― Просмотри предыдущие дела и найди что-нибудь, что я могу использовать.

Она не двигается с места, пальцами обхватив папку.

― И это всё?

― А чего ещё ты хочешь? Ты хотела стажировку, вот она. Я не буду делать тебе поблажки, Гвинет. Дальше будет только сложнее. Так что, если у тебя нет силы воли пройти через это, уходи сейчас.

― Я могу и сделаю.

― Как скажешь.

― Ты не веришь в меня?

― Я не верю в то, чего не вижу.

― Тебе известно, что ты циник?

― А ты все ещё стоишь здесь. Иди работай и веди себя хорошо.

Её хватка на папке ослабевает, и я наклоняюсь вперед на случай, если она выронит ее.

Она прикусывает нижнюю губу, и я не могу оторвать от нее глаз, наблюдая, как она смачивает ее, как зубы покусывают пухлую плоть прежде, чем она, наконец, отпускает её.

― В-вести себя хорошо?

Мы словно играем в кошки-мышки, и не думаю, что у меня хватит воли остановить эту игру.

Или, может быть, я потерял контроль над ней уже давно и только сейчас признаю это.

В любом случае, это движется в чертовски опасном направлении, и я позволяю этому случиться.

Потому что к черту это. К черту все, что осталось от моей совести. У меня её все равно никогда не было, так что можно перестать притворяться, что она есть.

― Да, Гвинет. Веди себя хорошо или поплатишься.