ЭПИЛОГ 2

Гвинет

Год спустя

― Не плачь… Я здесь... ― хриплю я, похлопывая рукой по пухлой груди, а другой придерживаю другую пухлую попку, чтобы она могла пососать мою грудь.

Только... в моих руках ничего нет. И я лежу, хватаясь за матрас.

Я вздрагиваю, открываю глаза.

В поле зрения попадает наша спальня с задернутыми шторами, благодаря которым в комнате темно, хотя часы на стене показывают десять утра. Нащупываю радио няню, мое сердце бьется так громко, что слышно в ушах.

Вот черт.

Дерьмо.

Где мои малыши? Я отчетливо помню, как заснула, кормя грудью Лили и укачивая Логана, около двух часов ночи.

Я потеряла их? Нэйт одну ночь в неделю проводит в офисе, работая допоздна, одну ночь, и я теряю наших близнецов?

Им три месяца ― думаю, я забеременела за день до дня рождения Нэйта год назад. Как только мы узнали новость, я была в экстазе, чего нельзя сказать обо всех остальных. Папа спрашивал, справлюсь ли я с учебой в юридическом колледже и всем остальным, но я сказала, что если он смог, то и я смогу.

Кроме того, Нэйт не позволял мне делать ничего самой. Он заботился обо мне больше, чем раньше, и терпел мое взбалмошное поведение. В первом триместре я была в эмоциональном раздрае и плакала из-за самых глупых вещей, но Нэйт вытирал мои слезы и просто обнимал.

А затем трахал, потому что это помогало справиться с гормонами ― по крайней мере, так я ему говорила.

Он растирал мои распухшие ноги и держал меня за руку на протяжении всего процесса родов. Хотя уверена, что и он, и папа угрожали подать в суд на врача и больницу, потому что они не облегчили мою боль.

Одно дело, когда тебя опекает один заботливый мужчина, но когда их два, и папа и Нэйт ― иногда это просто кошмар.

Но только иногда, потому что мне повезло, что у меня самый лучший папа и самый лучший муж в мире.

Муж, который помогает мне во всем. То, что я решила, что хочу детей сейчас, не значит, что он позволил мне бросить учёбу в юридическом колледже или отодвинуть ее на второй план. Он знает, что это моя мечта, и это важно.

Именно поэтому он заботится о наших новорожденных большую часть времени, даже несмотря на наличие няни. Нэйт напоминает мне папу, который не доверял меня няням, когда я была маленькой, и всегда наблюдал за ними через камеры и тому подобное. Он часто напоминал им о судебных исках, которые может подать против них, потому что он слишком дотошный.

Нэйт ведет себя так же с нашими детьми, но его методы более изящные. Он никому не угрожает, а доносит свою точку зрения только с помощью обычной манеры речи. Эта восхитительная строгая манера, которой я не могу насытиться.

Наши близнецы, Логан и Лили, мягко говоря, капризны, но Нэйт успешно укладывает их спать. Прошлая ночь была единственной, когда он собирался провести всю ночь в офисе с момента их рождения.

И я, очевидно, все испортила, потому что они пропали.

Слезы застилают мне глаза, и я готова устроить истерику эпических масштабов, но тут замечаю возле своей руки записку.

Я приказываю Алексе включить свет, и, наконец, выдыхаю, читая записку, написанную красивым характерным почерком Нэйта.

Близнецы со мной и Кингом в саду. Спи спокойно и ни о чем не беспокойся.

P.S. С днем рождения, малышка. У меня есть планы на нас, как только выгоню твоего папашу. А пока я оставил тебе подарок на прикроватной тумбочке.

Страх за безопасность моих детей исчезает, и на смену ему приходит яростная привязанность к их отцу. Как, черт возьми, я оказалась с этим мужчиной? Каждый день я просыпаюсь с еще большим благоговением перед ним, чем накануне.

Я беру коробку с прикроватной тумбочки, и, открыв ее, обнаруживаю внутри фотоальбом. На первой странице ― фотография, на которой папа запечатлел нас с Нэйтом и близнецами. Мое лицо залито счастливыми слезами, а Нэйт целует меня в лоб.

Наша первая семейная фотография.

Прежде чем успеваю расчувствоваться, замечаю сложенный листок бумаги на обложке альбома. Мои пальцы немного дрожат, когда я открываю его и узнаю почерк Нэйта.

Гвинет,

Я встретил тебя в день твоего рождения.

Кинг испугался, обнаружив на пороге своего дома младенца, и решил, что это хорошая идея ― позвать своего заклятого врага для урегулирования кризисной ситуации.

По правде говоря, я планировал посмеяться над ним и его беспечностью, но когда добрался до его дома, ты плакала навзрыд, а он был взволнован, и я предположил, что ты, вероятно, голодна.

Он пихнул тебя в мои руки и, как сумасшедший, помчался на кухню. Это был первый раз, когда я держал ребенка на руках, и в лучшем случае это было довольно неловко, но затем кое-что случилось.

Ты перестала плакать.

Просто перестала плакать.

Ты смотрела на меня своими разноцветными любознательными глазами, которые каким-то образом пронзили мою грудь.

С тех пор ты всегда занимала особое место в моей жизни. Возможно, я не был любящим дядей, но я верил, что забочусь о тебе не меньше, чем Кинг. Именно поэтому следил за тем, чтобы никто не издевался над тобой и не доставлял неприятностей. Точно так я поступал со своим племянником.

Но шесть лет назад ты все разрушила.

Когда поцеловала меня на свой восемнадцатый день рождения.

Когда встала на цыпочки, проигнорировав весь здравый смысл и прильнула своими губами к моим, словно ждала этого всю жизнь.

В тот момент ты разрушила все мои представления о тебе. Вместо того чтобы быть похожей на моего племянника, ты посеяла в моей голове другие образы. Образы, которые я не должен был создавать о гораздо более молодой дочери моего лучшего друга.

Я не должен был думать о том, чтобы поднять тебя на руки, прижать к ближайшему предмету и целовать до тех пор, пока ты не сможешь дышать.

Я правда хотел это сделать.

И ненавидел тебя за это.

Не только потому, что это испортило наши беззаботные отношения, но и потому, что, как бы ни старался, я больше не мог думать о тебе, как о дочери Кинга.

Те два года были чистой пыткой, малышка. Я так долго колебался между тем, чтобы поступить правильно, и тем, чтобы заявить на тебя права. Вот почему я избегал тебя и не мог находиться с тобой в одной комнате, я не доверял себе и боялся все испортить и тем самым причинить боль Кингу. Тем более я понятия не имел, насколько глубоки мои чувства к тебе.

Однако, как только ты стала моей женой, моя выдержка пошла под откос. Я виню в этом твою живую энергию, которой мне всегда не хватало, и твою решимость, способную раздробить камень.

Даже такой крепкий, как я.

Ты не только разрушила стены, построенные мной, но и соединила все разрушенные части воедино. Ты сделала это аккуратно и с такой любовью, что я уже не могу представить своего существования без тебя.

Без твоей жизнерадостности.

Без твоего сочувствия.

Ты добавила красок в мою жизнь, таких же ярких, как твои глаза. Каждый день, просыпаясь и глядя в эти глаза, видя твою заразительную улыбку, я чувствую себя самым счастливым ублюдком на свете.

Спасибо, что выбрала меня.

Спасибо, что не бросила меня.

Спасибо, что стала моей женой и матерью моих детей.

Люблю,

Натаниэль.

К тому времени, как я заканчиваю читать, по моей щеке скатывается слеза.

Можно ли влюбиться в кого-то заново? Потому что, думаю, это только что произошло. Я так бесповоротно влюбилась в этого человека, что иногда это пугает меня до чертиков.

Он сказал, что не может представить свою жизнь без меня, но для меня это немного по-другому. Я не могу представить себе мир, в центре которого нет его.

Не могу представить себе мир, в котором он не был бы моим мужем и отцом моих детей.

Аккуратно убрав письмо в фотоальбом, кладу его на тумбочку и встаю с кровати. Быстро привожу себя в порядок и надеваю первые попавшиеся шорты, майку и кроссовки, а затем выбегаю на улицу.

Нэйт стоит, держа Лили на руках, а папа сидит и укачивает Логана, пока тот сосет бутылочку.

Вид моих малышей никогда не надоедает. Мне кажется, каждый раз, когда их вижу, я влюбляюсь в них все больше и больше. Они такие маленькие и невинные, и я готова отдать за них свою жизнь.

И причина, по которой они у меня есть, находится прямо здесь, как всегда, важнее, чем весь мир.

Нэйт одет в черные брюки и белую рубашку, подчеркивающую его мускулистую фигуру. Клянусь, с годами этот мужчина становится красивее. Это должно быть незаконно, чтобы кто-то в сорок лет выглядел так восхитительно привлекательно, но я не жалуюсь.

Он по-прежнему самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, и всегда будет таким.

Я подбегаю к нему, обвиваю руками его талию, обнимая его и Лили, затем встаю на цыпочки и целую его. Одной рукой он держит нашу дочь, а другой притягивает меня к себе, углубляя поцелуй.

Мои чувства обостряются, я таю в его объятиях и теряюсь в притягательном вкусе. Сколько бы он ни целовал меня, интенсивность поцелуев не исчезает. На самом деле, это потрясающие ощущения, как в тот первый раз, когда он поцеловал меня у бортика бассейна.

Он целует меня уже на протяжении многих лет, но все еще кажется, что он целует меня в ответ за то, что не поцеловал в мой восемнадцатый день рождения.

Он целует меня уже много лет, и я не могу насытиться.

И, наверное, никогда не смогу.

― Доброе утро, муж, ― выдыхаю я, когда мы отрываемся друг от друга.

Темный отблеск желания светится в его глазах, когда он негромко говорит:

― Доброе утро, жена.

― Спасибо за подарок на день рождения. Я в восторге от него и от тебя.

Позади меня раздается покашливание, прежде чем рядом с нами появляется папа, неся Логана и озираясь по сторонам.

― Я здесь, если никто не заметил.

― Привет, папа. ― Я целую его в щеку.

― Значит, теперь у тебя есть папа?

― Твоя ревность слишком очевидна, Кинг, ― ухмыляясь, говорит Нэйт.

― Заткнись, похититель дочери.

― Папа.

Я хватаю его за руку, смеясь, а он только качает головой. Поскольку он слишком опекает меня, невозможно заставить его перестать подкалывать моего мужа при каждом удобном случае.