ГЛАВА 2

Кингсли

Я использую голосового помощника, чтобы позвонить Нэйту.

В салоне машины раздаются гудки, но ответа нет.

― Бл*дь.

Бью кулаком по рулю, резко поворачивая направо.

Петляю между машинами, не обращая внимания на гудки и проклятия водителей.

В данный момент у меня есть дела поважнее.

Мне необходимо добраться до офиса и поговорить с этим ничтожеством.

Сегодня утром, впервые увидев документы, я решил, что это какая-то херня. Безусловно, указанное имя и неопровержимые доказательства, лежавшие передо мной, были какой-то ошибкой.

Просчет.

Совпадение.

Долбаный сбой в системе.

Но это не ошибка.

Как и факты, предоставленные частным детективов. Оказывается, чтобы узнать правду, мне не нужно было прикладывать столько усилий.

Разгадка все это время была прямо передо мной. Пряталась у всех на виду, а я был слишком слеп, чтобы заметить.

Виновато моё высокомерие?

Невежество?

После всего случившегося в моей жизни, я быстро повзрослел. Не только из-за этой ситуации, но и в угоду своей гордости я вступал в ненужные и бесконечные битвы. Моя сука-мачеха, из-за которой меня чуть не убили, может подтвердить мою безжалостность. Я хочу уничтожить эту женщину медленно, хочу, чтобы она сама затянула петлю вокруг своего гребаного горла. Но она слишком самовлюбленная, чтобы рассматривать такой вариант.

Все это время я считал себя выше того, чтобы мной манипулировали или играли со мной. В конце концов, я ― Кингсли, бл*дь, Шоу, владелец и соучредитель компании «Уивер & Шоу», которая за последние пару лет выросла в разы.

Вот что происходит, когда два гения оставляют свои бойцовские будни позади и решают захватить мир. Однажды мы задумались, что случится, если амбиции Нэйта и моя властность столкнутся. Что произойдет, если он решит выйти из тени своего отца-сенатора и стать силой, с которой придется считаться? Что, если я воспользуюсь состоянием, которое оставил отец, и подпитаю амбициями своего лучшего друга?

Ответ прост. Никаких ограничений.

Именно это мне больше всего нравилось в Нэйте, даже в те времена, когда мы дрались друг с другом, гоняли на машинах и соревновались в том, у кого самые сексуальные девушки. Даже мои победы делают его сильнее, и у его ног разверзается ад.

Его упорство безгранично.

Словно мертвая петля или знак бесконечности.

Словно гребаный горизонт.

Если предоставить Натаниэлю Уиверу нужные ресурсы, он построит один замок, потом еще, а потом целый гребаный город из них. Люди мечтают о масштабном, но он мечтает захватить мир. Не политическим путем, как его отец, а исподтишка. Из тени, где никто не может увидеть или причинить ему вред.

Именно так, как я предпочитаю.

Вот почему мы словно инь и ян.

Когда мы впервые встретились в средней школе, то возненавидели друг друга с первого взгляда. Мы оба были одержимы: он внутренне, я внешне, и было вопросом времени, когда мы столкнемся. Это произошло на одном из подпольных бойцовских рингов, так как мы часто участвовали в поединках. Я боксирую, чтобы кого-нибудь не убить. Он делает это, чтобы выпустить пар.

Тогда я избил его до полусмерти. Но он так и не упал и отказывался сдаваться, даже когда его кровь заливала ринг. Организаторам пришлось остановить бой, пока я не убил его.

Это был первый раз, когда я встретил достойного противника. Я до сих пор помню силу его решимости, когда он смотрел на меня, кашляя кровью и отскакивая в сторону.

Именно тогда я понял, что он не испорченный сынок сенатора. Он нечто большее.

После этого я несколько раз избивал его, но он все равно возвращался для повторного поединка, снова и снова, пока не смог победить меня. Потом это стало чем-то вроде ритуала.

Мы были соперниками, но часто спасали задницы друг друга от директора, родителей и даже полиции.

У нас был свой мир, и посторонних туда не пускали. Многие женщины пытались встать между нами, манипулировать, но мы моментально избавлялись от них. Мы могли ссориться из-за чего угодно: мнения, стратегии, сотрудников, но никогда из-за женщины.

Они не стоят того, чтобы ставить под угрозу наше партнерство и дружбу. Хотя дружба ― это не совсем точно, мы все еще соперники в некотором смысле. Мы по-прежнему соревнуемся, деремся и обзываем друг друга.

Но, подобно инь и янь, мы дополняем друг друга. Где он тихий, я громкий. Там, где он хладнокровен, я вспыльчив, что делает наше партнерство чрезвычайно выгодным.

Когда мы с Нэйтом стремимся к цели, нас ничто не остановит.

По крайней мере, так я думал до сегодняшнего утра.

До гребаного телефонного звонка, который раздался не так давно.

Пока я не осознал реальную опасность для жизни моей дочери.

Дочь, которую до появления на моем пороге, я не думал, что захочу. Но одного взгляда в ее невинные радужные глаза было достаточно, чтобы влюбиться, хотя я думал, что не способен на подобные чувства. Я никогда не думал о том, чтобы отдать ее, я не мог. Она была частью меня, и я знал, что должен защитить ее. Неважно, что в то время я был молод и безрассуден. Не имело значения, что я ни черта не знал о воспитании детей.

Жизнь со строгим отцом, выгнавшим маму, чтобы жениться на любовнице, превратила меня в бесчувственного ублюдка, единственной целью которого является разрушение... включая и мое собственное. И когда моя мать покончила с собой, я поклялся, что никогда не прощу ни отца, ни его жену, ни этот гребаный мир, который заставил мою мать покончить с жизнью.

Вот почему в подростковом возрасте я выбрал безрассудный путь и практически все разрушил.

Но это было до того, как крошка с маленькими ручками и румяным личиком ворвалась в мою поганую жизнь. Еще до того, как я сделал тест ДНК, я знал, что она моя плоть и кровь. Я знал, что она принадлежит мне.

Она ― благословение, которого я недостоин. Именно поэтому я ее так назвал. Гвинет (прим. пер.: Гвинет ― тот, кто благословлен счастьем).

Ее появление дало мне новую цель, совершенно отличную от разрушения моей жизни. Я всегда был помешан на власти, но именно благодаря моей девочке я сделал все, чтобы обрести ее.

Потому что те, у кого есть власть, могут защитить свою семью.

А Гвен ― единственная моя семья.

Семья, ради безопасности которой я убью всех на своём пути.

Но в этот раз я просчитался.

Я недостаточно внимательно наблюдал за своим окружением и, следовательно, не смог узнать единственного человека, который может ей угрожать. Единственного человека, который может отнять ее у меня после того, как я воспитывал ее двадцать лет.

― Бл*дь! ― Жму на газ и снова звоню Нэйту.

Наконец он берет трубку и говорит скучающим тоном:

― В чем дело, Кинг? У меня встреча.

― Нах*й встречу. У меня чрезвычайная ситуация.

― Что случилось? ― резко спрашивает он.

Я открываю рот, чтобы обрушить на него адские проклятия, но меня прерывает рев клаксонов. Передо мной проезжает машина, и я резко торможу, громкий визг эхом отдается в воздухе.

Мои усилия бесполезны.

Слышится отвратительный звук металла о металл, и подушка безопасности отбрасывает меня назад, шею пронзает невыносимая боль.

Мои глаза чуть приоткрыты, я чувствую, как вязкая жидкость стекает по лбу, застилая зрение красной дымкой.

Мгновение спустя я перестаю чувствовать тело, словно каким-то образом мне удалось покинуть его пределы и сейчас существую где-то в другом месте.

В ушах протяжно гудит, тело словно чужое.

Я словно плыву по течению, ощущаю движение.

Но двигаюсь не я.

Звуки, цвета и ощущения сливаются воедино, когда снаружи медленно возникает суматоха, и в это же время раздаётся голос Нэйта:

― Кинг! Кингсли... ответь. Что, черт возьми, произошло?

― Гвен... ― хриплю я. ― Позаботься... о... ней...

Я бы хотел сказать больше.

Хотел бы проклясть его за то, что он привнес в наши гребные жизни. Из-за него и его надежных и стратегических планов все летит к чёртовой матери.

Но я не издаю ни звука.

В глазах темнеет, и я медленно погружаюсь в бездну.

Прости, мой маленький Ангел.