Шикигами выглядел оскорбленно.

— Такое не измеряется в шансах.

— Все можно так измерить, — сказала она. — Просто озвучь догадку.

Он вздохнул.

— Уточню, я не верю, что Мерлинов можно так считать, но если нужно назвать количество, я бы сказал, что около миллиона магов умелые и достаточно везучие, чтобы найти подходящего Смертного Духа, создать связь и пройти врата.

— Фантастика, — сказала Марси, подсчитав. — Если сейчас в мире девять миллиардов людей, и шансы родиться магом примерно один к десяти, что дает нам сейчас около девятисот миллионов магов. Если использовать твою догадку про один на миллион, то мы получаем девятьсот потенциальных Мерлинов.

Это казалось малым для всего мира, но глаза Широ расширились.

— Девятьсот?

— Сколько было раньше?

— Не больше пары десятков, — сказал он с потрясением в голосе. — Девятьсот Мерлинов было бы поразительно.

Марси усмехнулась.

— Что я говорила? Это новая игра. Я не говорю, что будет просто, но мы не вышли из боя. Я знаю, что мы можем справиться, потому что, что бы ни говорил Мирон, человечество — это не только страх, смерть и война, как и наши духи.

Мирон покачал головой, но Широ смотрел на нее новыми глазами.

— Теперь я понимаю, почему Сердце Мира впустило тебя, — сказал он. — Ты — защитник человечества, Марси Новалли.

— Она погубит человечество, — гневно сказал Мирон, хмуро глядя на нее. — Ты завоевала шикигами, но я все еще говорю, что нужно починить печать.

— С ума сошел? — завопила Марси. — Даже если тебе плевать на духов и магических зверей, на все, что мы испортим, ты пропустил часть, где печать на магии уничтожит нашу загробную жизнь?

— Это лучше, чем разрушать саму жизнь! — закричал он. — Растаять — это хотя бы мирно. Ты говоришь об армии Мерлинов, чтобы мы могли заставить богов сражаться с другими богами. Даже если удастся это осуществить, а я в этом сомневаюсь, результаты будут катастрофой. Даже если ты победишь во всех конфликтах, ты можешь оценить, какой ущерб нанесу бои между духами такого размера? Как много невинных жизней будет потеряно? Это немыслимо. Это безответственно.

— Это все еще лучше, чем убрать всех магических существ на планете, — сказала она, хмуро глядя на него. — Обменять нашу вечность на подобие безопасности — плохая сделка.

— Хорошая, если хочешь жить, — прорычал Мирон. — Безопасность — это важно. Не у всех есть твои уютные отношения со смертью.

— Почему ты так убежден, что у нас не получится? Из всех магов я не думала, что сдастся великий сэр Мирон Роллинс.

— Потому что тебе не приходилось разбираться с таким количеством катастроф, как было у меня! — заорал он.

— Может, в этом проблема, — сказала Марси. — Ты так долго был в худшем, что делают люди, что забыл, на какие подвиги мы способны.

Мирон отвел взгляд с отвращением.

— Почему ты пытаешься меня убедить? — горько сказал он. — Ты — Мерлин. Я тут только по твоему разрешению. Делая вид, что тебе важно мое мнение, ты оскорбляешь нас обоих.

— Это не так, — сказала она, обошла печать, чтобы он посмотрел на нее. — Это решение заденет всех, особенно тебя. Ты — величайший из живущих магов, который еще и связан с единственным другим Смертным Духом. Она уже не прикована к тебе, но связь между магом и Смертным Духом навеки. Пока один из вас не умрет. Так что ты сейчас — самое близкое к Мерлину, что у нас есть.

Мирон оскалился.

— Не делай вид, что ты счастлива от этого.

— Не счастлива, — рявкнула Марси. — Ты — циничный дурак, который хочет стереть всю магию, потому что боится. Но ты — маг, который хочет спасти людей, как я. У нас не так много сходств, но мы должны использовать это, потому что, что бы мы ни решили делать, что-то нужно решать с печатью, пока она не сломалась, и я одна не справлюсь.

Это была голая правда. Марси гордилась своим заклинанием, но даже в ее величайшие моменты она не была так хороша, как сэр Мирон Роллинс. Он написал книги о древних языках заклинаний и сложной системе заклинаний, и это было важно, если они хотели превратить треснувшую печать в нечто стабильное.

— Я не прошу тебя соглашаться со всем, что я говорю, — мягко сказала она. — Я просто хочу, чтобы ты рискнул. Ты пришел сюда, готовый отдать магию, чтобы спасти людей. Маг не стал бы делать так, если бы не был настроен серьёзно. Мы во многом не согласны, но тут мы совпали. Мы оба хотим все исправить, так давай это сделаем, но вместе.

Она протянула руку, закончив, и Мирон недоверчиво смотрел на нее.

— Серьезно?

— Да, — честно сказала она. — У нас слишком много врагов, чтобы биться друг с другом. Так ты со мной или что?

Она показала ему лучшую улыбку, которой закрывала сделки, но Мирон отбил ее руку.

— Ну же! — завопила она. — Я тебя спасла!

— Это ничего тебе не дает, — он скрестил плотно руки на груди. — Шикигами Последнего Мерлина прямо сказал тебе, что Смертные Духи подавят нас, и ты собираешься игнорировать его. Не из-за фактов, а потому, что у тебя другое мнение. Потому что ты веришь в силу хорошего в людях. Это могло бы стать хорошим вдохновляющим плакатом, но безумие рисковать жизнями всех мужчин, женщин и детей из-за такой дрянной логики, и я не собираюсь быть на твоей стороне, пока ты бьешься с воображаемыми врагами, — он пнул сломанную печать туфлей. — Ты хочешь уничтожить мир? Делай это сама.

Марси хотела уронить каменную печать ему на голову.

— Почему ты такой упрямый? Ты будто хочешь отдать всю свою магию!

— Я хочу обеспечить выживание людей, — прорычал он. — Это тебе магия важнее людей.

— Но люди — магия! — заорала она. — Это не люди против демонов. Это мы ищем способ жить вместе, не убивая друг друга!

— Скажи это Алгонквин, — сказал Мирон. — Она приняла решение. И раз ты права, что я все еще связан с СЗД, я могу сказать тебе, что она уже вернулась в свой город, и встреча не была счастливой. Она и Алгонквин хотят порвать друг друга, что означает, что хаос, о котором я тебя предупреждал, уже происходит. Ты могла бы остановить это, ели бы переживала. Я бы помог тебе с радостью починить печать, закрыть все это, но ты не этого хочешь. Ты хочешь бороться. Ты хочешь иметь все, даже если люди будут умирать. Я не могу этого позволить, так что, пока ты не передумаешь, нам нечего обсуждать.

Он отвернулся после этого. Марси тоже отвернулась, скрипя зубами, подавляя желание сбросить его с горы. Джулиус так легко превращал врагов в друзей, но Мирон был упрямее дракона, потому что у нее ничего не получалось. Она просто не понимала, как такой умный мужчина мог быть таким циничным и недальновидным. Если бы он не был единственным другим магом тут, Марси списала бы его полностью. Ей не нужна была его чепуха.

К сожалению, ей нужна была его помощь. Даже если Амелия могла перевести слова, безумное заклинание печати было Марси не по силам. Ей нужна была еще пара рук, чтобы удерживать круг, чтобы магия текла размеренно, пока она вносила изменения. Мирон, даже если он не мог менять заклинание тут, мог двигать магию, и, в отличие от нее, мог прочесть смысл заклинания. Это было важно, когда пытался модифицировать заклинание, где одна ошибка могла выпустить тысячу лет магии на несведущий мир.

Ничего не поделать. Она нуждалась в нем, и раз она зря тратила время, взывая к разуму сэра Мирона, Марси решила попробовать другой подход.

— Как насчет сделки?

Мирон с подозрением оглянулся.

— Я понимаю, что ты не хочешь такого, — продолжила она. — Но печать все еще нужно стабилизировать. Я не могу сделать это сама, так, может, ты поможешь мне понять, как отремонтировать это для выпускания нашей магии в безопасном темпе, а взамен я дам тебе построить аварийное отключение.

— Как аварийная кнопка? — сказал он, повернувшись.

— Именно так, — сказала она. — Я даже дам тебе придумать его, чтобы ты был уверен, что это работает. Так я смогу делать свое, и если ты прав насчет угрозы человечеству, ты получишь то, на что можно нажать, чтобы все перекрыть, когда захочешь.

Мирон, казалось, серьёзно обдумывал это, а потом нахмурился.

— Я вижу уловку, — с горечью сказала он. — Ты даешь мне построить аварийную кнопку, потому что знаешь, что я не смогу его использовать. Даже если бы ты заставила меня сделать большую красную кнопку сверху, я не смог бы ее нажать, потому что только Мерлин может управлять заклинанием в Сердце Мира, а я — не Мерлин.

— Конечно, есть уловка, — Марси улыбнулась. — Я предлагаю тебе сделку, а не капитуляцию. Зачем мне давать тебе построить аварийную кнопку, если я знаю, что ты сразу же его нажмешь? Нет-нет, — она погрозила пальцем. — Вот моя часть сделки. Я дам тебе создать кнопку, но тебе нужно стать Мерлином, если ты хочешь на него нажать.

Мирон уставился на нее, не понимая.

— Мерлин?

Марси, — прорычал Призрак в ее разуме. — Что ты делаешь? Нельзя делать его Мерлином. Он хочет уничтожить нас.

— Но это решение, — шепнула она, глядя на Мирона. — Я не могу «сделать» его Мерлином. Сердце Мира решит это, не я, и потому это сработает. Подумай, когда врата впустили меня. Они открылись не потому, что я была перспективным магом со Смертным Духом. Меня впустили, когда я освободила СЗД, потому что я доказала, что поняла, что Мерлины — защитники человечества. Духи и призраки входят в это, не только живые люди. Потому я могу дать Мирону построить аварийную кнопку, потому что, если он сможет понять эту правду так, что Сердце Мира его впустит, то он уже не будет тем, кто хочет на нее нажать.

Это не остановило других Мерлинов, — возразил Пустой Ветер. — Это они сделали печать.

— И считали это своим величайшим поражением, — сказала она, повысив голос, чтобы и Мирон слышал. — Я знаю, это риск, но не опасный, потому что я права. Если Мирон сам станет Мерлином, я ничего не скажу. Он сам поймет, как глуп и труслив, или он не будет Мерлином.

Старший маг оскалился.

— А если я откажусь?

— Не откажешься, — уверенно сказала Марси. — Так ты лишишься шанса стать Мерлином, а я в это не поверю. Ты потерял шанс быть первым, но это то, чего ты хотел всю жизнь. Ты не упустишь это теперь. Не когда ты так близко.