— Давай посмотрим, что ты натворила, — он склонил голову набок и внимательно изучил мою работу. Там были выдернутые и болтающиеся провода. Это была катастрофа и дерьмовая попытка угона автомобиля. Я ожидала, что он накричит на меня за то, что я испортила его машину, но он только покачал головой и рассмеялся. — Чертова дилетантка.

По какой-то причине я обиделась и начала защищаться.

— Я не угонщица.

— Ага, — он осмотрел пластиковую крышку на руле. — Я вижу.

Сжимая отвертку, я осталась на своей стороне машины. Алекс заставлял меня нервничать, и вовсе не потому, что в любой момент мог убить меня. Пистолет все еще был в пределах досягаемости, а я пыталась украсть его машину. Ни один преступник в радиусе десяти миль не осудит его за это. Моя тревога была из-за чего-то гораздо более тривиального, чем смерть. Я сильно и тупо втюривалась в него.

Как я могла позволить этому случиться?

Ну, ладно. Парень был хорош собой. Я понимала, что это не помогало ситуации, но было ли мое влечение реальным или это случай Стокгольмского синдрома?

Мой взгляд блуждал по мускулистым предплечьям и замысловатым татуировкам. Они кружились и извивались, сбивая с толку и завораживая меня.

Ага, нет… определенно не Стокгольмский синдром.

Алекс был сексуален. Мало того, что у него было красивое лицо, как у модели «GQ» (Прим. пер., «GQ» — ежемесячный журнал. Издание о моде и стиле — бизнес, спорт, истории успеха, мода, здоровье, путешествия, женщины, эротика, автомобили и технические новинки) или Скотта Иствуда, но в нем было это грубое, непредсказуемое очарование. Он сразу поглотил меня.

Я говорила лениво и невнятно, словно была пьяной, и не думала ни о чем.

— Я лишь один раз видела, как это делали в кино.

Абсурдность моего заявления лишь заставила его еще больше рассмеяться.

Мне стоило молчать, но мое бессвязное бормотание было результатом того, как он заставлял меня чувствовать себя: такой сумасшедшей и неуправляемой.

— Почему у тебя в машине нет сигнализации?

— Потому что никто на районе не настолько безумен, чтобы пытаться угнать мою машину.

Кроме меня, я достаточно глупа.

— Тогда зачем ты ее вообще запираешь? — я нахмурилась, глядя на свою исцарапанную ладонь. — Ты мог бы избавить меня от кучи неприятностей.

— Иисус! — в отчаянии прорычал Алекс. — Что ты вообще тут делаешь? Ты должна сидеть дома, занимаясь чертовым скрапбукингом, или что дети твоего возраста там делают?

Мне не понравилось, что он посчитал меня ребенком. Ради Бога, у меня были сиськи. Они не были огромными, но вполне себе стоячие. Он бы получил больше, чем горсть.

— Я не ребенок, — сказала я.

Он взглянул на меня в первый раз с того момента, как сел в машину. Пробежал глазами по моему телу, и я, возможно, выпятила грудь, чтобы показать свои богатства, которые было трудно увидеть сквозь мой ужасный свитер.

— Да, Мелкая. Ты ребенок, — он снова вернул внимание к созданному мной беспорядку, и на этом все.

Опустошенная его прямотой, я вжалась в сиденье, чувствуя себя неебабельным мутантом. Даже Томми скорее отправит меня на самоубийственную миссию, чем изнасилует. Я была благодарна за это, но серьезно, отказ был неприятен, сильнее, чем могла описать. Мне хотелось заползти под камень и умереть.

Может, я могла бы…

Решив избавить себя от дальнейшего унижения, я открыла дверь, но, как только холодный ночной воздух ворвался внутрь, Алекс внезапно ожил и схватил меня за руку. Его крепкое касание послало дрожь по моему телу, и я ахнула, потрясенная до глубины души.

— Что ты делаешь?

— Я… я… — слова подвели меня. Все, о чем я могла думать, это его пальцы, длинные и гибкие, и где еще я хотела бы их видеть. — Я ухожу.

Хватка Алекса усилилась.

— Уходишь? Почему?

— Потому что… — в нем было что-то такое, чего я не могла точно определить, но знала, что он не причинит мне вреда, — …я могу?

— Нет, не можешь.

— Что? Конечно, могу. Ты не можешь держать меня здесь против моей воли.

— Ты права, — согласился Алекс, и, к моему большому огорчению, отпустил меня. — Я не могу удерживать тебя здесь, но что ты собираешься делать? Ты не можешь вернуться к Томми.

— Почему нет?

Не то чтобы я собиралась, в основном потому, что он хотел моей смерти и все такое, но мне было любопытно узнать, почему Алекс не хотел, чтобы я возвращалась к нему.

— Потому что я не собираюсь отдавать тебе свою машину, и ты не можешь вернуться к нему с пустыми руками. Он нахер убьет тебя.

— И какое тебе дело? С чего тебя заботит, буду я жить или помру?

— Потому что ты всего лишь ребенок. Ты не должна быть здесь. Тут слишком опасно. Ты должна быть дома, с семьей, завернутая в чертов Снагги (Прим. пер., плед с рукавами).

Я фыркнула.

— Ага, точно.

Мне некуда было идти. Я думала поехать в Калифорнию, чтобы жить со своим отцом, Диего Пересом, но это было бы слишком неловко. Я не знала его… даже не видела фотографии! Помимо того, что я унаследовала его фамилию, я всегда считала, что мои темно-каштановые волосы и оливковый цвет лица от него. Мама была более бледной, с обесцвеченными светлыми волосами и глазами цвета морской волны. Она ненавидела Диего и поэтому пользовалась любой возможностью, чтобы унизить меня: «Твои карие глаза точно такие же, как у него; смесь грязи и зеленой мочи».

Тряхнув головой, чтобы прогнать эти мысли, я уже давно решила: теперь мой дом — улицы.

— У меня нет семьи, — сказала я гораздо печальнее, чем намеревалась.

Алекс в глубокой задумчивости грыз кольцо в губе, и мне стало интересно, каково это — целовать его. Держу пари, он хорошо целовался. У него такой глубокий взгляд, и он такой страстный, когда говорит. Уверена, это передавалось и его губам, языку и только Бог знает чему еще.

— Хорошо, я скажу тебе, что собираюсь сделать, — сказал он, стукнув рукой по куску пластика и вставив его на место. — Если ты не пойдешь со мной, то у меня нет выбора, кроме как отвезти тебя домой.

Машина с ревом ожила, когда он вставил ключ в замок зажигания. И волна паники нахлынула на меня.

Домой?

Он собирался отвезти меня домой?

Нет, этого не может быть.

Обезумев и потеряв рассудок, я схватилась за дверную ручку и начала дергать ее. Мне нужно было убраться оттуда, пока Алекс не сдержал свое слово, но он запер меня. Я застряла. Что же мне теперь делать? Кричать, брыкаться или поддаться своему несчастью?

Я решила чертовски испугаться.

— Нет, не делай этого. Выпусти меня, пожалуйста. Я не могу вернуться! — визжала я и билась, находясь на грани слез. — Я все равно снова убегу.

— Господи, — Алекс протянул руку и обхватил мою щеку. — Ты можешь просто, блядь, расслабиться?

Тепло его прикосновения и строгость голоса успокоили меня.

— Послушай, — продолжил он, — я собираюсь отвезти тебя поесть.

Перспектива поесть заставила мой желудок заурчать. Я прикрыла его руками, чтобы он заткнулся. Алекс улыбнулся мне так, что я вспыхнула от смущения.

— А затем отвезу домой.

Мои глаза расширились, и я начала качать головой, инстинктивно снова потянувшись к двери.

— Эй! — он схватил меня за руку, мгновенно заставив замолчать. — Я отвезу тебя к себе домой, ладно?

— К тебе домой?

— Да. Квартира там наверху, — он указал правее от меня. — Ладно?

Я вытерла сопли.

— Ладно.

Боже, я рыдающая идиотка. Как позорно. Никакой надежды, что теперь Алекс увидит во мне кого-то кроме ребенка. Я разрушила возможный шанс своими слезами и истериками.

После этого решила просто молчать.

Пока мы ехали по улицам Феникса с опущенными окнами и включенной музыкой, я заметила ауру, окружающую Алекса. Было что-то необычное в его манере преподносить себя. С одной стороны он казался милым и дружелюбным, но с другой стороны в его глазах был озорной блеск. Будто в любую минуту он мог убить кого-нибудь за то, что тот не так посмотрел на него.

Я видела такое раньше в зоопарке, и Алекс был львом. Прекрасное, таинственное и пугающее существо, но под этой гривой и притворством послушного котенка скрывался хищник, опасный и непостоянный.

Я уже приготовилась к тому дню, когда он набросится на меня.

***

Голод — забавная штука, он затмевает даже самые простые суждения. Все мое внимание было сосредоточено на еде, а остальное меня не волновало. До этого момента он управлял всеми моими решениями, а добавьте недосып, и это та еще смертельная комбинация.

Только когда мы с полными желудками подъехали к квартирному комплексу Алекса, у меня появились страх и сомнения. Опасная ситуация, в которой я оказалась, снова смотрела мне в лицо. Он спрашивал меня о различных вещах: где я выросла? Как я оказалась в Фениксе?

Это были простые и невинные вопросы, но с подпитанным едой разумом, все приобретало зловещий тон.

Я снова занервничала, но это больше можно было выразить словами: «Эй, я могу умереть, если не выберусь отсюда».

Когда мы вышли из машины, я застыла у двери. Алекс привез меня обратно на место преступления. Я могла бы выбраться оттуда. Я даже заметила автобусную остановку, которая была меньше, чем в квартале от апартаментов. Если бы я могла бежать быстрее, чем он стрелял в меня, я могла бы пережить еще один день.

Надеюсь.

Алекс остановился на полушаге, обернулся и увидел, что я не двигаюсь. Мышцы моих ног напряглись, готовясь к прыжку, но я все еще не решила, в каком направлении.

— Тебе не кажется, что уже довольно поздно переосмысливать свои решения, Мелкая?

Я не ответила ему, продолжая смотреть на север, в сторону оживленной улицы.

— Пофиг. Делай, что хочешь, — он направился ко мне, устало вздохнув, когда я дернулась от его приближения. — Возьми это, — я посмотрела вниз и уставилась на деньги в его руке. Подняла растерянный взгляд на него. — Этого должно хватить на пару дней в мотеле и немного еды.

В купюрах, что он пихал мне в кулак, было не меньше трехсот долларов, если не больше.

— Эм, спасибо, — пробормотала я.

— Будь осторожна.