ГЛАВА 13

Натаниэль

Мое рабочее место священно.

В конце концов, именно здесь процветают мои амбиции. Здесь строятся планы и реализуются мои стратегии.

Здесь я прихожу в себя и забываю о девочке, которую оставляю и возвращаюсь поздно, чтобы не видеть ее. Только ведь она не девочка, верно?

Я хочу называть ее так, чтобы у моего члена не возникало идей, но она никогда не была... девочкой. По крайней мере, не в последнее время.

Теперь она женщина. Взрослая, мать ее, женщина с длиннющими ногами и крошечной талией, которая может уместиться в моей ладони.

И сейчас она находится в том месте, где я должен быть сосредоточен, а не отвлекаться.

Гвинет здесь, в «У&Ш», это не первый раз, но обычно она не одевается так, словно пришла на деловую встречу.

И уж точно она не должна находиться рядом с этими тремя ублюдками ― включая моего племянника. Кингсли сделал все возможное, чтобы держать ее подальше от них и их распутных привычек. Так что я обязан позаботиться об этом вместо него. Как я ему и обещал.

Это точно не из-за того, что я хочу впечатать их лица в стол. Я не должен думать о том, чтобы причинить боль трем моим лучшим адвокатам. Не должен, и всё же это единственное гребаное желание.

― Кто кого принимает? ― спрашиваю их всех, не утруждая себя смягчить тон.

У меня нет на это сил, потому что она здесь. В зоне моего внимания. И она должна исчезнуть.

― Я. ― Нокс кладет руку ей на плечо. ― Гвен будет стажироваться со мной.

Она улыбается ему, глядя на него своими яркими, очень яркими глазами, совсем зелеными, с едва заметным оттенком серого или даже голубого. Она счастлива, в экстазе, и мысль об убийстве становится все более и более привлекательной.

И это аномалия для адвоката. Гребаная ошибка в матрице, которой не должно быть.

Но это так, и чем больше она улыбается ему, чем больше он прикасается, тем кровожаднее и горячее становится эта мысль.

― Убери руки, если не хочешь получить иск о домогательстве, Ван Дорен, ― говорю я достаточно бесстрастно, чтобы не выдать своих тревожных внутренних мыслей.

Себастьян ухмыляется, я свирепо смотрю на него, поэтому он делает вид, что копается в телефоне, отпивая кофе. Дэниел встает, прижимая к груди кондитерскую коробку, затем хватает моего племянника за плечо и тащит его к выходу.

― Мы уходим, но болеем за тебя, Гвен. ― Добро пожаловать на темную сторону.

Он подмигивает ей, а Себастьян бросает на меня знающий, дразнящий взгляд, прежде чем они оба покидают зону отдыха.

Нас осталось трое. Я, Гвинет и Нокс, который все еще держит свою гребаную руку на ее плече.

― Нет, она бы так не поступила со мной. Да, Гвен? ― Нокс мечтательно ей улыбается, именно так он очаровывает женщин. ― Мы ладим, правда?

― Да, ― отвечает она быстро, весело, с той энергией, которая мне не нравится, когда направлена на других. Я не хочу, чтобы другие что-то видели в ней. Точка.

― Нет.

От моего вкрадчивого тона ее улыбка спадает, губы поджимаются, она отходит от Нокса и направляется ко мне твердым, решительным шагом.

И это все для меня. Ее внимание и эти постоянно меняющиеся глаза сосредоточены на мне и только на мне.

― Я имею право подать заявление на стажировку.

― А я имею право отклонить твое несуществующее заявление.

― Но почему? У меня хорошие оценки. Это дискриминация.

― И ты можешь подать на него в суд, ― говорит ей Нокс. ― С правильными аргументами.

― Заткнись, пока я не созвал заседание совета директоров по поводу твоих злоупотреблений.

― Слышишь, Гвен? ― Он встает рядом с ней. ― Я тоже могу подать на него в суд за эту угрозу. Ты ведь будешь моим свидетелем?

― Если он не позволит мне пройти стажировку, буду.

Она разговаривает с Ноксом, но все ее внимание приковано ко мне, она не отводит взгляд от моего лица.

У меня было бесчисленное количество противников, и большинство из них не смели даже взглянуть на меня, но Гвинет не только смотрит, она также свирепо сверкает глазами, оговаривается и много чего еще.

― Ты не сможешь выиграть у меня в суде, Ван Дорен. Может быть, через пару десятилетий, и только если я буду страдать от какой-то формы слабоумия. А ты, Гвинет, на самом деле считаешь, что угрожать мне ― правильный способ разобраться с этим?

― Ну, я вежливо попросила, а ты не послушал.

― Потому что не хотел.

― Он не твой начальник, Гвен, ― говорит Нокс. ― Если ты хочешь пройти стажировку в фирме своего отца, ты должна ее пройти.

Она расправляет плечи.

― Точно. Ты мне не начальник, дядя Нэйт.

Я скрежещу зубами, и не только потому, что она назвала меня так спустя столько времени, но и потому, что она сказала это в издевательской манере. Типа «ты лучший друг моего отца, поэтому должен давать мне то, что я хочу».

Мне требуется все самообладание, чтобы не запихнуть обратно эти слова в ее горло, чтобы она больше их не произносила. Возможно, в то же время заставить ее подавиться моими пальцами. Или другой частью моего тела.

― Пока, ― говорю я.

― Что?

― Я пока не твой начальник, учитывая, что ты хочешь стажироваться у меня.

― Не у тебя, ― медленно произносит она. ― У Нокса.

― Этого не произойдет, так что либо со мной, либо ты убираешься отсюда.

Ее губы раскрываются, она сглатывает, затем смыкает их, прежде чем снова раскрыть.

Нокс издает цокающий звук.

― Что дядя, что племянник, вы с Себастьяном постоянно крадете моих стажеров.

― Но... я хочу стажироваться у Нокса, ― говорит она с еще большей убежденностью.

― Тогда уходи.

Она снова поджимает губы, ее тело напрягается, а ноздри раздуваются. Она начинает стучать ногтями друг о друга.

Щелк. Щелк. Щелк.

― Или следуй за мной.

Я поворачиваюсь, не дожидаясь, последует ли она за мной.

Она следует.

Она не только приехала сюда с определенным намерением, но и не из тех, кто сдается, даже если приходится идти на компромиссы.

Я должен был выгнать ее, а не предлагать стажировку или приглашать в свой кабинет.

В конце концов, это моя зона внимания, и её присутствие в ней всё испортит. Но она же не исчезает из моих мыслей, когда пропадает из виду.

Тот, кто это сказал ― долбаный кретин.

Кроме того, либо она со мной, либо с кем-то другим. А я ни за что на свете не позволю ей быть с Ноксом, Дэниелом или даже Себастьяном.

Меня охватило то же оцепенение, что и тогда, когда Аспен сказала, что моя «жена» принесла кексы и разговаривает с тремя ублюдками. Логические мысли были последним, что пришло мне в голову, когда я помчался туда. Я знал, что она была недовольна тем, что я отказал ей в стажировке, но не думал, что она появится и начнет вести переговоры.

За моей спиной.

Знаю, что Гвинет трусцой бежит за мной, пока я направляюсь в свой офис, но не смотрю на нее. Я и так достаточно заряжен, чтобы ещё смотреть на неё.

Если бы у меня было достаточно порядочности, я бы притормозил и позволил ей догнать себя, но этого долбаного термина нет в моем словаре.

Как только мы оказываемся внутри, я закрываю дверь, прислоняюсь к ней и смотрю на нее.

Гвинет стоит посреди кабинета, переводя дыхание. Но затем пристально смотрит на меня, скрестив руки на груди.

― Я не хочу стажироваться с тобой.

― Хорошо, что ты не имеешь права голоса.

― Но в прошлый раз ты отказал. Что заставило тебя передумать?

Её уход к другому.

Рука Нокса на ней.

Еб*ные кексы, которые она принесла.

Всё. Это.

― Почему ты хочешь пройти здесь практику? ― спрашиваю я, вместо того чтобы ответить на ее вопрос.

― Мне нужен опыт.

― Почему именно сейчас?

― Сейчас лето, а студенты юридического факультета проходят практику летом.

― Это единственная причина?

― И…чтобы занять себя, ясно? Я не могу позволить себе чувствовать опустошение сейчас, так что не мешай мне.

Из-за Кингсли. Бл*дь.

Я должен был догадаться что жизнерадостность, которую она демонстрирует Марте и всему миру, ― это всего лишь маска. Маскировка, чтобы скрыть то, что она чувствует на самом деле.

У нее это отлично получается. Прятаться. Будь то физически или эмоционально. Особенно когда речь идет об эмоциональной боли, потому что в других областях она гораздо более открыта.

Отталкиваюсь от двери и медленно подхожу к ней. Не упускаю из виду, что её глаза слегка расширяются или то, что она следит за каждым моим движением. Дома она постоянно наблюдает за мной, и это еще одна причина, почему я держусь на гребаной дистанции.

― Почему ты не сказала об этом, когда впервые заговорила со мной о стажировке? Когда просишь о чем-то, ты должна подкрепить это всевозможными аргументами.

― Ты не дал мне шанса. Сказал: Нет. Это окончательно. Дискуссия окончена. Три твоих любимых выражения, помнишь?

― Следи за своим тоном, Гвинет.

― Уверена, Нокс не будет возражать, если ты позволишь мне стажироваться с ним.

― Об этом не может быть и речи, и это окончательно.

― Видишь? Ты снова это сказал! Это окончательно, то окончательно. Я не робот, знаешь ли. Есть такая крохотная штука, как эмоции, и я не лишена чувствительности к нему. Этого слова нет в моем негативном списке.

― Где?

― Не суть. Тебе не нужно об этом знать. ― Затем пробормотала себе под нос: ― Может быть, мне стоит добавить тебя в список.

― Ты придумываешь мне клички, Гвинет?

Она притворно невинно улыбается.

― Я не могу так поступить со своим боссом.

― А с мужем?

Её губы снова приоткрываются, и я наслаждаюсь этим, возможно, больше, чем следовало.

Обожаю заставать её врасплох, заставлять волноваться. Это лишь малая часть того, что она делает постоянно.

― Я могу называть тебя по имени, ― шепчет она.

― Ты имеешь в виду дядя Нэйт?

― Я так сказала, потому что...

― Почему? Чтобы привлечь внимание? Спровоцировать меня? О чём именно ты думала?

― Не знаю.

― Тогда я буду называть тебя мелкой, пока ты не разберешься с этим.

― Не надо! Я... хотела спровоцировать тебя.

― Ты собираешься повторять это?

― Нет.

― Хорошо, иначе ты снова станешь мелкой.

Её губы снова разошлись, и в её глазах засиял яркий гребаный свет. Но вместо того, чтобы сосредоточиться на счастье, которое она излучает волнами, на её радости от того, что она больше не является ребенком, я иду к своему столу, достаю толстую папку с делом и прижимаю к её груди.