказывал подробности. Это было много, и мое тело уже казалось красным, как Кровавый лес. "Ты сможешь увидеть, как все может... перерасти в нечто большее".

О, неужели. "Я не знаю, как они не могут", - призналась я.

"Они не смогут, если ты этого не захочешь", - сказал он мне. "И если это станет чем-то, что тебе нужно, то так оно и будет. Ничего, что тебя не устраивает, никогда не произойдет. Я бы этого не допустил. И Киеран тоже. Это так просто".