Уж простите.

Зажимаю между пальцами браслет, который он подарил, крадусь на цыпочках и выглядываю из-за угла, ища высокого мужчину с глазами, которые могут вселить в кого-то невообразимый страх.

Если быть точной, в меня.

И все же продолжаю идти вперед, потому что не могу справиться со всем одна. Не могу смотреть на израненное, безжизненное тело папы и бездействовать. Никакие списки, бесчувственность или пустой мозг не смогли бы подготовить меня к подобному.

Мои кроссовки неслышно скользят по полу, пока пытаюсь найти его. Я не трачу много времени на его поиски, и прежде, чем успеваю обрадоваться, мое сердце сжимается.

Он не один. Он с ведьмой. Аспен.

Папа так ее называет. Ведьма. Раньше я не уподоблялась ему, но теперь пришлось, потому что, уверена, она привораживает Нэйта, используя черную магию. Ведь она единственная женщина, на которую он обращает внимание. Единственная женщина, рядом с которой он расслабляется, и его губы приподнимаются вверх.

Некоторые назвали бы это улыбкой. Но я думаю, это больше похоже на полуулыбку. Почти, но не совсем.

В любом случае, чем бы это ни было, он показывает это только ей, и из-за этого я ненавижу и его, и ее. Ненавижу ее внешний вид. То, как она комфортно и без проблем перемещается на высоких каблуках, словно их не существует, и у нее великолепная коллекция брючных и юбочных костюмов, не то, что мои повседневные джинсовые шорты и любимые белые кроссовки. Меня бесят ее ярко-рыжие волосы и помада в тон, не то, что мои медно-ржавые патлы.

Но больше всего меня раздражает то, как она смотрится с Нэйтом. Как непринужденно они общаются, как прекрасно дополняют друг друга, не прилагая усилий. Она успешна, хитра и является главной стервой в их фирме. Именно такой тип женщин, мне кажется, привлекает Нэйта.

Однажды я подслушала, как он сказал это папе, что ему нравятся женщины, которые добиваются успеха в карьере так же настойчиво, как и мужчины. Ему нравятся умные женщины с огоньком, такие, как Аспен.

Неудивительно, что королю нравится королева.

Потому что в этом-то все и дело, верно? Король не смотрит в сторону дамочек в беде, он не любит заниматься спасением.

Внезапно я осознаю, кем для него являюсь. Груз, тянущий его вниз. Обязательство, оставленное его лучшим другом.

Ногтями впиваюсь в пиджак и чувствую, как пряный аромат поднимается к горлу и душит меня. Чувствую, как лесной аромат превращается в высокие деревья, сквозь которые не могу ни увидеть, ни пробраться.

Я отступаю назад и направляюсь к стулу, на котором он меня оставил. Верну ему пиджак и перестану быть занозой в его заднице. Последнее, чего я хочу, это стать надоедливым ребенком, о котором он должен заботиться, потому что обещал лучшему другу.

Я не ребенок. Мне двадцать, и могу позаботиться о себе. Я могу справиться со всем: и с папиной комой, и с домом и всем, что он оставил после себя.

Моя грудь сжимается, когда вспоминаю о состоянии папы. У меня больше нет никого, к кому я могу обратиться.

Я резко останавливаюсь, когда обнаруживаю человека, стоящего перед окном папиной палаты.

На ней платье, сочетающее в себе множество оттенков розового. На голове плотно прилегающая шляпа с перьями всех оттенков радуги, из-под нее выглядывают обесцвеченные пряди.

Медленно подхожу к ней, поражаясь тому, насколько старой она выглядит, несмотря на ботокс и все процедуры, которые она сделала со своим лицом. Оно словно превратилось в маску. Промолчу о ее раздутых и огромных губах, словно их ужалили десятки пчел.

― Сьюзан?

Она не отрывает взгляда от папы, а у меня не хватает сил посмотреть на него в таком состоянии, но я вижу, как она наблюдает за ним.

Как ее глаза вбирают в себя весь его образ, покачиваясь взад-вперед, она проводит рукой в перчатке по кожаной сумке. Также розового цвета.

― Сьюзан, ― пытаюсь снова, не уверенная, что она услышала меня в первый раз.

― Он в ужасной форме, ― говорит она тихо, без всякого выражения.

Я борюсь со слезами, пытающимися вырваться наружу, и прижимаю большой палец к указательному под пиджаком Нэйта. Так, что мои ногти впиваются в его пиджак. В каком-то смысле он здесь, со мной.

Кроме того, у меня на пальце повязка, которой раньше не было. Это он ее наложил?

Мои мысли рассеиваются, когда Сьюзан поворачивается ко мне, на ее лице застыло высокомерное выражение.

― Этот ублюдок наконец-то получил по заслугам.

От потрясения я отшатнулась назад, мой подбородок задрожал.

― Как... как ты можешь так говорить? Даже если вы не ладили, сейчас он может умереть.

― Это должно было произойти давным-давно. Подобное ему зло должно было быть наказано, чем раньше, тем лучше.

― Сьюзан!

― Несмотря на то, что ты ― дьявольское отродье, я дам тебе совет. ― Она подходит настолько близко, что меня начинает подташнивать от головокружительных нот ее парфюма. ― Будет лучше, если ты начнешь паковать вещи и съедешь из дома. Мой адвокат уверил, что я могу вернуть дом и акции компании «Уивер & Шоу», которые принадлежали моему мужу до того, как ими завладел твой коварный отец.

Я качаю головой, несмотря на попытки казаться невозмутимой. Папа потратил много времени, сил и денег, чтобы защитить дом и фирму. Она ни за что на свете не сможет забрать все, верно? Наверняка я могу что-то сделать.

Сьюзан протягивает руку, облаченную в перчатку, зажимает мой подбородок между большим и указательным пальцами и слегка вздергивает его.

― Мне бы не хотелось причинять вред такой маленькой девочке, как ты, почему бы тебе не избавить нас всех от проблем и все прекратить? Когда тебе исполнится двадцать один год, ты получишь доступ к трастовому фонду, и этого более чем достаточно для безбедной жизни. Я попрошу своего адвоката составить контракт, тебе останется только подписать его.

― Нет, ― бормочу я, впиваясь ногтями в пиджак.

Ее пухлые губы кривятся.

― Что ты сказала?

― Нет! ― Вырываюсь из ее хватки, меня трясет. ― Не позволю тебе заграбастать с трудом заработанное папой. Никогда! И он не умер, Сьюзан! Он вернется и заставит тебя пожалеть об этом нелепом предложении.

― Ты много болтаешь, но у тебя нет аргументов, деточка. Будь готова потерпеть сокрушительное поражение в суде.

Мое сердце сильно и быстро бьется в грудной клетке, пока я ищу нужные слова, чтобы поставить её на место. Я никогда не позволю этой женщине отнять то, ради чего работал папа, даже если это будет последнее, что я сделаю.

― Это ваша участь, миссис Шоу.

Я вздрагиваю, моя грудь сжимается от звука его голоса.

Нэйт.

Он подходит к нам, и прежде, чем я успеваю почувствовать облегчение, его рука обхватывает мое плечо.

Рука Нэйта лежит на моем плече.

Это что сон? Или вернее сон в сочетании с кошмаром.

Сьюзан поднимает подбородок, все еще кривя губы.

― Ты ничего не можешь сделать, даже если будешь представлять ее интересы. На этот раз закон на моей стороне.

― Да, это было бы так, если бы ты разговаривала с ее адвокатом, но в данный момент ты обращаешься к члену ее семьи. Если быть точным ― её будущему мужу.