ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

ГАРРЕТТ

— Ты уверена, что в порядке, милая? — интересуюсь я, а она только кивает, облизывая губу.

Меня прислали сюда, чтобы проверить Роксану. Мы все одеты и готовы, но все могут подождать, пока она не будет готова идти. Мы только вчера сказали ей, что сегодня будут похороны Сэма. Он ей нравился, и мы знали, что это будет тяжело для нее, но важно, чтобы мы пошли. Черное платье нашей девочки скромно и спускается ей чуть ниже колен, а кожаные сапоги доходят до подола. Она практически не накрашена, а единственным цветным акцентом является ожерелье, которое она никогда не снимает. Она выглядит чертовски красивой, даже не пытаясь.

И грустной.

Ей нравился Сэм, она даже подружилась с ним, хотя мы угрожали ему. А теперь он мертв, и сегодня состоятся его похороны. Я знаю, что Рокси тяжело, и она чувствует себя виноватой, винит себя и скучает по нему. Сейчас ей нужно утешение, и я не лучший выбор для этого, но сейчас у Рокси никого больше нет, так что это я.

Обхватив ее руками, я снова притягиваю девушку к своей груди, глядя на нее в зеркало.

— Ты справишься, детка, сегодня все взоры будут прикованы к нам, но ты справишься. Мы будем рядом. Просто продержись еще немного, и ты сможешь сломать все, что тебе нужно, позже, обещаю.

— Меня не волнуют людские взоры, меня волнует его семья, — огрызнулась она, а потом вздохнула. — Прости.

— Никогда не извиняйся за заботу, — пробормотал я и поцеловал ее в щеку. — Но нам нужно выдвигаться, детка.

— Я знаю, — шепчет она, а потом встряхивается. — Хорошо.

Рокси надевает темные очки, затем поворачивается и кладет свою ладонь в мою. Я веду ее к выходу и вниз к машинам, где все уже ждут. Тони приехал, чтобы отвезти нас в лимузине, и все одеты в черные костюмы. Сцена мрачная.

Рокси тащит меня к Тони, не отпуская мою руку, словно это спасательный круг. Он грустно улыбается ей, и она отвечает ему тем же.

— Ты в порядке? — спрашивает она его.

Наша самоотверженная Гадюка. Иногда она может быть жестокой сукой, но у нее чертовски золотое сердце, когда дело касается людей, о которых она заботится.

— Он был хорошим другом, но ему нравилось то, чем он занимался. — Он вздыхает. — Только это не значит, что я не буду скучать по парню.

Рокси кивает.

— Мне жаль, Тони, правда жаль. Возьми перерыв на столько времени, сколько тебе понадобится, а мы будем рядом, — предлагает она, не задаваясь вопросом о том, что только что приказала нашим сотрудникам. Это заставляет меня ухмыльнуться, а Райдер смеется, прежде чем откашляться, чтобы скрыть непрошенный смешок.

Тони улыбается ей.

— Да, мисс Рокси, спасибо. Но я бы предпочел быть здесь, защищая вас.

Черт бы побрал этого человека, теперь мы не можем его убить, и он это знает.

Рокси кивает и наклоняется, чтобы поцеловать его в щеку, но замирает и смотрит на нас, сощурившись.

— Если вы убьете его, я отрублю вам члены.

Она целует Тони, прежде чем позволить мне оттащить ее к лимузину.

Райдер хватает Рокси за горло и притягивает ближе, а Дизель прижимается к ее спине.

— Одноразовое исключение, милая.

Дизель вдыхает ее аромат, утыкаясь в шею.

— Я все равно убью его, — угрожает он.

Рокси смеется и оглядывается на него.

— Нет, не убьешь, потому что это причинит мне боль, а если это не физическая боль, ты ее ненавидишь.

Дизель рычит и отстраняется.

— Чертова Маленькая Птичка, слишком умная для своего собственного блага.

Но это заставляет ее улыбаться, а это то, чего мы все хотели. Кензо наклоняется и нежно целует ее.

— Я не позволю им, дорогая. Давай, пора, а потом мы можем вернуться, съесть пиццу и выпить пива.

Он выпрямляется и морщится от боли, заставляя ее вздохнуть.

Сам я не показываю боли, хотя каждый шаг напрягает мои швы и вызывает желание ударить кого-нибудь, но Рокси знает, потому что идет медленнее, чем обычно, и когда я с трудом забираюсь в лимузин, она улыбается и целует меня. Черт, да я буду мучиться каждый чертов день, если будет такой результат.

Поездка до церкви не занимает много времени. Рокси сидит между нами, в кои-то веки тихо, и когда мы подъезжаем к оживленной парковке и видим там камеры, она вздрагивает. Они могли не знать Сэма, но они знали, что мы приедем, как и некоторые из самых влиятельных людей в городе. Это почти похороны знаменитости.

Как только открывается наша дверь, они уже гарцуют возле нее, задают вопросы и фотографируют. Это не в первый раз. Нам часто удается избегать прессы, но, будучи холостяками города, как они нас называют, это случается время от времени. Я знаю, что Райдеру и Кензо тоже пришлось столкнуться с этим на похоронах их матери.

Но мы знаем, как с этим справиться.

Райдер берет Рокси за руку. Мы уже решили представить ее вместе с ним прессе, чтобы обезопасить ее и исключить ненужные вопросы. Он выскальзывает и обхватывает ее рукой, не обращая внимания на камеры, пока я проталкиваюсь вперед, а Дизель и Кензо за ними, чтобы раздвинуть толпу. Мы быстро, но не слишком быстро, идем к церкви, расслабляясь только тогда, когда дверь за нами закрывается.

Пройдя к алтарю, мы занимаем одну из передних скамей, и я оглядываюсь, чтобы увидеть вдову Сэма в одиночестве на другой стороне. Слезы медленно катятся по ее щекам, а ее глаза устремлены вдаль. Ее руки сжаты на коленях, она пытается держать себя в руках. Рокси следит за моим взглядом и вдыхает воздух, прежде чем подняться на ноги.

Я хватаюсь за нее, но она обходит мою руку и, не обращая внимания на уставившихся на нее людей, преодолевает расстояние и садится рядом с вдовой Сэма, молча берет ее руку и держит ее. Женщина в шоке оглядывается, но Рокси не говорит и не показывает эмоций, просто сидит рядом с ней.

Мы киваем Тони, и он идет и садится с другой стороны от женщины. Мне неприятно, что Рокси так далеко, но я знаю, почему она это сделала ― чтобы жена Сэма не была одна. Однако я не могу протестовать или тащить Рокси обратно, потому что церемония начинается.

Она хорошая, как для похорон, и когда мы следуем на кладбище неподалеку, Рокси наконец-то подходит к нам и прислоняется к Райдеру. Он целует ее в щеку и выходит вслед за всеми из церкви, где все еще ждут люди с камерами, снимая все подряд, яркие лампы мигают и заставляют меня рычать. Однажды я разбил их камеры, и сейчас у меня возникает искушение, но я не могу. Дело не в нас.

Не сегодня.

Поэтому я терплю, но на всякий случай держусь поближе к Рокси. Мы кружим вокруг нее, создавая защитный кокон, пока идем по траве и старым камням. Пока мы идем по траве, Рокси наконец говорит.

— Я была одна на похоронах Рича, никто не должен проходить через это в одиночку, — шепчет она.

Мы ничего не говорим, но прижимаемся ближе, ненавидя то, что она была одна, когда нуждалась в нас. Если бы только мы нашли ее раньше, но она права, мы не можем изменить прошлое, только то, как мы поступим в будущем, и Рокси больше никогда не будет одна.

Мы все стоим на ветру вокруг могилы, пока гроб опускают в нее. Когда все заканчивается и люди начинают исчезать, Рокси наклоняется и бросает немного земли на крышку гроба.

— Мне жаль, — шепчет она, ее голос задыхается.

— Детка, — бормочу я.

Она стоит и смотрит на нас, в ее глазах стоят слезы, а гнев вибрирует в теле. Мы ничем не можем помочь, и я ненавижу это. Я чувствую себя чертовски бесполезным. Мои кулаки сжимаются по бокам от желания причинить боль, уничтожить, помочь. Но сейчас ей нужна мягкость, доброта, а я не знаю, как это предложить.

Ей все равно, что у нас нет мягкости. Она все равно тянется к нам.

Там, под прицелом камер и глаз всего города, она тянется ко всем нам. Мы все смотрим друг на друга. Мы не стесняемся наших отношений, и каждый, кому есть что сказать, может умереть, но мы не хотели, чтобы ее репутация была испорчена. Однако мы беспомощны, когда дело касается ее. Поэтому Дизель прижимается к ее боку, и я держу ее за руку, а Райдер прижимается к ее спине. Кензо держит ее за другую руку.

Когда она стоит посреди нас, я слышу вздохи и перешептывания, но нам все равно. Сегодня речь идет не о нас, а о человеке, который отдал свою жизнь, чтобы спасти нашу. Настоящий герой, мать его.