ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

ДИЗЕЛЬ

— Что думаешь? — интересуется Райдер, охватывая рукой пространство дома.

— Это так... по-домашнему.

Я никогда не представлял себя в таком доме, но теперь, когда мы создаем нашу семью, это имеет смысл.

— Массивная кровать в ее комнате – приятный штрих.

Я фыркаю, открываю зажигалку и прикуриваю.

Он ухмыляется.

— Подумал, что тебе это понравится, почти так же, как подвал.

Я вздрогнул от этого замечания.

— Подвал?

— Подвал, — кивает Райдер. — Чтобы превратить его в темницу для тебя и Рокси. Делайте там друг с другом все, что хотите, но работа остается в многоквартирном доме.

— Чертова сделка, — бормочу я, затягиваясь сигаретой. — Черт возьми, я не могу дождаться. Подумать только, какими игрушками я смогу его заполнить.

Сам дом ― чертовски безопасное место. Он огромный, с барьерами, ограждениями и охранниками, готовыми к патрулированию. В нем есть оружейная комната, пуленепробиваемые окна и туннели для побега в случае необходимости. Это чертова крепость, как раз то, что нам нужно. А еще он в черных тонах.

Как наши гребаные души.

Весь черный, снаружи и даже почти весь внутри. Рокси понравится. Я даже не спрашиваю, когда у Райдера появилось время начать работу над этим проектом. Ясно, что он отремонтировал этот дом по своим требованиям, подлый ублюдок. Но он прав ― наша квартира хорошая, но это не дом.

Вот дом.

С Маленькой Птичкой в нем.

Не могу дождаться, когда покажу ей его и поиграю в нашем новом подземелье, надо будет сделать ей подарок на новоселье... плетки ведь для этого подходят? Должно быть, я говорю это вслух, потому что Райдер смеется и хлопает меня по плечу.

— Хорошо, что она тебя любит, Ди, потому что ты просто сумасшедший ублюдок.

За это я пускаю дым ему в лицо.

— Да, но Маленькая Птичка не хотела бы, чтобы я был другим.

— Думаю, мы можем переехать уже в конце месяца. Мне понадобится помощь, но поскольку Рокси занята работой над своими барами, это будет достаточно легко сделать. Гарретт уже работает со специалистами по безопасности, чтобы обезопасить его, а я организовал домашний офис, так что смогу быть рядом чаще.

— А что насчет Кензо? — спрашиваю я, проводя рукой по черно-золотой мраморной кухонной стойке.

— Он в курсе. Я хотел, чтобы у Кензо был дом, о котором он всегда мечтал. Это было то место, о котором он мечтал, когда мы были детьми. Кензо счастлив работать дома, насколько это возможно, поэтому гараж такой большой ― для его игрушек, — сообщает он мне.

— Дом. — Я вздыхаю и смотрю на Райдера. — Должен признаться, никогда не думал, что у меня будет еще один.

— Я тоже, — отвечает Райдер, оглядываясь по сторонам. — Но мне кажется, что это правильно.

Я киваю.

— Да, если только ты найдешь горничную или еще кого-нибудь. Кровь будет трудно убрать с этих полов.

— Они будут в порядке.

Он поджимает губы, глядя на плитку.

Я хватаю свой нож, режу руку, и кровь капает на пол.

— Приберись и посмотрим.

— Черт побери, Ди! — огрызается Райдер и оглядывается по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно отмыть кровь. Выпустив еще дым, я смотрю, как он срывает с себя куртку, бросает ее на кровь и начинает убирать, в то время как моя рука все больше и больше кровоточит на плитку.

— Долбаный онанист, продолжай в том же духе, и я испорчу тебе сюрприз от твоей Птички.

— Сюрприз? — спрашиваю я, замирая.

Он ухмыляется, затем встает, с отвратительной усмешкой отбрасывая от себя куртку.

— Да, сюрприз, засранец. Попробуй.

Я заворачиваю руку, гадая, что задумала Маленькая Птичка. Черт, надеюсь, это связано с болью и ее киской. Мне не хватало наших маленьких сессий, но я хотел дать ей время, чтобы вылечиться после того, что случилось.

~

РОКСИ

— Собираюсь немного вздремнуть, хотите присоединиться ко мне? — спрашиваю я у находящихся в комнате, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Вздремнуть? — Гарретт фыркает. — Сколько мне, восемьдесят? Не думай, что я не знаю, что Райдер заставляет тебя присматривать за нами.

Уперев руки в бедра, я смотрю на них обоих.

— Ладно, тогда давайте прекратим это дерьмо. Тащите свои прекрасные задницы наверх и отдыхайте. Вам нужно вылечиться, и чем больше времени это займет, тем дольше вам придется сидеть и строить из себя гребаных слабых сучек.

Его рот открывается, а я сладко ухмыляюсь.

— И тем дольше вам придется обходиться без секса.

Это заставляет их двигаться. Кензо подхватывает меня на руки, и они поднимаются по ступенькам, направляясь в его комнату. Он бросает меня на кровать, где я подпрыгиваю, пока они быстро раздеваются. У меня открывается рот от вида кожи и мышц, но они не дают мне времени попускать слюни, когда забираются в кровать, Кензо с одной стороны, а Гарретт с другой. Они оба пытаются притянуть меня к себе, и начинается перетягивание каната, в центре которого я.

— Я не гребаная игрушка, перестань дергать меня, как ты дергаешь свой член, — рычу я, проскальзывая под одеяло и прижимаясь к груди Гарретта. Я чувствую, как Кензо прижимается к моей спине, их ноги и руки обхватывают меня.

— Если твой член хотя бы прикоснется ко мне, я ухожу, — рычит Гарретт.

— Понял, никаких скрещиваний мечей, — дразнит Кензо, заставляя меня хихикать, когда я закрываю глаза.

— Спи, сейчас же, — требую я.

— Такая чертовски властная, дорогуша. Тебе не хватает только костюма, и тогда ты Райдер в юбке.

Я фыркаю на это замечание.

— Не, я умнее его... только не говорите ему об этом, а то Рай меня выпорет.

Гарретт ухмыляется и прижимается ближе.

— И тебе бы это понравилось, детка.

— Чертовски верно, а теперь спите, чтобы мне снились мокрые сны о тростях и членах.

Они оба стонут, но затихают, даже когда я чувствую, как твердый член Кензо прижимается к моей заднице. Я отклоняюсь назад и толкаюсь в него. Он стонет и щиплет меня за плечо.

— Веди себя хорошо.

Я хриплю.

— Да, это была ошибка.

— Ага, ты большая дразнилка.

Я бормочу что-то о том, что они оба ― дрочеры, но в конце концов мне удается заснуть. Когда я просыпаюсь, мне жарко и неспокойно: два очень твердых члена прижаты ко мне, а блуждающие руки обхватили мои ноги и скользят туда-сюда.

— Ты обманываешь меня, — сонно бормочу я.

— Сон подействовал, я исцелился, — заявляет Гарретт, поглаживая выше и задирая рубашку на мне.

— Я тоже, все зажило, — соглашается Кензо, целуя меня в плечо. — Так охуенно зажило.

— Не-а, мы можем порвать твои швы, — протестую я, но не слишком решительно, потому что, блядь, я мокрая как черт и уже хочу их. Их грубые руки и дразнящие губы заводят меня. Я чуть не потеряла их обоих, и с тех пор мы не были вместе. Я жажду их тел как подтверждения того, что они действительно здесь, действительно живы и не собираются умирать из-за меня.

— Сестра, мне нужно, чтобы ты меня вылечила.

Кензо ухмыляется проводя губами по моей коже, пока Гарретт ласкает меня через трусики.

Черт.

— Я тоже, — бормочет Гарретт. — Слышал, что лучшая форма лечения ― это оргазм.

Я хриплю и пытаюсь освободиться, но они сжимают свои ноги вокруг меня, чтобы не дать мне отодвинуться. Мое влагалище, как у шлюхи, тоже участвует в командном сексе, по сути, подавая им знаки «трахните меня».

— Исцеление, — пробурчала я. — Равно отдых.

Но Кензо и Гарретт игнорируют мои слова, эти тупые дрочеры и их тупые, соблазнительные пенисы. Пенисы? Какое множественное число у пениса? Да какая, блядь, разница.

— На хуй, — бормочу я, и Кензо выдыхает смешок.

— Спасибо, блядь.

Он переворачивает меня и хватает за голову, притягивая мои губы к своим, пока Гарретт целует мое плечо и скользит вниз по моим бедрам, чтобы раскрыть их, прежде чем перекинуть одно через ногу Кензо.

Я отстраняюсь и перекатываюсь на край кровати, поднимаюсь на колени, чтобы посмотреть на них. Они переворачиваются и ухмыляются мне. Рука Гарретта заведена за голову, мышцы его груди соблазнительно напряжены, я пробегаю взглядом по его торсу, а затем смотрю на Кензо, который голодно наблюдает за мной, его грудь тоже обнажена. Они похожи на двух греческих богов, с темными глазами и мускулами, и оба смотрят на меня, ожидая, когда я сделаю шаг.

Два хищника наблюдают и выжидают, но они должны знать, что я больше, и я держу их именно там, где хочу. Хотят меня, ждут, когда я сделаю шаг. Прелюдия гадюк, кто первый нанесет удар.

Я Роксана, блядь, Гадюка. Они не говорят, как и когда. А я говорю.

Схватившись за низ рубашки, я ухмыляюсь им.

— Вы хотите снять это?

Они оба кивают, и Гарретт издает грохочущий стон, когда его взгляд опускается на мои бедра и снова поднимается по моему телу, заставляя меня дрожать от желания. От одного его гребаного взгляда. Это несправедливо, власть, которую эти мужчины имеют надо мной, но опять же, я имею такую же власть над ними.

Они нацелены и готовы нанести удар, все мускулы и сила, но они смотрят и ждут, слушая меня. Склоняясь перед моей волей.

— Тогда вы будете делать то, что вам говорят.

Кензо усмехается, неторопливо откинувшись назад, его очаровательные губы кривятся в высокомерной ухмылке, глаза сверкают уважением и потребностью.

— Рассказывай, дорогая.

Я спорю о том, как это сработает. Гарретт пострадал больше всех, но он не сможет быть ниже меня. Я бросаю на него взгляд, и мы обмениваемся небольшой улыбкой, безмолвно спрашивая, сможет ли он справиться с этим. Я не хочу причинять ему еще большую боль, но его глаза темнеют и жадно опускаются по моему телу.

— Я хочу Гарретта в своей киске, — пробормотала я, мое сердцебиение участилось от возбуждения. — А тебя у себя во рту.

Я оглядываюсь на Кензо, когда подползаю ближе к нему на кровати, возвышаясь над его коленями.

Его рот слегка приоткрывается, глаза расширяются, и он, кажется, не знает, что сказать в этот раз, что заставляет меня ухмыляться, обдувая его воздухом.

— Это проблема, дорогой?

Гарретт застонал, его рука потянулась и ущипнула меня за бок.

— Будь милой.

— О, я такая. Если бы я была грубой, я бы сидела здесь и рассказывала тебе обо всем, что я хочу, чтобы ты сделал, например, чтобы Кензо наполнил мой рот своей спермой, пока у меня не останется выбора, кроме как глотать ее, пока ты трахаешь меня, жестко и быстро, твой толстый член заполняет мою киску, пока я не закричу. — Я оглядываюсь и подмигиваю.