ГЛАВА ПЕРВАЯ

Кел’Бару

Акмаэль обнажил Кел'Бару, позволив длинному серебряному клинку отразить ярко-красное сияние восходящего солнца. Ветер наполнял скалы и расщелины темным шепотом тревожных снов. Далеко внизу река Тарба с ревом протекала через узкий каньон, вдоль которого был проложен перевал Эрунден, ухабистая дорога, опасно виляющая по крутым спускам, подходящая для мулов, но совершенно неудобная для его королевской процессии.

— Мой король, — сэр Дростан подошел и остановился на почтительном расстоянии. — Наши приготовления завершены. Мы отправляемся по вашему приказу.

Акмаэль кивнул. Несмотря на массивное телосложение, у Дростана уже был заметен возраст в морщинах вокруг глаз. Седина была в его рыжей бороде.

— Что ты знаешь об этом месте? — спросил Акмаэль. — Людях, которые его построили?

Они разбили лагерь среди фундамента старой крепости. Густые заросли ежевики задушили пересекающиеся каменные тропы. Единственная башня круто наклонялась к ущелью внизу, камень ее арочного дверного проема был ослаблен трещиной в сердце.

— Судя по мастерству, я бы сказал, что башня была построена первыми королями Вортингена, возможно, во время завоевания Моэна, — сказал Дростан. — Или даже раньше, в великих битвах с Народом Грома. Какова бы ни была ее история, она давно забыта.

Порывы ветра усилились, и Кел'Бару ответил необычным гулом, ярким тоном, наслоившимся на его типично скорбную интонацию.

Эолин, — бормотал он. — Эолин, Эолин, Эолин.

Дростан приподнял бровь.

— Кажется, меч знает свою судьбу.

Акмаэль нахмурился и покачал головой. В течение многих лет он безуспешно пытался разгадать песню Кел’Бару. Он никогда не сталкивался с таким оружием, с мечом, которого не мог понять.

— Даже маг не может заглянуть в будущее. Как тогда может оружие? Нет, я не верю, что Кел’Бару подозревает, куда мы направляемся. Он только повторяет имя Эолин, как и с того момента, как они были разлучены.

«Как эхо моего сердца».

— Мага Эолин не захочет этот меч, — тихо сказал Дростан.

— Это было оружие ее брата.

— Потому и не захочет.

— Это единственный меч, который когда-либо говорил с ней, — сказал Акмаэль. — Он принадлежит Эолин, хотя я давно пытался убедить его в обратном.

— Мага Эолин не заинтересована в орудиях смерти. Даже если бы была, это галийский меч, наполненный странным волшебством. Такому оружию нет места в наших традициях. Они непредсказуемы. Подозрительны. Если оставить его с магой, это может привести к неизвестным опасностям.

Акмаэль вложил оружие в ножны. Он долго обдумывал этот вопрос и не собирался переубеждать.

— Этот меч — ее наследство. Что с этим делать, будет ее решением.

Они спустились по склону к толпе леди в мантиях, рыцарей в доспехах и внимательных слуг. Знамена Вортингена развевались над головой, серебряные драконы танцевали на фоне пурпурной ночи. Среди них ждала королева Тэсара, бледная и стройная, как летняя лилия. Она приветствовала Акмаэля милостивой улыбкой и глубоким реверансом. Вместе они сели на лошадей и погнали процессию вперед, спускаясь с Хребта Фаэлона на высокие, продуваемые ветрами равнины Моэна.

Три дня они ехали по неровным ландшафтам. Деревни были просто скоплениями земляных домов, люди были скромны в одежде и внешности. Возделанные поля казались беспорядочно разбросанными по холмистой местности. Пшеница и чечевица росли среди разбросанных саженцев, словно в постоянной борьбе с постоянно наступающим лесом. Олени паслись среди овец. Свиньи и куры перебегали дорогу, крича и визжа. Собаки набрасывались на лошадей. Босоногие дети смотрели широко раскрытыми глазами на членов королевской семьи.

Тэсара сморщила нос.

— Это неухоженное место. Дикое и очень неприветливое.

Ее неудовольствие отвлекло Акмаэля от мыслей, которые снова обратились к Эолин.

— В этом есть определенная красота, — Акмаэль ответил скорее из вежливости, чем из реального желания вовлечь Тэсару в разговор. — Необузданный дух, напоминающий Восточный Селен.

— Все потрепанное, — ответила она. — И грязное.

Он посмотрел на свою юную королеву, ее маленький подбородок был высоко поднят, ее пшеничные волосы были убраны под тонкой вуалью и украшенной драгоценностями шапочкой.

Заметив его взгляд, Тэсара тонко улыбнулась Акмаэлю.

Он ничего не сказал и отвернулся.

Наконец, показался город Моэн, низко пригнувшийся над мрачными холмами. С крепостных валов зазвучали рога, и трубы Акмаэля ответили тем же.

У ворот собралась толпа, простолюдины свободно смешивались со знатью. Дети бросали полевые цветы. Крестьяне пели и водили хороводы. Прием был душевным, хотя и импровизированным. Когда Акмаэль и его свита приблизились к полуразрушенным башням, лорд Фелтон, дородный старик с седой бородой, отделился от толпы.

— Хвала богам! — закричал Фелтон, опираясь на прочную трость. — Наш король прибыл! Да здравствует король! Да здравствует король Акмаэль!

Люди повторили призыв Фелтона, и Акмаэль спешился, чтобы поприветствовать их. Фелтон сердечно обнял короля, не в силах сдержать волнение. Прошли поколения с тех пор, как король Мойсехена посещал скромную провинцию Моэна.

Глава подозвал свою семью и представил их Акмаэлю одну за другой. По мере того как список родственников Фелтона удлинялся за счет племянниц, племянников и внуков, Акмаэль отвлекся на движение в толпе, похожее на полоску света, проскальзывающую сквозь полог леса.

Эолин.

Его сердце подпрыгнуло, когда она появилась в поле зрения.

Мага мало изменилась за те годы, что они не виделись. Темно-рыжие кудри ниспадали ей на плечи, освежая демонстрацию чувственности среди стольких головных уборов и вуалей. Ее бордовое платье подчеркивало изящный изгиб ее груди; пояс, расшитый изумрудными листьями, украшал ее талию. Она держала посох из полированного дуба и хрусталя. Улыбка засияла в ее темных глазах, когда они встретились с его, открытое выражение радости и дружбы.

— Мой король, — королева Тэсара коснулась его локтя, ее голос слегка дрожал.

Акмаэль повернулся, словно очнувшись ото сна.

Несмотря на царственную осанку Тэсары, усталость от их путешествия отражалась в ее застывших плечах и осунувшемся лице. Она сделала знак своей фрейлине Соне, которая вынесла принцессу Элиасару. Королева взяла румяного младенца, и Акмаэль показал их лорду Фелтону и его семье.

Пока они шумели из-за красоты и здоровья Элиасары, Акмаэль еще раз украдкой взглянул на Эолин, но мага уже исчезла. К разочарованию Акмаэля, она не подошла к столу Фелтона на ужин. Он хотел спросить о ней, но решил, что лучше промолчать.

«Я ждал три долгих года, чтобы увидеть ее снова. Я могу подождать еще одну ночь».

* * *

— Они идут! — Гемена ворвалась в кухонную дверь с растрепанными пепельно-каштановыми волосами и возбужденными глазами.

Рената крепко схватила девушку за руку, на ее лице с крючковатым носом отразилась свирепая хмурость.

— Ребенок! Разве ты не можешь выглядеть прилично хотя бы один час в этот день?

Гемена поморщилась, когда Рената вытащила ее локоны из потрепанных косичек и начала расчесывать колтуны.

— Я видела их, — сказала девушка. — Двадцать пять всадников под королевским знаменем. Сэр Бортен заставил меня пересчитать их всех!

Деятельность вокруг очага прекратилась. Все с надеждой посмотрели на Эолин.

У маги перехватило дыхание. Подготовка к этому моменту была безжалостной, постоянный поток работы от рассвета до заката. Мышцы болели, мысли были напряжены. Тупая боль поселилась между ее бровями и внутри ее сердца.

«Если бы у меня было немного больше времени».

Она отбросила эту мысль и вытерла руки о фартук.

— Очень хорошо. На данный момент мы закончили.

Ученицы Эолин выскочили, хихикая и волнуясь. Мага Рената ушла за ними с резкими упреками и призывами к порядку. Адиана остановилась в дверях, наблюдая, как они уходят, заплетая свои льняные волосы в свободный узел.

— Ты готова к этому? — артистка из Селкинсен устремила на Эолин свои ясные голубые глаза.

Эолин выдавила из себя улыбку, освежая лицо прохладной водой.

— Настолько, насколько я могу быть.

Они поспешили присоединиться к Ренате и девушкам у молодой ели в центре Экелара. Рядом собрались сэр Бортен и стража. Как только они закончили собираться, Король-Маг въехал в открытые ворота, королевская гвардия выстроилась вокруг него. Эолин узнала сэра Дростана, его осанка все еще была внушительна, несмотря на его возраст. Их сопровождал лорд Фелтон, пухлое лицо над густой седой бородой раскраснелось.

Эолин успокоила пульс и шагнула вперед. Она прокручивала в голове слова приветствия, надеясь, что требования протокола скроют суматоху, которую она чувствовала внутри.

Акмаэль спешился и направился к ней, резко остановившись на расстоянии вытянутой руки.

Слабая дрожь сотрясла сердце Эолин, словно кристалл за миг до того, как разбиться. Все, что она запланировала, прием, представление, официальные приветствия для всех его людей, ускользнуло от его темного взгляда.

Она смущенно отвела взгляд.

— Мой король.

Акмаэль ничего не ответил.

Он мало изменился за последние несколько лет. Аккуратно подстриженная бородка подчеркивала квадратный подбородок. Ветер развевал его черные волосы, вызывая образы Южного леса: песню реки, шепот деревьев, жар солнца, восходящего над хребтом Рыси. Его аромат камня и вневременной магии наполнил Эолин ностальгией, и на кратчайшее мгновение она увидела в нем мальчика, которого когда-то знала, того, кто играл у реки во времена, когда невинность и магия были единственным, что имело значение.

Каменное выражение лица Акмаэля смягчилось.

Эолин подняла руку, чтобы коснуться его щеки.

— Где королева? — Гемена втиснулась между ними, разрушив момент. Она сунула Акмаэлю в лицо букет полевых цветов. — Я должна была отдать это ей. Где она?