— Что? — оторопело пробормотал Е Байи.

Рука Лун Цюэ слегка затряслась. Всё его тело пробирала дрожь.

— В «Дхарме Люхэ» сказано, что в роковой момент своего пути человек способен приобщиться к тайне вселенной. А какой момент можно назвать роковым? Потерю боевых способностей, разрушение меридианов или смерть.

Взгляд Е Байи сделался очень странным. Затем он спросил:

— И вы все дружно пришли к такому выводу?

Едва Лун Цюэ кивнул, Е Байи расхохотался в голос, но даже теперь его лицо не оттаяло. Когда Е Байи смеялся, в углах его глаз не собирались морщинки, а мышцы лица неестественно подёргивались, создавая ощущение печали.

— Лишить себя боевых способностей! Разрушить меридианы, оборвать жизнь… Ха-ха, вот так выдумка!

Лун Цюэ деревянным голосом продолжил:

— В те дни мы словно помешались. Не могли больше ждать и раздражались по пустякам. Но Жун Сюань был неистовее всех. Он утверждал, что для достижения непревзойдëнных высот мы должны проявить непревзойдëнную храбрость и ступить на путь, о котором остальные не смеют помыслить… На тот момент моя Юй Чжуй вот-вот должна была родить. Хотя я и был очарован проклятой рукописью, но не настолько, чтобы оставить жену и ребенка одних на свете. Так что я первым пошёл на попятную. Предприятие действительно было рискованным, и друзья позволили мне наблюдать за ритуалом со стороны.

Лун Цюэ тяжело перевёл дыхание.

— Подобрав подходящее время, мои единомышленники уселись в круг. Зная, что могут не преуспеть, они рассудили, что ради высокой цели не зазорно пожертвовать собой. Но когда дело и впрямь приняло дурной оборот, все как один отказались продолжать ритуал. Все, кроме Жун Сюаня.

Е Байи разъяснил ледяным тоном:

— Обычно тот, кто изучает боевые искусства, старается ради себя и укрепления своего положения. В крайнем случае, ради достижения новых высот. Но только не ради учения как такового. Этот подход не несет большого риска. Другое дело — негодник Жун Сюань, который дурел от самих искусств. Надо ли удивляться, что он не отступил?

Лун Цюэ склонил голову в знак согласия и пояснил:

— Жун Сюань действительно разрушил свои меридианы. А потом остановил сердце. На его лице ещё цвела улыбка, но дыхание уже оборвалось. Мы все как будто тоже перестали дышать и ждали довольно долго, пока не начали понимать, что он… просчитался. Мы разом очнулись от сказочно прекрасного сна — кто сидя, кто стоя. И пришли в ужас. Юэ Фэн не разбиралась в боевых искусствах, но она была родом из Долины целителей и спасла множество жизней. Конечно, она не могла смириться с гибелью мужа, да ещё настолько нелепой! Взяв себя в руки, эта женщина достала восемнадцать серебряных игл и воткнула их в грудь Жун Сюаня. Она отчаянно боролась за то, чтобы сохранить остатки огня в его сердце и вернуть дыхание, но лишь через полдня Жун Сюань сделал крохотный глоток воздуха. В это трудно было поверить, но он выжил. Вот только пробуждение не наступало. Жун Сюань так и не очнулся от беспамятства. Три дня его жена обливалась слезами, пока не приняла решение вернуться в Долину целителей, чтобы выкрасть оттуда «Руководство Инь Ян». Не владея боевыми искусствами, Юэ Фэн подвергала себя большой опасности, поэтому я вызвался её сопровождать. Оглядываясь назад, я не могу не тревожиться о том, какую вещь собственными руками принёс в наш смертный мир.

Вэнь Кэсин, сжав губы, быстро посмотрел на Чжоу Цзышу, а затем впервые перебил Лун Цюэ:

— Это… «Руководство Инь Ян» в самом деле может спасти жизнь тому, чьи меридианы были разорваны?

Чжоу Цзышу испытал секундное смятение. Он вскинул голову, столкнулся взглядом с Вэнь Кэсином и неожиданно почувствовал, как в груди разлилось тепло. Поди ж ты — кто-то не переставал беспокоиться о его недуге! При том, что сам Великий Шаман Наньцзяна с грустью покачал головой и счёл положение безвыходным. Надеяться, когда не осталось надежды — кому это нужно и зачем?

Застигнутый врасплох, Чжоу Цзышу мысленно признался себе, что все люди на земле были для него случайными встречными. Странниками из далеких краёв, ненадолго вовлечёнными в те же события, что и он. Могло ли случиться так, что… одному человеку взаправду стала небезразлична его судьба? Повинуясь привычке, он быстро отвёл глаза, но продолжал ощущать на себе взгляд Вэнь Кэсина. Этот взгляд давил и согревал одновременно.

Тем временем Лун Цюэ горько усмехнулся:

— Лечебная книга, священный артефакт! В Долине целителей издавна спасали людей от ран и болезней. Зачем бы там стали держать под запретом столь ценное руководство? На самом деле в книге описано искусство переноса. Чтобы оживить пульс одного человека, надо поместить в его грудь сердце, только что вырванное у другого человека. Хорош священный артефакт?

Чжоу Цзышу заикнулся:

— И госпожа Жун отважилась…

Лун Цюэ помедлил с ответом, но всё же проговорил:

— Такова человеческая природа. Близкие люди всегда дороже чужих. Эта женщина не была святой. Она предала свой орден ради спасения мужа, но не наше дело её судить.

— Итак, Жун Сюань выжил, — заключил Е Байи.

— Да, — подтвердил Лун Цюэ. — И не просто выжил! Не знаю, было то совпадением или ужасающим по силе воздействием Дхармы, но истинная ци в теле Жун Сюаня резко возросла после его пробуждения. Жун Сюань на самом деле одолел смерть и усвоил нижний свиток Люхэ. Но он даже не дал Юэ Фэн прорыдаться на своем плече после заново обретëнного счастья. Очнувшись, Жун Сюань поспешил удалиться в уединение, чтобы продолжить совершенствование. Теперь ему не терпелось восстановить верхний свиток Дхармы.

— Маленькое чудовище, — кратко отметил Е Байи.

— Я не знаю точно, что произошло дальше, — предупредил Лун Цюэ. — Со дня на день моя жена должна была разрешиться от бремени, и я оставался при ней. Роды едва не стоили Юй Чжуй жизни. Целитель сумел выдернуть и мать, и ребёнка из врат Диюя, но у Юй Чжуй совсем не осталось жизненных сил. Я не отходил от неё долгих полгода, пока целитель не исчерпал свои возможности, и тогда…

Лун Цюэ не переставал говорить, но из его глаз покатились слëзы. Медленно покачав головой, он произнёс:

— Всем моим надеждам пришёл конец. Взяв с собой друга, я отправился на поиски прежних знакомых, чтобы повидаться с ними в последний раз и распрощаться навеки. Немного не дойдя до Арсенала, мы наткнулись на смертельно раненую госпожу Жун. Из груди несчастной женщины торчал меч её мужа, а руки Жун Сюаня были залиты кровью. Он застыл в стороне от нас, потрясëнно глядя на жену. Мы не могли разобрать, то ли он потерял дар речи, то ли очнулся от демонической одержимости. В минутном порыве мой спутник выхватил меч и замахнулся на Жун Сюаня. Я не успел предостеречь его от необдуманного поступка. На наше счастье чувства Жун Сюаня находились в смятении, и этот безумец сбежал, не пожелав драться. К тому моменту Кристальная броня уже пропала непонятно куда. Прежде чем отойти в мир иной, Юэ Фэн доверила ключ от Арсенала моему другу. У её тела мы дали смертную клятву молчать об этом до конца дней, чтобы никто не смог проникнуть в тайное хранилище.

После того, как голос Лун Цюэ стих, повисла гнетущая тишина. Наконец, Чжоу Цзышу спросил:

— Когда Жун Сюань сошёл с ума и впал в буйство, ему осталось лишь скрыться в Долине призраков от всех, кто за ним охотился. Там он был загнан в ловушку и убит?

Лун Цюэ ответил со вздохом:

— В то время я уже вернулся в поместье Марионеток и больше не интересовался внешним миром. Но, думаю, примерно так всё и вышло с Жун Сюанем.

— Заслуженная смерть, — постановил Е Байи и прикрыл глаза.

Вены на тыльных сторонах его ладоней вздулись от напряжения. При этом он так крепко сжал рукоять меча Байи, что та обратилась в пыль. Е Байи не заметил этого и не заметил, как клинок, поранив его руку, со звоном упал на пол. Он несколько раз повторил сам для себя, разделяя слова глубокими паузами: «Заслуженная… Смерть». А потом без предупреждения повернулся и вышел. Его силуэт мелькнул в последний раз и пропал без следа.

Чжан Чэнлин мало что понял из услышанного. Лишь заметив, что остальные настроены хранить молчание, он набрался храбрости и подал голос:

— Дедушка, как же вы теперь?

Лун Цюэ крепко задумался над этим. Потом потянул Чжоу Цзышу за край одежды и тихо попросил:

— Молодой человек, совершите доброе дело! Подберите свой меч и подарите мне лёгкую смерть. Неблагодарный ублюдок Лун Сяо не отпускал меня на тот свет. Теперь, когда он отбыл на встречу с Яньваном, я, пожалуй, поспешу следом и взыщу с него все долги.

Прежде чем Чжоу Цзышу успел заговорить, Вэнь Кэсин приблизился и, склонившись над стариком, бережно придержал его за плечи. Положив ладонь на грудь Лун Цюэ, он заговорил серьёзным и уважительным тоном, которым обычно не пользовался:

— Я готов разрушить ваши меридианы в одно мгновение. Это будет проще и быстрее. Обдумайте всё хорошенько, старший.

Лун Цюэ‌ сразу повеселел:

— Конечно, конечно! Совершая правильные поступки, вы копите добродетели, приступайте скорее…

Едва он произнёс слово «скорее», пальцы Вэнь Кэсина резко напряглись. Смех ещё не замер на губах хозяина поместья, когда его тело коротко дрогнуло и застыло. Последняя улыбка осталась с Лун Цюэ навсегда.

Не веря своим глазам, Чжан Чэнлин ошалело пробормотал:

— Дедушка…

Вэнь Кэсин протянул руку, закрыл глаза Лун Цюэ и уложил его ровно. Потом погладил Чжан Чэнлина по голове и пояснил:

— Хватит с него унижений. Тот, кто жил, как герой, имеет право на достойную смерть.

Немного помедлив, он обратился к Чжоу Цзышу:

— Я хотел бы тут задержаться. Чтобы проводить его, как подобает.

Чжоу Цзышу навалился всем весом на столбик кровати, поднялся на ноги и ответил:

— Хорошо.

Уже повернувшись к двери, он услышал оклик Вэнь Кэсина:

— А-Сюй, останься здесь со мной. Тебе надо оправиться от ран.