ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

ГАРРЕТТ

Я сразу же понял, что что-то не так: кровать подо мной слишком мягкая, чтобы быть моей собственной. Запах не тот, не говоря уже о том, что мои руки напряжены, а ноги находятся под неудобным углом. Моя голова, черт возьми, убивает меня, как будто я получил слишком много ударов по ней. Я не даю понять никому, кто смотрит, мое дыхание остается прежним, даже когда мой гнев прогоняет дымку тумана, вяло циркулирующую в моей крови.

Отель.

Крыша... Кензо.

Черт, надеюсь, он в порядке. Если кто и может выжить после ножевого ранения, так это этот скользкий ублюдок, но сейчас я тоже в беде. Они напали на меня, это была гребаная ловушка, они хотели схватить меня, но зачем?

Я выкручиваю руки и обнаруживаю, что мои запястья связаны, лодыжки тоже. Я раскинулся орлом, прохладный воздух бьет меня, заставляя дрожать. Я пытаюсь отогнать панику из-за того, что меня снова связали, в голове проносятся воспоминания о прошлом. В комнате пахнет чистотой, мятой и отбеливателем, но постель кажется неубранной и грязной.

Куда, блядь, они меня забрали?

Я собираюсь убить их всех на хрен. У меня были планы, например, напомнить Рокси, что она моя, и чтобы ее задницу не похищали... а потом я пошел и меня похитили.

Я не понимаю, почему они выделили именно меня. Умнее было бы взять Райдера или, черт возьми, даже Дизеля, чтобы он не охотился на них. Нет, это личное. Как раз в тот момент, когда я думаю об этом, слышу, как рядом открывается дверь. Держа глаза закрытыми и ровно дыша, я жду, когда услышу мягкие шаги, приглушенные ковром, которые направляются в мою сторону.

Сначала меня окутывает ее духами. Даже сейчас она все еще носит ту же вонючую «Шанель», и я понимаю, почему я. Она. Сука хотела меня. Наверное, это было ее условием работы с ними, тупая дрянь. Я чувствую, как ее длинный ноготь проводит по моей груди, и понимаю, что я снова голый, связанный и беспомощный перед ней.

Жизнь, блядь, сука.

Я пережил это однажды, я смогу снова, но я отказываюсь быть тем же, шокированным, преданным мальчиком. Я ― чертова Гадюка.

Мои глаза открываются и встречаются с ее глазами, когда она ухмыляется, глядя на меня, ее лицо наполовину сожжено. Наконец, гниль внутри нее проявляется снаружи.

— Ты выглядишь чертовски ужасно, — усмехаюсь я.

Она хмурится и щурит глаза, впиваясь своими длинными ногтями в мою грудь.

— А ты выглядишь лучше? Бедный, маленький поврежденный Гарретт. Интересно, ты вообще еще можешь завестись на женщину, или она должна тебя при этом обязательно резать?

— Так ты работаешь с Триадой? Сколько членов тебе пришлось отсосать, чтобы они вообще обратили на тебя внимание? — неприятно подкалываю я.

Она рычит и засовывает руку глубже, режет мою кожу, но я даже не реагирую, что ей не нравится.

— Нет, они хотят, чтобы ты сдох. Мы заключили сделку, чтобы ты был у меня. Сейчас твою маленькую шлюху и братьев убивают.

— Сомнительно, — насмехаюсь я. — Ты никогда не сможешь их убить, особенно Рокс, эта сучка слишком упряма, чтобы умереть.

При упоминании ее имени Дафна рычит и проводит ногтями по моей истерзанной груди, заставляя меня хрюкать от боли, когда она пускает мне кровь.

— Да? Тогда она проживет достаточно долго, чтобы вернуть твое разбитое, окровавленное тело. Ты умрешь сегодня ночью, как и должен был тогда, но это не значит, что мы не можем сначала немного повеселиться.

Она трепещет ресницами, ее полурасплавленное лицо вытягивается в то, что, как я предполагаю, должно быть соблазнительным выражением. Господи, как я раньше трахал эту женщину?

— Нет, спасибо, я бы лучше засунул свой член в цепь бензопилы, это было бы куда веселее, чем твоя пизда.

Я смеюсь.

Она вонзает ногти в мой живот, заставляя мои внутренности хрустеть, пока ругаюсь на нее. Смеясь, Дафна отстраняется и слизывает мою кровь со своих ногтей, от чего у меня возникает рвотный рефлекс.

— У тебя с мозгами полный пиздец.

— Верно, но я устала от разговоров. Как насчет того, чтобы воссоздать старые добрые времена?

Она вынимает нож из кармана и освещает его на свету, показывая мне.

— Это тот самый нож, который я использовала на тебе в прошлый раз. Я сохранила его на память, но потом тебе пришлось взять и выжить, не так ли?

Я не отвечаю, просто скрежещу челюстью, останавливая вспышки, которые возвращаются ко мне, как я очнулся в больнице с трубками в горле, когда я паниковал. Я отказываюсь позволить ей увидеть, как сильно она влияет на меня, как ужас заполняет мое тело. Я отказываюсь давать ей еще больше власти надо мной, чем она уже имеет.

Забравшись на кровать рядом со мной, она проводит ножом по моему лицу, но я отворачиваюсь. Сука рычит и хватает меня за подбородок, притягивая к себе, и ее губы прижимаются к моим. От ее вкуса у меня начинается рвота, я вырываюсь и бью ее головой за то, что она дотронулась до меня. Она отступает с криком, но через мгновение возвращается, нож приставлен к моему члену, ее губа разбита и кровоточит, что заставляет меня ухмыляться.

— Интересно, а твоя маленькая Рокси в курсе, как тебе раньше нравилось причинять мне боль? Что это тебя заводило? Что тебе нравилось смотреть, как я делаю это с другими? — шепчет она.

Я не могу удержаться от ухмылки.

— Это был единственный способ, которым я мог кончить с тобой. Я даже не осознавал, что это так классно до нее. Мне тоже нравится делать ей больно, но ей это чертовски нравится, она кончает на мои пальцы и язык от боли, в то время как она также трахается с моими братьями.

Я бросаю это Дафне в лицо, зная, что она всегда хотела и их тоже, власть и деньги, которые она могла бы получить, будучи их девушкой. Но они ненавидели ее, чувствовали страх этой суки и разглядели правду раньше, чем даже я. Она вонзает нож в мое бедро рядом с членом, и я замираю, когда она рычит:

— Она все равно мертва! — кричит она, прежде чем сделать глубокий вдох. — И скоро ты тоже будешь мертв, а я стану королевой, у меня будут деньги и власть.

Я фыркнул.

— Ты бредишь. Когда Триада закончит с тобой, они убьют тебя. Они не смогут тебя продать, ты слишком уродлива для такого. Нет, они сделают это быстро. Ты ― ничто. Просто засохшая, старая, копающаяся в золоте сука. Ты никогда не станешь чем-то большим.

С воплем она встает на меня ногами и начинает наносить удары. Крики застревают у меня в горле, я дергаюсь, пытаясь вырваться, моя кровь покрывает лезвие ее ножа и забрызгивает ее руки и кисти, пока она дико кричит.

Черт!

Я не могу умереть здесь, я просто не могу...