― Просмотри предыдущие дела и найди что-нибудь, что я могу использовать.
Она не двигается с места, пальцами обхватив папку.
― И это всё?
― А чего ещё ты хочешь? Ты хотела стажировку, вот она. Я не буду делать тебе поблажки, Гвинет. Дальше будет только сложнее. Так что, если у тебя нет силы воли пройти через это, уходи сейчас.
― Я могу и сделаю.
― Как скажешь.
― Ты не веришь в меня?
― Я не верю в то, чего не вижу.
― Тебе известно, что ты циник?
― А ты все ещё стоишь здесь. Иди работай и веди себя хорошо.
Её хватка на папке ослабевает, и я наклоняюсь вперед на случай, если она выронит ее.
Она прикусывает нижнюю губу, и я не могу оторвать от нее глаз, наблюдая, как она смачивает ее, как зубы покусывают пухлую плоть прежде, чем она, наконец, отпускает её.
― В-вести себя хорошо?
Мы словно играем в кошки-мышки, и не думаю, что у меня хватит воли остановить эту игру.
Или, может быть, я потерял контроль над ней уже давно и только сейчас признаю это.
В любом случае, это движется в чертовски опасном направлении, и я позволяю этому случиться.
Потому что к черту это. К черту все, что осталось от моей совести. У меня её все равно никогда не было, так что можно перестать притворяться, что она есть.
― Да, Гвинет. Веди себя хорошо или поплатишься.