ГЛАВА 8

РОУЗ

Наше первое свидание. Вернее, первый раунд пыток Перри. Его ждет настоящее шоу. Показательное выступление.

Я довожу Блэка до бешенства и не могу не получать от этого удовольствия. Но как же приятно иметь хоть каплю контроля, даже если этот контроль психологически извращенный.

Я не видела Блэка с утра. Он заперся в кабинете со своей армией, хотя позаботился о том, чтобы один из его людей охранял дверь в спальню, чтобы я не сбежала. Я выяснила это, когда действительно пыталась сбежать, выглянув из двери, чтобы проверить, свободен ли путь. Отнюдь. Парень понимающе мне ухмыльнулся, откровенно забавляясь. И я наплела ему о том, что мне нужно выпить. Хотя в спальне имелся под завязку укомплектованный мини-бар. Охранник понял мою игру.

Меня охватывает отчаяние. Я не должна быть здесь. Мне нужно находиться с Перри Адамсом. Он обзавелся новым инвестором. Мне нужно поделиться этой информацией с Ноксом, нужно сказать ему, где я, но я не могу даже чихнуть, чтобы Блэк не узнал об этом. Он непрерывно следит за мной. И что еще хуже, я ему вру. Лгу в лицо. Он считает меня золотоискательницей, которая вцепилась в Адамса ради денег. Если бы.

Исход этой неразберихи становится все яснее и яснее.

Я.

Мертвая.

Вопрос в том: кто меня убьет? Нокс или Блэк?

Я тереблю обернутое вокруг меня полотенце, пытаясь сосредоточиться на сыне и своей цели выжить, в то же время пытаясь не думать о том, как Блэк выставлял меня голой перед своими людьми, а потом явно сожалел об этом.

Радость, которую я испытала в тот момент, поразила меня. И испугала. Ему было невыносимо, что другой мужчина видит меня голой. Как он поступит, если другой мужчина прикоснется ко мне? Или подвергнет насилию? Я улыбаюсь про себя нездоровой улыбкой. Вот она, снова. Радость. Нет, Роуз. Радость — это не то чувство, к которому стоит привыкать. Я испытываю ее время от времени, раз в сто лет, когда мельком вижу своего мальчика. А через несколько мгновений вновь погружаюсь в реальность, и на меня накатывает неизбежное горе.

Мне нужно выбраться отсюда, или я — труп. Может, я мало что чувствую, но инстинкт выживания еще никуда не делся, и я хочу жить. Даже если я — заключенная в собственной жизни. И все же это означает, что кто-то другой свободен. Мой разум на мгновение блуждает в местах, которые я всегда запрещала ему посещать, прежде чем быстро убежать от грани, отделяющей мои чувства. Чувства — бессмысленны. Они ничего не изменят. Нужно сосредоточиться на том, как мне выбраться из этой передряги. Но сегодня я иду на свидание. Еще одна проблема.

Смотрю на красное платье, валяющееся на полу, — единственный предмет одежды, который у меня здесь есть. Я страстно ненавижу себя за желание надеть что-то другое. То, что выбрала бы сама. То, что отражало бы именно меня. Я не могу вспомнить, когда в последний раз носила то, что хотела, а не то, что хотел кто-то другой. На самом деле, такого никогда не было. В детстве я не хотела носить обноски, которые были единственной доступной мне одеждой. А став женщиной, я не хотела носить одежду, которую меня заставляли носить, чтобы выглядеть соблазнительным куском мяса. Но я ношу. Потому что я и есть соблазнительный кусок мяса. Потому что у меня нет выбора. Именно в те моменты, когда я одна, когда могу бездельничать в пижаме, я больше всего чувствую себя самой собой. Я дорожу этим временем. Мне приходится, поскольку они так редки.

Со вздохом встаю и, подтянув полотенце, иду в ванную. В тумбочке нахожу фен и начинаю укладывать волосы. У меня нет ни косметики, ни духов, — ничего. И я снова ненавижу себя за желание иметь все это. Потому что хочу хорошо выглядеть. Не для него, а для себя. Потому что это увеличит силу, которую я почувствую, когда буду удерживать позиции рядом с Дэнни Блэком.

Еще один вздох.

Наклоняю голову вниз, взбивая волосы обеими руками. Хоть чем-то я благословлена в этой жалкой жизни, — у меня густые волнистые волосы, и даже без всяких средств они гладкие и послушные. Ранее я заметила несколько флаконов с мужскими средствами для волос, которыми могу воспользоваться при необходимости для придания блеска. Его средства для волос. Его гель для душа, его шампунь.

Откинув волосы назад, смотрюсь в зеркало. И замираю. Он стоит в дверях и наблюдает за мной, и я так благодарна, что он не слышит моих мыслей. Он при параде. В светло-сером костюме-тройке. Дизайнерском. Сшитом на заказ. Цвет ткани делает его волосы чернее, а глаза — ярко-голубыми.

Дэнни подравнял щетину, отчего шрам стал более заметным. Уложенные волосы слишком идеальны для его резких, сердитых черт лица.

Я смотрю на него чересчур долго. Стремительно отворачиваюсь, чувствуя, как полотенце на груди ослабевает. Я не придерживаю его, позволяя упасть на пол, когда выключаю фен и сдуваю волосы с лица. Выражение лица Блэка ничуть не меняется. Не стал ли он невосприимчив к виду моего обнаженного тела — Господь свидетель, он видел его достаточно, — но я чувствую его решимость оставаться незатронутой моей дерзостью. Я его путаю. Ему этого не скрыть. Представляю, как все женщины из кожи вон лезут, чтобы доставить ему удовольствие, будь то из похоти или из страха. Последнее для меня — пустой звук. Первое — находится на краю земли.

Не говоря ни слова, он подходит ко мне, берет за запястье и, как всегда по-джентльменски, вытаскивает из ванной. Остановившись у большого зеркала в спальне, ставит меня перед ним, а сам занимает позицию позади меня. Бесстыдно разглядывает меня в отражении, его подбородок практически лежит на моем плече.

— Что наденешь на наше свидание?

Дэнни чертовски хорошо знает, что у меня есть только красное платье.

— Что скажешь, — спокойно отвечаю я.

Он одобрительно кивает.

— Я скажу, чтобы ты надела то, что лежит на кровати.

Бросаю взгляд на кровать за его отражением и вижу платье в пол. Оно прекрасно: шелковое, приглушенно-серебристого цвета, с открытыми плечами. Платье мне очень по вкусу. Именно такое я бы выбрала для себя. Оно не вульгарное или наводящее на определенные мысли. Оно элегантное, красивое и... его? Очевидно. Британец пытается превратить меня из шлюхи в леди? Я жую губу, пытаясь замедлить бурный поток сознания.

— Оно тебе ненавистно. — И я впервые слышу его неуверенный тон.

Встречаюсь с ним взглядом, и в его глазах тоже читается неуверенность. От этого монстр кажется уязвимым, и я немного смягчаюсь внутри. Его действительно волнует, нравится ли мне платье?

— Тебе нравится?

— Вопрос не в том, нравится ли оно мне. Я хочу знать, нравится ли оно тебе.

Я чертовски запуталась. Какого хрена его это волнует?

— Нравится.

Он резко кивает и отходит назад, являя моему взору обувную коробку и набор косметики.

— Я не знал, какой косметикой ты пользуешься, поэтому велел прислать все, что у них было.

К чему все это? Он пытается быть добреньким?

— Ты когда-нибудь покупал женщине платье?

Такое чувство, что его личность меняется в одно мгновение, пелена зла вновь окутывает его.

— Я не трачу деньги на одежду, которая испортится, если я ее сорву. — Он поворачивается и уходит. — Выезжаем через пятнадцать минут. Будь готова.

Дверь хлопает.

Блэка основательно охраняют. Я хорошо это уяснила, и, на самом деле, здесь нет ничего удивительного. Меня бросает в дрожь от мысли, сколько людей хотят его смерти. В том числе и я. По пути от лимузина к дверям отеля персонал перед нами сбивается с ног, приветствуя его, улыбаясь, интересуясь, не нужно ли чего. Он игнорирует всех, тащит меня за собой, крепко держа за руку.

Не могу избавиться от чувства, что ощущаю себя самой прекрасной женщиной. Платье, туфли Dior с ремешками и макияж. Мне в новинку то, что я на четырехдюймовых шпильках, а Блэк все равно выше меня. Мои волосы убраны кверху, макияж идеален.

Я приложила слишком много усилий. Но впервые в жизни я принарядилась, потому что хотела сама, а не потому, что этого ждали. И эту причину мне нужно выбросить из головы. Хотя, когда я вошла в комнату, где Блэк ждал с бренди в руке, то заметила, как он резко вдохнул. Дрожь его руки, когда он поднес бокал к губам. Движение за ширинкой серых брюк.

Точно такая же реакция была у меня, когда я увидела его в костюме-тройке.

Интерес.

И, как и я, он пытался его скрыть.

— Мистер Блэк, какая честь, — восклицает мужчина, шагая рядом с нами. — Если вам что-то понадобится, пожалуйста, только скажите.

Блэк продолжает идти, даже не удостаивая мужчину взглядом. Но затем резко останавливается, заставляя всю свою свиту тоже остановиться, все явно сбиты с толку.

— Вообще-то, — свободной рукой Блэк пробирается во внутренний карман пиджака и поворачивается к мужчине, — ваш вертолет. Держите его наготове.

Он отпускает мою руку, отсчитывает, по крайней мере, дюжину стодолларовых купюр и передает их мужчине, прежде чем снова взять меня за руку.

— После ужина мне, возможно, захочется отправиться на экскурсию по Вегасу.

— Конечно, сэр.

Вертолет? Вот так просто?

— Несколько спонтанно, — не задумываясь, говорю я, пока он снова ведет нас вперед.

— Я не поступаю спонтанно, — ровно отвечает Дэнни, отпуская мою руку и перемещая свою ладонь мне на поясницу.

Я стискиваю зубы, когда его большая ладонь распластывается во всю ширину, прикосновение прожигает шелковое платье. Дэнни легко поглаживает это место, и я не могу не задаться вопросом: помнит ли он о синяке, который увидел там.

— Спонтанность убивает, — тихо добавляет он.

— Разве покупка этого платья не была спонтанной?

— Да, и это может привести к тому, что меня убьют.

Я удивленно смотрю на него, но его лицо смертельно серьезно.

— После тебя, — говорит он, открывая дверь и пропуская меня, но не раньше, чем вперед проходят трое его людей.

Перри я вижу сразу. Он сидит за столиком на четверых и мечет шоты один за другим. Выглядит обеспокоенным. Очень-очень обеспокоенным. Чувствую возле уха губы Дэнни, и по телу прокатывает дрожь.