Глава 2

Роклин

Желание сдать этого подражателя Дон Жуана буквально велико, но острая искра интриги или явное отсутствие чувства самосохранения с его стороны почему-то сильнее. Он никак не мог следить за мной от заправки. Его и близко не было рядом на своей развалюхе, а я выжила сотню через несколько секунд после того, как выехала со стоянки, так что как он сейчас здесь оказался, я не знаю, но я выясню.

Я отталкиваюсь от стойки, готовясь зайти за нее, но высокий, дерзкий и ужасно одетый, кажется, против такого шага. Сделав несколько больших шагов, он оказывается на расстоянии вытянутой руки от меня, и на этот раз именно он прищелкивает языком. Моя левая бровь приподнимается.

— Ты хочешь выпить или не хочешь?

— Я хочу, чтобы твои руки были там, где я смогу их лучше видеть.

Умно, учитывая, что я собиралась достать оружие, прикрепленное ремнями к нижней части полки позади меня. Поднимая ладони в воздух, я шевелю пальцами, и он подкрадывается ближе.

— Но я просто хорошая девочка, которая делает то, что ей говорят. Какую угрозу я могу представлять для такого большого плохого мальчика, как ты? — Притворно надуваю губы.

— Угу. — Он продолжает приближаться, пока не оказывается всего в футе от меня, его руки вытягиваются, ладони хватаются за край мрамора у меня за спиной. Так близко, что я вынуждена впитывать его всего в себя, от его темных волос до мрачного поведения.

Его волосы черные, как обсидиан, блестящие, как стекло, и в неопрятном беспорядке на макушке, хотя по бокам гладкие и короткие. Он носит их слегка прилизанными, но несколько прядей упали вперед, свисая ровно настолько, чтобы создать тень над правым глазом, привлекая внимание к тонкому белому шраму над левым. У него густые брови, длинные и размашистые ресницы, а глаза поразительного оттенка селестинского камня.

Захватчик несколько мгновений молча смотрит на меня, его глаза почти слишком яркие, чтобы в них можно было смотреть, но это не имеет никакого отношения к его настроению. В лучшем случае ему скучно.

— Ты знаешь, почему я здесь? — Спрашивает он.

— Прятался в углу, пока ничего не подозревающая женщина раздевается?

— Верно. Это часть самая интересная. — Он опускает взгляд, и это не останавливает небольшую морщинку, появляющуюся на его лбу.

— Что за школьница, носит кружева и такие заколки под своей формой?

— Заколки? — Я сохраняю невозмутимый вид. — Серьезно? Ты что, никогда не покупал девушке нижнее белье?

Все еще уделяя внимание моему телу, он говорит:

— Я похож на человека, которому нужно нижнее белье?

— Оу. — Притворяюсь я, что надуваю губы, и его взгляд устремляется к моим губам. — Конечно, кто-то вроде тебя предположил бы, что рискованное неглиже имеет единственное отношение к тому, что тебе нужно. Какой же ты, наверное, эгоистичный любовник.

Его челюсть сжимается, и я отказываюсь реагировать, когда он придвигается еще ближе, мое тело теперь зажато между ним и тяжелой мебелью позади меня. Несмотря на то, что он такой подтянутый, каким кажется, мышцы, прижатые ко мне, невольно показывают, что можно увидеть гораздо больше. Я могла бы легко избежать его очаровательной попытки заманить меня в ловушку запугивания, но он этого не знает, и я вроде как хочу посмотреть, как далеко он зайдет.

Зачем?

Без понятия. Может быть потому, что никто никогда на меня не давит. Никто никогда ни черта не делает, не спросив моего разрешения, но не этот парень?

Интересно, просил ли он когда-нибудь о чем-нибудь в своей жизни? Он кажется мне импульсивным типом, так что на самом деле он не единственный дурак в этом сценарии, потому что, если он такой же ловкий, как тот трюк, который он использовал, чтобы проникнуть сюда, он мог бы вонзить нож мне в легкое прямо здесь, прямо сейчас. Никто бы не узнал, что какой-то мальчик-игрушка, похожий на эмо, гранж, рэпера, прикончил меня, пока они не пришли спросить, почему я так и не пришла на выступление Дельты.

Что я должна сделать, так это опередить его, ударить коленом по яйцам, схватить графин справа от себя и разбить его красивое, покрытое шрамами лицо.

И все же что-то не дает мне сдвинуться ни на дюйм, даже когда он это делает.

Руки, все еще лежат на столешнице, он отводит их дальше назад, его грудь теперь плотно прижимается к моей, но я просто вызывающе поднимаю подбородок. Намек на веселье мелькает в его взгляде, зажигая что-то внутри меня. Что-то безрассудное, что обязательно приведет к обратным последствиям.

— Принцесса хочет узнать, насколько эгоистичным я могу быть? — Предлагает он, но его тон фальшиво легкомысленный.

Кто-то слишком уверен в себе, но почему-то это не так, как обычно. У меня такое чувство, что если бы я посмеялась над ним или предприняла очевидную попытку унизить его, например, указала на поношенную обувь на его ногах или выцветшие, потертые джинсы, натянутые на его бедрах, он бы набросился на меня как Эминем в "8 миле", выложил все свое дерьмо позволяя судить себя, и просто послал бы меня.

По крайней мере, я так себе это представляю. Это видно по его пристальному взгляду и игривой, но целеустремленной манере двигаться. Дело в том, что он вообще-то сейчас здесь, в то время как половина крупнейших криминальных семей штата притворяются, что наслаждаются обществом друг друга по другую сторону этой стены.

— В твоих снах.

Он высовывает язык, проводя им по кольцу в губе, и, подобно молнии в грозовом ночном небе, мое внимание приковано к нему. Высокий, покрытый татуировками тиран наклоняется ко мне, и я замечаю сверкающую серебряную петельку на кончике его розового языка, когда он дразнит местечко, требующее моего внимания.

Его ноги шаркают, приближая нас нос к носу, и мои губы распрямляются, когда его джинсы касаются моей обнаженной кожи, жар его дыхания овевает мой подбородок и шею, когда он слегка наклоняется.

— Эти ноги, эти каблуки … Я не знаю, богатая девочка, есть хороший шанс, что ты можешь быть именно такой, какой я увижу тебя, когда закрою глаза сегодня вечером.

— Осторожнее. — Я резко поворачиваю голову в сторону, когда ощущаю прикосновение его губ ближе к своей щеке… и ощущение покалывания, которое это вызывает, без разрешения распространяется дальше на юг. — Мы недружелюбно относимся к тем, кто прикасается к тому, что им не принадлежит.

— Вы только посмотрите на это. Думаю, у нас все-таки есть что-то общее, — шепчет он. — Видишь ли, я всегда осторожен. Как ты думаешь, почему я здесь?

Его тело мгновенно отступает, и я вытягиваюсь по стойке смирно, приоткрыв рот на краткий миг удивления, когда понимаю его игру, но сжимаюсь в ровную линию, когда он делает несколько шагов назад. И снова его ленивый, наглый взгляд скользит по моей коже, его зубы впиваются в припухшую, недавно рассеченную нижнюю губу.

— Какой позор, — бормочет он себе под нос.

А затем он поворачивается, чтобы уйти, поднимая руку, чтобы нажать на сенсорный замок рядом с дверью.

Я чуть не рассмеялась. Серьезно. Неужели он думал, что это будет так просто?

Он, должно быть, считает себя очень умным.

Он не такой …

Басс

Моя ладонь опускается на большой, освещенный квадрат, и высокотехнологичный замок сдвигается… как раз в тот момент, когда меня пинают под зад…слабенький такой пинок под зад.

Резко разворачиваясь, я хмурюсь, когда маленькая мисс Присс не стоит у меня за спиной, а теперь сидит на барной стойке, закинув одну длинную обнаженную ногу на другую, проводя монеткой по миниатюрному кинжалу на костяшках левой руки, даже не глядя на него.

Она наклоняет голову, длинные шелковистые светлые волосы рассыпаются по плечам и дразнят края ее обнаженных бедер. Моя рука снова взмахивает, и дверь позади меня снова закрывается.

Она обхватывает пальцами край барной стойки, ее брови подпрыгивают.

Не сводя с нее внимательного взгляда, я переминаюсь с ноги на ногу, быстро заглядывая в свой задний карман. Маленькое серебряное лезвие протыкает поношенную джинсовую ткань насквозь. Я выдергиваю его и отбрасываю в сторону, прежде чем вытащить свой телефон из упомянутого кармана, телефон, который она, блядь, стащила у меня в своей маленькой игре в кошечку, когда терлась своим телом о мое на заправке. Задняя часть проколота, и вся эта техничная хрень внутри пялится на меня в ответ. Уверен, что этого, черт возьми, достаточно, я переворачиваю его, экран становится черным.

Здорово. Теперь мне нужно придумать, у кого купить новый телефон, и шантажировать какого-нибудь мудака, чтобы он сделал джейлбрейк, прежде чем они воспользуются чертовым приложением FindMe.

Я перевожу взгляд на светловолосую девчонку, которая продолжает создавать для меня все больше работы, как будто у меня и так недостаточно полная тарелка. Я опускаю руку, мой телефон свободно свисает с кончиков пальцев. Я похлопываю им по своему бедру.

— Меткий выстрел.

Она ухмыляется, отводя взгляд, и в мгновение ока нож в ее левой руке перекидывается в правую, мой телефон вылетает у меня из рук, когда и нож, и он сам со звоном падают на пол. Я свирепо смотрю на нее, а она лучезарно улыбается, как гребаная королева красоты. Держу пари, она может щелкнуть пальцами перед кем угодно, и они опустятся на колени.

Хорошенькая маленькая пиранья.

— Если бы ты хотела, чтобы я остался, снайпер, ты могла бы просто попросить.

— Я не очень хорошо разбираюсь в просьбах, — парирует она в ответ.

Оглядев комнату, от мраморных полов до сводчатых потолков, я увидел причудливые узоры, изогнутые и вырезанные вдоль нее, ведущие к гигантским колоннам в каждом углу. Все блестит и хрустит, черт возьми, чистота идеальная. Дорого и ненужно, как три канделябра, дюжина или более букетов белых и розовых роз, беспорядочно разбросанных по всему помещению, и хрустальные контейнеры с ними. Они бесполезны. Какая расточительность.