ГЛАВА 7

ДЭННИ

Тебя не спасли. Пока что.

И что? Я собираюсь ее спасти? Качаю головой, лежа в постели рядом с ней и наблюдая. Она свернулась калачиком, спиной ко мне, отодвинувшись как можно дальше. Один толчок в плечо — и она свалится с кровати.

Темные волны волос расплескались по кипенно-белой подушке, резинка на них ослабла и спустилась почти до конца. Неосознанно тянусь вперед и стаскиваю ее полностью. Ее плечи приподнимаются, совсем чуть-чуть, и я улыбаюсь про себя. Она проснулась, но притворяется спящей. Мой внутренний ребенок, которого на самом деле никогда не существовало, заявляет о себе из ниоткуда, опоздав на вечеринку. Берусь за простыню, зажатую под ее руками, и стягиваю вниз по ее телу, медленно, ласково, обнажая спину. Утренний свет, пробивающийся сквозь жалюзи, тусклый, неясный и слабый, но я все равно вижу уродливый синяк. И не смотря на немного затуманенный ранним часом разум, я все равно чувствую, как ярость кружит голову. Черное пятно тянется вдоль поясницы, прямо над двумя милыми ямочками чуть выше ягодиц. Синяк не старый, не пожелтевший и не фиолетовый. Иссиня-черный. Его поставили недавно.

Я наклоняюсь вперед и легко провожу кончиком пальца по избитой плоти. Она напрягается, и я устремляю взгляд ей в затылок. Кто это сделал с ней? Какого хрена меня это волнует? Она болтливая шлюха. Это не значит, что ее надо бить...

Быстро убираю руку и спускаю ноги с кровати, садясь. Мне нужно пойти в тренажерку и сжечь часть этой... странности.

Пока я мешкаю, на тумбочке вспыхивает экран моего телефона. Сейчас шесть утра.

Взяв его, натягиваю боксеры.

— Доброе утро, Перри.

— Пожалуйста, не делай ей больно. — Он переходит сразу к делу, не стыдясь скрывать свои чувства теперь, когда он не на публике. — Она хрупкая.

Приходится пересилить себя и не рассмеяться. Хрупкая? Возможно, она так выглядит, но женщина в моей постели тверда как сталь. Воительница. Но этот синяк. Адамс? Это его рук дело? Американский народ считает его идеальным, завидным семьянином, но я знаю другое. Он проницательный бизнесмен, не боится окунуться в темноту, чтобы получить то, чего хочет, отсюда его связь со мной. Но стал бы он бить женщину? Я так не думаю.

— Не указывай мне, что делать, Перри. Кроме того, посмотри на это с другой стороны. Я делаю тебе одолжение.

— Какое?

— Ты хочешь быть мэром. Я хочу, чтобы ты был мэром. Но расхаживая на публике со своей шлюхой в нескольких шагах позади себя, Перри? Это верный способ все испортить, тупица.

— Я осторожен.

— Неужели? Тогда как она у меня очутилась?

Несколько мгновений он молчит, вероятно, сожалея о том, что позвонил мне сейчас, и, в то же время, задаваясь вопросом, как, черт возьми, угодил в такой переплет.

— Просто... ее сон. — Он выдыхает. — Не знаю, почему, но она неспокойно спит.

Неспокойно?

— Этой ночью она очень крепко спала в моей постели, — говорю я, подходя к двери и распахивая ее.

Я оглядываюсь через плечо и обнаруживаю, что Роуз села в постели, простыни скомканной грудой сбились вокруг ее талии. Она смотрит на меня сонными глазами.

— Ты все равно хочешь вернуть свою драгоценную девочку после того, как я завалил ее и оттрахал во все дырки?

Лицо Роуз не дрогнуло, но Перри охает, и я коварно улыбаюсь, зная, что он верит, что такой бессердечный мудак, как я, способен на такое. Нет. Это единственное, в чем люди ошибаются. Я бы никогда не взял женщину против ее воли. Я порочен, но не чертов монстр.

— А знаешь, я передумал, — продолжаю я. — Не торопись с пристанью. У меня есть чем заняться.

Я отключаюсь и направляюсь к выходу из комнаты, не сводя с нее серьезного взгляда, пока между нами не встает деревянная преграда.

Я отправился в тренажерный зал отеля, но не раньше, чем мои люди его очистили. Как правило, большинство нет нужды просить уйти. Они бросают взгляд на меня, потом на мою свиту и решают, что сожгли достаточно калорий на сегодня, и быстро уходят. Но бывают пи*данутые чудилы, вроде мужика, который в настоящее время делает жим лежа. Словно хочет доказать свою точку зрения, добавляя на каждый конец грифа еще по пятьдесят килограмм, прежде чем возобновить подходы. И чтобы доказать свою точку зрения, я вытаскиваю из кобуры Брэда «глок» и целюсь ему в голову.

— Я тренируюсь один.

Бедный ублюдок чуть не раздавил свою гигантскую мясистую грудь, едва не отпустив штангу на полпути, когда потерял концентрацию. Для великана он двигается чертовски быстро, захлопывая за собой дверь.

— Так-то лучше.

Я возвращаю Брэду пушку и стягиваю футболку через голову, пока мои люди рассредоточиваются по всем дверным проемам, следя за тем, чтобы мой покой никто не нарушил.

— Присоединишься ко мне? — спрашиваю я своего помощника, снимая с грифа только что добавленные гориллой пятьдесят килограмм. Я сильный, но мне нечего доказывать.

Брэд проводит рукой по своему костюму.

— Я тренировался в пять. Думал, этим утром ты пропустишь, учитывая обстоятельства.

Я ложусь на скамью и берусь за гриф, снимая его с места и выпрямляя руки.

— И что же это за обстоятельства? — Плавно опускаю штангу, чувствуя мгновенное напряжение в мышцах.

Теперь Брэд стоит надо мной и смотрит сверху вниз, пока я делаю пятнадцать повторов, каждый из которых плавный и последовательный.

— Новенькая киска в твоей постели.

— Я ее не трахал.

— Почему? — Его вопрос быстр и застает меня врасплох.

Закрепляю штангу в держатель и делаю передышку.

— Она здесь не для моего удовольствия.

— Но немного удовольствия не помешает, верно?

— Я не хочу.

— Похоже, что я могу клюнуть на это?

— Лучше клюнь.

— Или что?

— Или я пущу пулю между твоих гребаных глаз. — Я снова берусь за гриф, а Брэд смеется. И не перестает смеяться все время, пока я делаю еще пятнадцать повторов.

— Думаю, ты впервые в жизни понятия не имеешь, что делаешь, — говорит он с оттенком веселья, отчего мне хочется разбить ему долбаную рожу.

— Я точно знаю, что делаю. Все, что в моих силах, чтобы заполучить пристань и привести Адамса к власти. Вот, чем я, мать твою, занимаюсь, и женщина мне в этом поможет. Не знаю, какого хрена думал Адамс, рискуя своей кампанией, таскаясь со своей шлюхой по городу.

— Как насчет того, какого хрена он думал, пытаясь уйти от тебя? Или эта девка у тебя в приоритете? Как я уже сказал, не думаю, что ты знаешь, что делаешь.

— Я прекрасно знаю, что делаю.

— И как, черт возьми, не трахая ее, ты изменишь ситуацию?

— Заткнись нах*й, Брэд, — хриплю я, задаваясь тем же вопросом.

Это игра. Я не могу играть в нее один. Женщины всегда хотят меня трахнуть. Какие бы причины они не преследовали, мне на них плевать. Деньги, власть, защита. Они не получают ничего из этого. Роуз изо всех сил пытается доказать, что не хочет меня трахнуть. И это пи*дец как меня заводит. Как ничто другое.

— Она говорит тебе «нет», — тихо заявляет Брэд, будучи в курсе моей истории, единственный живой человек, который ее знает. Он знает, что я никогда не возьму женщину против ее воли.

— Ее рот. Но не тело.

— Будь осторожен, Дэнни.

Он знает, что начатая мною игра опасна. Женщины только делают наш рискованный мир более смертоносным. По многим причинам, в первую очередь потому, что делают мужчин легкой мишенью, если те проявляют к женщине хоть каплю сострадания. Прямо как Адамс, и теперь он за это расплачивается.

— Она — приманка. И только, — утверждаю я, продолжив тренировку.

В течение следующего часа я выбиваю десять тонн дерьма из боксерской груши, пробегаю десять километров и толкаю тяжести, пока снова не чувствую себя самим собой. Вытерев мокрую грудь полотенцем, следую в окружении своих людей обратно в пентхаус. Когда я добираюсь до спальни, слышу шум воды в душе, и, улыбнувшись про себя, захожу в ванную, попадая в наполненное паром пространство. Но каким бы туманным ни был воздух, я все равно вижу ее. Бл*дь, я вижу ее очень хорошо.

Нет, мое дыхание сбилось не от ее вида. Это всего лишь сердечный ритм пытается прийти в норму после чудовищной тренировки. Но, должен признать, что тело, которое в настоящее время стоит под душем, — некое видение. Мокрое. Упругое. Я упираюсь плечом о дверной косяк и наблюдаю, как она проводит руками по мокрым волосам. Длинные локоны скрывают синяк, но не милые ямочки у основания позвоночника. Одна с каждой стороны. Идеально ровно. Мой взгляд скользит вниз, от дерзкой попки к ногам — ногам, которые тянутся гребаные мили. Ее лицо обращено к водным струям, глаза закрыты. Она слегка поворачивается, обнажая темные соски, набухшие под теплой водой. И напевает. Она напевает, будто счастлива. С каждой минутой она очаровывает меня все больше.

Потянувшись вперед, девушка выключает душ и выжимает лишнюю воду из волос, перекидывая их через плечо. Мне трудно сопротивляться побуждению приказать ей стереть со стенки кабинки конденсат для лучшего обзора.

Она замечает меня. Перестает напевать. Я ожидаю, что она бросится за полотенцем и прикроется. Но она этого не делает. Она слишком отвлечена. Я смотрю на свою мокрую грудь и ухмыляюсь про себя. Кажется, я не один в восторге.

Оттолкнувшись от дверного косяка, беру полотенце с подогреваемой полки на стене у душа, и направляюсь к туалетному столику, упираясь в него задницей.

Глядя на меня, смело и невозмутимо, она выходит из кабинки. И просто стоит. Мокрая и голая. Не спеша, веду взглядом по каждому дюйму ее высокой стройной фигуры. Роуз хорошо за собой следит, между ее бедер виднеется небольшая полоска темных волос. Я не ожидал ничего меньшего. Внешность ее идеальна, но я чувствую, что внутри нее руины. Все это прикрытие, точно такое же, как и перед Адамсом. Она молода и красива. Неудивительно, что она не может контролировать себя рядом со мной. Я резко контрастирую с тем лысеющим мужчиной средних лет, с которым она сейчас трахается.