Вино было сладким на языке Кори, хотя и кисловатым в желудке.

— То немногое могущество Восточной Селен, которое было сохранено благодаря жертве моей кузины Брианы, будет потеряно из-за этой королевы, — сказал он. — Люди Тэсары отвергают магию, и в ее крови нет ничего от Духа Леса.

— Есть те, кто говорит, что это хорошо, — ответила Телин, — что магии нет места в королевском роду, и что король сделал мудрый выбор для будущего нашего народа.

— Возможно, это хорошо для Мойсехена. Не для Восточной Селен.

— Восточный Селен — не забота короля. Знаешь, ты всегда можешь родить собственного наследника.

В смешке Кори была горькая нотка.

— Я мог бы уже это сделать, если бы женщина, которую я выбрал, приняла меня. Дело в том, что она заняла свое сердце менее достойными мужчинами.

— Ах. А эта женщина…?

— Не твоя забота, мой друг. Вернемся к теме Маги Эолин. Есть признаки того, что она выбралась из ямы, которую вырыла для себя в этой жалкой провинции?

— Нет.

— Она растрачивает свои таланты в Моэне. Мы должны вернуть ее в Город.

— Так ты говорил много раз. Ходят слухи, что король согласился и попросил ее вернуться.

— Попросил или потребовал?

Телин поднял руки в жесте умиротворения.

— Он слишком небрежен с ней, — сказал Кори. — Ее пощадили после восстания ее брата, чтобы ее магия служила этому королевству. Она принадлежит Городу, чтобы память о Старом Порядке могла поддерживаться не только бесполезными каменными статуями.

— По всем сообщениям, она добилась успеха, заслужив уважение в Моэне и набрав отличных учеников.

— У нее всего пять девочек. У нее было бы двадцать здесь, и все они были бы под нашим бдительным оком.

Веселье отразилось на лице Телина.

— Старый Церемонд в последнее время посещает твои сны? Полагаю, я слышу, его мысли в твоих словах.

— Даже его подход был бы более проницательным, чем это полное отсутствие надзора. Король не понимает ценности маги, не говоря уже о том, как использовать ее силу. Если мы не обеспечим место Эолин среди нас, как неотъемлемой части этого Порядка, решение позволить женской магии вернуться в Мойсехен закончится катастрофой.

— Это ты выступал — насколько я помню, страстно — за отмену запрета после поражения Эрнана.

— Намерение состояло в том, чтобы культивировать пламя женской магии, не дать ему угаснуть в пренебрежении или выйти из-под контроля. Однако я смотрю на эту ситуацию, и она не сулит ничего хорошего. Эолин и ее мизерный набор учениц либо закончат медленной смертью маг на высоких равнинах Моэна, либо наберутся сил в среде беспрецедентной свободы. И мы все знаем, что произошло в последний раз, когда маги обладали такой силой.

Телин освежил их вино, темные глаза сузились в сомнении.

— Как Пустоши Фэрнворна вызвали эту новую заботу о наблюдении за магами?

Это был дар Телина, одновременно незаменимый и тревожный: заглянуть за любые дебаты в суть проблем Кори. Это была цена дружбы, которая длилась слишком много лет.

Кори отставил свою чашку и отошел на несколько шагов, сцепив руки за спиной. Его внимание привлек старый гобелен, переплетенные нити изображали женщину, привязанную к голому дереву, с пепельным лицом, искаженным грустью, в тонкой белой сорочке, разорванной на бедре. У ее ног лежал единорог, разрезанный от горла до живота, внутренности плавали в реке крови, которая со временем стала бледно-оранжевой.

— Камни Фэрнворна двигаются, — сказал Кори.

Он ощутил напряжение, охватившее его товарища.

— Невозможно, — ответил Телин, но его тон был настороженным. — Этот барьер был создан на тысячу лет.

— Некоторые из них склоняются на север, вглубь пустошей.

— Неважно. У этих существ нет возможности вернуться.

— Мы не можем быть в этом уверены.

— Прошли столетия с тех пор, как демоны Наэтер были изгнаны. Даже если они упорствуют в Подземном мире, их привязанные к земле тела были забраны дикими землями, разорваны воронами и разбросаны волками. Привязи разорваны, их дух угас. У них не было бы сил вернуться.

— Были бы, если бы кто-то помог им.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Телин снова заговорил:

— Кто бы сделал такое?

— Мага, возможно. Женщина, наверняка. Кто-то с огромной силой, жаждущий мести или завоевания. Не спрашивай меня, откуда я знаю, потому что я не могу сказать.

— Ты говоришь о Маге Эолин?

— Эолин, безусловно, способна. Она отправилась в Подземный мир и принесла с собой его магию. Я сомневаюсь, что она обратит свои дарования на такие цели, хотя кто-то из близких ей мог бы это сделать. Кто-то вдохновленный ее достижениями.

Телин медленно вдохнул.

— И ты веришь, что, приведя сюда Магу Эолин, мы сможем расшифровать эту угрозу. Даже избежать этого?

— По крайней мере, мы могли бы прийти к пониманию реальной опасности, — Кори вернулся к своему вину. — В любом случае, это лишь одна из многих причин привести ее в Город.

— Тебе предстоит трудный спор, друг мой. Я склонен доверять твоему чутью, но короля и его Совет, возможно, не так-то просто переубедить.

— Значение Фэрнворна может быть для них упущено, но Совет прежде преклонялся перед влиянием Церемонда, и многие до сих пор одобряют его наследие благоразумия. Они поймут необходимость бдительности и будут очень рады настаивать на ней.

— Их настойчивость не принесет пользы, если Король не увидит необходимости обуздать ее. Он давно благоволит маге способами, противоречащими здравому смыслу.

— Его привязанность к ней иногда затмевает его разум, — признал Кори, — но это же желание можно обратить в нашу пользу. Совет будет руководствоваться заботой о стабильности, но другие соображения побудят Короля действовать так же верно, как волк защищает свою пару.

— Тогда мы представим наше дело перед Советом и доведем мнение Совета до короля. Если все так, как ты говоришь, мы сможем доставить Магу Эолин и ее шабаш в Город в кратчайшие сроки, возможно, даже к летнему солнцестоянию.

Кори улыбнулся, таким и был его план.