Если бы это было правдой.

― Похоже, она мудрая женщина, ― сказала Рут, не выключая двигатель. ― Хочешь позвонить ей? Мой стационарный телефон работает.

Уголки моих губ приподнялись в напряженной улыбке.

― Спасибо за предложение, но она умерла, когда я была ребенком.

Это не соответствовало приобретенной истории ШарлинМур, но мое сердце болело слишком сильно, чтобы делать вид, что с матерью, чья смерть уничтожила меня, можно связаться при помощи простого звонка. И я не хотела лгать Рут больше необходимого.

― Соболезную, ― сказала она.

Я пожала плечами.

― Кто старое помянет.

― Я потеряла мать пару лет назад, ― сказала она, затем поморщилась. ― Наркотики. Она всю жизнь прожила чистой, так что никто не мог бы предположить, что ближе к пятидесяти она пристрастится к мету. Мужчины и алкоголь ― ее сознательно выбранные пороки.

― Мне так жаль, Рут.

Она прикусила нижнюю губу и рассматривала металлический трейлер перед нами. Мягкий свет лился сквозь закрытые занавесками передние окна.

― Как ты и сказала, кто старое помянет.

Она выключила двигатель и открыла дверцу машины. Что-то в том, как она это сделала, подсказало мне, что ее прошлое было далеко не забыто.

Я вложила все свои силы в то, чтобы открыть собственную дверь, радуясь тому, что она открылась с первой попытки. Захлопнув дверь, я пошла следом за Рут по неустойчивым ступеням ко входной двери.

Она открыла дверь без ключа и шагнула в сторону, чтобы я могла пройти.

Внутри все выглядело получше, чем снаружи. Коричневый диван выглядел старым, но чистым, а темно-коричневое кресло, обтянутое искусственной кожей, было покрыто трещинами.Однако накинутое на него шерстяное одеяло, придавало ему домашний вид.

― Обстановка скудная, ― сказала она, закрывая дверь и кладя свою сумочку на небольшой дубовый кухонный стол с белыми ножками.

― Я несколько недель не чувствовала себя так, как дома, ― призналась я, не успев подумать.

Она посмотрела на меня с удивлением.

― Я переезжаю, ― пояснила я. ― Все мои вещи лежат на хранении, пока я не пойму, где хочу остановиться.

Только тогда я вспомнила, что сказала помощнику шерифа, что я в отпуске. Проклятье.

― Ты переезжаешь и не знаешь, куда? ― спросила она с удивлением, снимая куртку.

― Нет, ― ответила я. ― Просто я решила, что мне нужны перемены, и я пытаюсь решить, где остановиться.

Огромная улыбка расплылась на ее лице.

― Может быть, ты осядешь в Драме.

Должно быть, на моем лице отразился ужас, так как она рассмеялась.

― Я шучу. Никто по своей воли не станет жить в Драме, кроме самих Драммондов. Похоже, остальные просто застряли здесь, ― она скрестила руки на груди.― Что ж, на этой счастливой ноте, позволь мне показать тебе твою комнату.

Она повела меня по коридору к первой комнате справа, небольшой спальне с большой кроватью с изголовьем из кованого железа. На ночной прикроватной тумбочке стояла лампа из серебристого металла.

― Это твоя комната. Ванная через коридор. Франклин уйдет на работу рано, так что ты можешь услышать, как он шумит около шести или около того. Заранее извиняюсь.

― Нет необходимости. Я рада находиться здесь.

― Если мы хотим съездить в Гринвилль, чтобы ты могла встретиться с мистером Хэнком, и вернуться вовремя к твоей обеденной смене, вероятно, нам надо будет выехать около восьми.

― Звучит неплохо.

Она покинула комнату и закрыла за собой дверь, оставляя меня наедине с моими воспоминаниями и моим страхом.

Так как я все еще была в пижаме, я просто залезла под одеяло и подтянула его к подбородку. Я долго лежала там, глядя на темный потолок и гадая, станет ли моя жизнь снова нормальной.