ГЛАВА 13

ДЭННИ

С моих плеч свалился груз. Тот, который давил на них годами и тянул вниз, как бы я ни старался его игнорировать. Груз на плечах говорит о наличии проблемы. Для меня он всегда был нуждой. Потребностью в мести. Потребностью посмотреть в глаза ублюдка и увидеть, что в тот момент он чувствует то же, что и я в тот день много лет назад. Неважно, что я не боялся. Неважно, что не чувствовал боли. Дело в том, что он хотел, чтобы я боялся. Он хотел причинить мне боль. Хотел, чтобы я каждый день смотрелся в зеркало и вспоминал, откуда у меня этот шрам. Последнее — единственное, чего он добился, и, к несчастью для Педро, это только сделало его смерть более жестокой.

Когда мы подъезжаем к особняку, Роуз по-прежнему молчит. Я в недоумении, что, получив прекрасную возможность, она не сбежала. Вместо этого пошла в переулок и смотрела, как я спокойно разделываюсь с человеком. И когда я закончил, то обнаружил, что она внимательно следила. Не могла оторвать взгляд. Я почти слышал, как она молча подбадривает меня. Я чувствовал ее... умиротворение. За меня?

Брэд открывает мне дверцу машины, и я выхожу, бросая взгляд на свои руки. Они в красных пятнах, как и моя рубашка.

— Мне нужен душ, — говорю я ему, поднимаясь по ступенькам к двери. — Встретимся в кабинете через полчаса. И все остальные пусть придут.

Стягиваю галстук уже на лестнице и расстегиваю рубашку в коридоре. К тому времени, как добираюсь до своей комнаты, я голый по грудь. Бросив все, что снял, в кучу у двери, скидываю ботинки и иду в ванную, избавляясь от брюк, пока вода нагревается.

Никогда еще струи душа не ощущались так приятно, и я це́лую вечность стою под ними, опустив руки по бокам, склонив голову и наблюдая, как окрашенная в красный вода кружится у моих ног, пока остатки груза смываются с моего тела и стекают в сливное отверстие. Его лицо, страх, момент, когда он понял, кто я. Волшебен. Закрываю глаза и вижу лицо отца в день нашей встречи. Легкая ухмылка, которую он мне подарил, когда я гордо похвастался, что не чувствую боли от раны, нанесенной мне прихвостнем Педро. Как отец посмотрел мне в глаза и сказал, что в следующий раз, когда я увижу Педро, должен его убить. Вот, я все сделал, мистер. Ты послал его на мой путь, и я сделал то, что ты мне велел. И это было хорошо. Правильно.

Окончательно.

Я все еще погружен в мысли, когда слышу позади себя движение, и медленно оглядываюсь через плечо, обнаруживая у двери обнаженную Роуз. Ее одежда свалена в кучу у ног.

Сегодня я убил двоих. Одного — быстро и чисто, другого превратил в кровавое месиво. Она видела и то, и другое и почти не дернулась. Она чертовски невосприимчива к моему миру. Между убийствами у нее также был шанс сбежать. Но она им не воспользовалась. Сейчас я не нахожу в себе сил пытаться понять, что это значит. Эта женщина — гребаная загадка.

Повернувшись лицом к плитке, продолжаю наслаждаться льющимися на меня струями. Вода вокруг ног все еще окрашивается в красный.

— Пришла потереть мне спинку? — спрашиваю я, чувствуя, что она приблизилась. Мой голос хриплый, резкий и недружелюбный. Не то, чтобы это проникло сквозь толстую броню Роуз.

Чувствую, как ее рука скользит между моим бедром и моей рукой за гелем для душа к полке впереди. Ее щека касается моего плеча, мокрые груди упираются мне в спину. Температура в кабинке меняется от жаркой до обжигающей, и я тянусь к стене, опираясь на нее рукой.

Слышу щелчок крышки флакона, как гель льется на ладонь. Ее руки. Они на мне.

— У меня есть мочалка, — говорю я ей.

Роуз молча намыливает меня. Внезапно становится трудно дышать. Как и думать. Сопротивляться ей — это вызов, с которым я не сталкивался. Она хочет меня. Это было доказано не раз. У меня было ее согласие, даже если она не произнесла его вслух. Так что, черт возьми, останавливает меня сейчас?

Страх.

Я никогда не боялся, но эта женщина меня пугает. Тем, какая она выносливая. Какая бесстрашная. Как говорит мне, что я дьявол, но смотрит на меня, как на бога. Как она меня не боится. Какая она чертовски красивая. Впервые в жизни мне охрененно страшно. Потому что она может стать моей погибелью. Моей ахиллесовой пятой. Моей слабостью. Все, за что я боролся, может быть уничтожено, как только я поддамся своему желанию. Я никогда по-настоящему не понимал, насколько сильно желание. У меня возникало желание трахнуть женщину. Возникало желание ее поцеловать. Но никогда в жизни не возникало желания хотеть ее понять.

Круговые движения рук по моей спине, кажется, повышают температуру моего тела на один градус с каждым поворотом. Мои внутренности пылают, и когда я смотрю вниз, вижу, что жар пробудил мой член. Желание сжать его в кулак сильно. Так же как и желание повернуться лицом к моему самому смертельному врагу. Но нет. Смотри вперед. Не обращай внимания на то, как она водит руками по моей коже. Или, еще лучше, прикажи ей убираться к дьяволу из спальни. Почему я еще этого не сделал?

— Уходи, — тихо говорю я, поворачиваясь к ней лицом.

Покрытые пеной руки теперь на мышцах груди, ее приковывающие внимание глаза смотрят в мои. Крошечные капли воды свисают с ее ресниц и одна с кончика идеального носа. Ее щеки сильно раскраснелись. Идеальная кожа совершенно безупречна. Соски дерзко торчат. Чудесное тело обнажено и влажно.

Но... нет.

— Я сказал: убирайся.

Роуз отступает, проявляя редкую настороженность. Но не говорит. Дважды за один день она практически ложилась на жертвенный камень, чтобы я мог ее взять. И дважды я ей отказывал. Дважды заставлял себя отвергнуть ее. Дважды игнорировал желание собственного тела. Дважды боролся с требованиями разума взять ее.

В третий раз у меня не получится. Нужно отослать ее обратно к Адамсу, потому что эта игра больше не выглядит как забавное отвлечение. Она становится опасной.

Открываю рот, собираясь приказать ей покинуть мой дом и мою жизнь, но прежде чем успеваю подобрать слова, она поворачивается и уходит. Дойдя до двери, оглядывается на меня, собирая свою одежду.

— Тебе следовало перерезать горло этому засранцу. — Затем исчезает, не успев увидеть мою реакцию.

А я отступаю к стене и беру себя в руки, прежде чем помешаю ей уйти и оттрахаю до бесчувствия.

— Выпьешь? — спрашивает Брэд, когда я вхожу в кабинет некоторое время спустя. Мне потребовался час под душем, чтобы собраться с мыслями.

— Похоже, что мне это надо?

Я беру стул и провожу рукой по мокрым волосам. Уже одно это движение отвечает на мой вопрос, и Брэд, приподняв бровь, показывает мне, что понял. Хотя, если он думает, что моя напряженность как-то связана с сегодняшним убийством, то он ошибается. Но я не буду его поправлять.

— Где Адамс?

Брэд указывает на мой телефон на столе, и тот тут же начинает звонить.

— Умно, — усмехаюсь я, отвечая на звонок. — У тебя есть для меня хорошие новости, не так ли, Перри?

— Как Роуз? — немедленно спрашивает он, игнорируя мой вопрос.

Храбрец. Ублюдку нужно кое-что объяснить, хотя дать понять, что я слышал его угрозу в адрес моей жизни, также скажет ему, что я слышал его разговор с Роуз. Во-первых, он не должен знать, что я в курсе его другого инвестора. Во-вторых, мне нужно, чтобы он доверял Роуз.

— Я ответил на твой звонок не для того, чтобы болтать о твоей шлюхе, — спокойно говорю я, игнорируя плохо скрываемый недоверчивый взгляд Брэда при таком упоминании Роуз. — Я задал тебе вопрос. У тебя хорошие новости, Перри?

— Не совсем, — нервно лепечет он. — У нас проблемы.

— Я не люблю проблемы. Они меня раздражают.

— Мне удалось посадить Джепсонов на самолет обратно в Штаты.

— Хорошо.

— Чтобы завершить сделку.

— Хорошо.

— Они вылетели вчера вечером.

— Хорошо.

— Самолет упал в Тихом океане.

— Нехорошо.

— Они мертвы.

— Очень нехорошо. — Перевожу взгляд на Брэда, который уже на своем мобильном проверяет историю Перри. Кто-то там наверху серьезно не хочет, чтобы я завладел этой пристанью. — Так кто же распоряжается недвижимостью?

— Их сын.

— Хорошо. Тогда пусть подпишет он.

— Это не так просто.

— Не зли меня, Перри, — предупреждаю я. Удовольствие от недавнего убийства тает с каждой секундой. — Почему?

— Во-первых, он тоже был на частном самолете. Он жив, но в коме. Во-вторых, даже если он выживет, ему десять лет, а имущество будет находиться в доверительном управлении до тех пор, пока ему не исполнится двадцать один год.

Как только Перри заканчивает, Брэд кивает мне. Его история подтверждена.

— Да вашу ж мать, — выдыхаю я, глядя на Брэда.

Одна чертова катастрофа за другой.

— Тогда будем надеяться, что он не выживет, — бездумно говорю я, получая ошеломленный взгляд Брэда, который игнорирую. — Я скоро свяжусь с тобой.

Хочу повесить трубку, когда слышу, как Перри в панике выкрикивает мое имя.

— Роуз жива, — говорю я ему прежде, чем он успевает спросить. — Пока.

— Что ты с ней сделал, Дэнни? — его голос граничит между гневом и волнением. Довольно мило. Жаль, что она не относится к нему так же.

— Ничего, чего бы ей не понравилось, и о чем бы она не просила.

Он со свистом втягивает в себя воздух.

— Что произойдет, если сын Джепсона выживет?

Я киваю в сторону шкафа с напитками, решив, что мне действительно нужно выпить. Ринго быстро подает мне виски со льдом.

— Тогда тебе лучше проявить изобретательность, потому что ты не вернешь Роуз, пока я не получу пристань, и даже если я ее освобожу, ты не сможешь снова насладиться ее идеальной киской, потому что будешь мертв. — Прерываю разговор и опустошаю стакан одним глотком, задыхаясь от крепкого алкоголя. — Мне нужны все детали расследования авиакатастрофы.

— Я займусь этим, — подтверждает Брэд. — Как думаешь, он имел какое-то отношение к Вегасу? — спрашивает он, когда я изучаю край хрустального бокала.

Вновь возвращаюсь к отчаянию. Адамс в дерьме и сделает все, чтобы выбраться оттуда, благоухая розами. Но ставить Роуз на линию огня? Нет, это не Адамс, но никто не говорил, что его инвестор не возьмет дело в свои руки. Перри зажат в тиски между мной и... кем? Я не знаю, но он храбрый ублюдок. И небольшое напоминание Перри о том, что я — худшее из двух зол, не будет лишним.