Закрыв глаза, я запрокидываю голову назад.

— Я просто хочу вернуть свою маленькую девочку. — Моё горло сжимается, и я ловлю приступ отчаяния, пробирающийся вверх по моему горлу.

— Ты причиняешь мне боль, американец. Вы постоянно это делаете. Я обещаю, что она будет в безопасности. Я буду лелеять её, как если бы она была моей собственной…

— Я хочу её увидеть. — Я стискиваю зубы.

— Я могу прислать тебе фотографию, — говорит он.

— Нет. — Я делаю глубокий вдох. — Мне нужно физически увидеть её, прежде чем я соглашусь на это дерьмо с тобой.

— Хорошо. — Он вздыхает. — Я пришлю тебе адрес гостиницы в Москве. Отправляйся туда, и я свяжусь с тобой.

Он вешает трубку, а я сжимаю телефон в руке и свирепо смотрю на Тор. Мне так много хочется ей сказать, но я не могу сейчас обсуждать ничего из этого. Не успеваю я сунуть телефон обратно в карман, как приходит сообщение с адресом.

— Гейб, — кричу я. — Гейб?

Звук чьего-то рвотного позыва разносится по двору.

— Эсэ… — бормочет Гейб. — Текила и стрельба — не самое лучшее сочетание, si.

Я заворачиваю за угол, и Гейб, пошатываясь, выходит из-за угла, переступая через растения. Он подходит, чтобы прислониться к краю дома, и чуть не падает. Я хватаю его за рубашку и поднимаю.

— Мне нужно поехать в Россию.

— К чёрту русских… — он приваливается к кирпичному фасаду своего дома. — И к чёрту Нарнию.

— Послушай. — Я шлёпаю его по щеке, и его глаза расширяются. — Мне нужен способ добраться до России прямо сейчас, чёрт возьми.

Он икает, прежде чем высвободиться из моей хватки.

— Такой злой… — бормочет он, вытаскивая телефон из кармана и прижимая его к уху.

— Густаво, — невнятно произносит он. — Мне нужен самолёт, друг мой.

Я бросаю кое-какую одежду в спортивную сумку и смотрю на часы. У меня есть ещё час до того, как самолёт будет готов, и это кажется грёбаной вечностью. Я застёгиваю сумку и хватаю свой пистолет, засовывая его за пояс джинсов. Я делаю вдох, и реальность снова поражает меня. Тор солгала мне, позволила поверить, что самая драгоценная часть моей жизни была потеряна.

Дверь в ванную со скрипом открывается, и она выходит, завёрнутая в полотенце. Когда она поднимает на меня взгляд, всё вокруг воспламеняется. Бушующий огонь разливается по моим щекам.

— Ты солгала мне, — говорю я, хватая её и прижимая к стене. Её глаза расширяются, когда я приближаю своё лицо к её. — Ты, блядь, солгала мне, Тор.

Она толкает меня.

— Ты не оставил мне выбора! Я сделала то, что должна была сделать, чтобы спасти её.

Я хочу кричать и вопить, чёрт возьми, я хочу пробить дыру в стене. Ярость настолько сильна, что я даже не могу подобрать слов, всё, что я могу сделать, это применить грубую силу. Я сильнее прижимаю её к стене.

— Она и моя дочь тоже, Тор. — Я наклоняюсь ближе, мои губы почти касаются её. Какая-то первобытная часть меня испытывает искушение поцеловать её, но мы уже не те люди, которыми были, и я не знаю, станем ли мы когда-нибудь прежними. Она предала меня, но не тем, что продала. Не тем, что осталась с Хесусом, а тем, что позволила мне поверить, что моя маленькая девочка мертва. Я сосредотачиваюсь на том факте, что Кайла жива и всё же находится не в лучшем положении, чем была раньше, и мои пальцы впиваются в кожу Тор.

— Мне жаль. — Она вырывается из моих объятий, а я просто смотрю на неё, гнев сотрясает мои внутренности. С каждым тяжёлым вдохом я сжимаю её крепче, пока она не вздрагивает. — Меня убивало то, что я не сказала тебе той ночью, — шепчет она. — Но ты бы пошёл за ней.

— Ты чертовски права, я бы так и сделал. — Я толкаю её ещё раз, прежде чем ослабить хватку и уйти, меряя шагами комнату. — Я, блядь, никогда не прощу тебя за то, что ты позволил мне думать, что она мертва. — Я указываю на неё.

— Мне не нужно твоё прощение. Мне просто нужно, чтобы ты делал то, что у тебя получается лучше всего, Джуд. Я хочу её вернуть.

— Делать то, что у меня получается лучше всего? — я смеюсь. — Удивительно! Теперь... теперь... после того, как ты позволила мне поверить, что она мертва, после того, как ты сыграла роль грёбаной шлюхи Хесуса, теперь ты хочешь, чтобы я делал то, что у меня, блядь, получается лучше всего? — я качаю головой.

Её челюсть сжимается, в глазах пляшет гнев, а потом она, чёрт возьми, даёт мне пощёчину.

— Пошёл ты, Джуд.

Закрыв глаза, я медленно выдыхаю, потому что мне хочется влепить ей пощёчину в ответ. Мои пальцы дёргаются вдоль тела.

— Я, блять, должен дать тебе сдачи.

— Ничего такого, чего бы Хесус уже не сделал, — произносит она.

И тут мой взгляд падает на её разбитую губу. Мои эмоции борются друг с другом, разрываясь между ненавистью и любовью. Это не мы. Это не моя Тор… Я отступаю в сторону, провожу руками по волосам, прежде чем ударить кулаком по стене. Та небольшая боль, которая пронзает мою руку, даёт мне небольшое облегчение.

— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, — выдыхает она.

— Ничего. Ты, блядь, ничего не можешь сказать, чтобы исправить всё это. — Я свирепо смотрю на неё, прежде чем повернуться и пересечь комнату, хватая побольше одежды, чтобы запихнуть её в свою сумку.

— Это Кайла, Джуд!

— Я знаю, что это грёбаная Кайла! — кричу я, мои ноздри раздуваются от закипающей ярости, которая снова поднимается до предела. Я чувствую себя дремлющим вулканом, который отчаянно хочет взорваться.

Она набрасывается на меня. Её ладони ложатся мне на грудь, и она толкает меня в грудь.

— Скажи мне хоть что-нибудь, чего бы ты не сделал для неё, Джуд!

— Нет ничего, абсолютно ничего, что бы я не сделал для неё, и в какой-то момент, Тор, не было ничего, что бы я не сделал для тебя. Но я бы никогда не позволил тебе поверить, что она мертва. Я бы никогда так с тобой не поступил.

— Мы потеряли её! Я сделала единственное, что оставалось, чтобы защитить её. — Слёзы текут по её щекам, и она сердито смахивает их. — Я бросила её, Джуд. Чтобы спасти её. Ты можешь себе представить, на что это похоже?

— Ты предала нас обоих, Тор. — Я чувствую, как гнев утихает, его поглощает болезненное чувство горя и беспомощности.

Она качает головой.

— Ты был не так важен. А она была. Если бы наши ситуации были противоположными, я бы хотела, чтобы ты поступил так же. Каждый. Раз.

Я свирепо смотрю на неё. Она думает, что это то, чего бы она хотела. Легко думать о чём угодно, пока не испытаешь боль от предательства.

— Я бы нашёл другой способ, который не заставил бы тебя поверить, что она мертва, — говорю я, качая головой. Всё это не имеет значения. Всё, что имеет значение — это Кайла.

— Ты сейчас так думаешь, но я была в отчаянии, и Ронан подсказал мне выход. Единственный способ, который я увидела.

Она доверяла русскому больше, чем мне. Этого достаточно, чтобы гнев, клокочущий внутри, снова вырвался наружу. Он вырывается, пока, наконец, не выплёскивается, и я бью по лампе на столе, наблюдая, как она падает на пол и разбивается.

— Заключает сделки со всеми, кроме меня. Грёбаные Хесус и Ронан… — я бросаюсь к ней. Она расправляет плечи и подходит ко мне ближе, пока я не чувствую её тёплое дыхание на своём лице. Я сжимаю кулак. Это всё, что я, чёрт возьми, могу сделать, чтобы сдержаться.

— Ты хочешь причинить мне боль, Джуд? — говорит Тор, прежде чем снова толкнуть меня. — Так сделай это. Почувствуй себя лучше, — осмеливается она.

Тонкая нить контроля обрывается, и я хватаю её за горло, сдавливая, толкаю через всю комнату и прижимаю к стене.

— Ты забыла, кто я такой. Я не добрый, Тор. Не издевайся надо мной. — Я усиливаю хватку, и она вцепляется в мои руки, в то время как её глаза с вызовом сужаются.

— Я тоже больше не милая. Думаю, мы квиты.

Каждый мой вдох слышен. Я смотрю на свои пальцы, сжимающие её горло. Когда я поднимаю на неё взгляд, я нахожу в её глазах пустоту. Лишённую всяких эмоций. И я видел её такой раньше, после Боба, после Джо, после Калеба. После того, как человек, которым она была — человек, которым она должна была стать, — был убит.

Вздыхая, я убираю руку с её горла и подхожу к двери, открываю её и с грохотом захлопываю за собой. Я ничего не могу сделать, чтобы это исправить. Ничего такого, что можно было бы сказать, чтобы загладить обиду. Ложь. Так оно, чёрт возьми, и есть, но Кайла всё ещё жива, и я должен найти её.