Неожиданно мужчина, назвавшийся Перивелем Ускевреном, протянул руку к блюду. Кейл, терпеливый и неподвижный, как статуя, держал блюдо рядом. Самозванец выпрямил руку, помешкал, затем схватил кубок, как сокол — добычу.
Он взялся за него, подержал... и высоко поднял, чтобы все видели; чаша не загорелась огнём, оставаясь простым старым кубком.
- Ну? - триумфально спросил у зала Перивель Ускеврен. Не обжёгшись, но не дожидаясь ответа, он поставил чашу обратно на стол.
Законодатель, тщательно стараясь не смотреть ни на кого из присутствующих, вежливо поинтересовался:
- Сэр Велвонт, действительно ли это настоящая Чаша Ускевренов?
Маг с собственной усмешкой наклонил голову — всего за миг до того, как протянул руку перед чашей и сделал сложный жест.
- Несомненно, - твёрдо ответил он.
Законодатель Селгонта наконец поднял взгляд, чтобы взглянуть в глаза Тамалону.
- Что ж, кажется всё ясно, - сказал он. Голос с каждым словом набирал силу. - Это Пери...
Имя как будто обрубили топором, когда хозяин Штормового Предела поднял одну руку, подавая сигнал, и произнёс:
- Кордриввал?
Занавес позади него раздвинулся, и тощий, белобородый мужчина, шагавший с болезненным шарканьем изношенных суставов, появился рядом с ними.
- Слушаюсь, милорд, - спокойно объявил он.
- Маг, - спросил Тамалон, - Накладывал ли кто-нибудь заклинания на Огненную Чашу до того, как сэр Велвонт прочитал последнее пару мгновений назад?
- О, да. Сэр Велвонт использовал заклинание прямо перед тем, как он... - Кордриввал указал на мужчину, назвавшегося Перивелем, - протянул руку, чтобы коснуться чаши. Велвонт снял это заклинание прямо сейчас, когда притворился, что опознаёт кубок. Он...
Неожиданная судорога пронзила старого мага, и тень упала на его лицо.
- Ми... лорд! - охнул он хриплым голосом, - он...
Кордриввал Имлет, скорее всего, не собирался закончить дни, рухнув подобно срубленному дереву на импортный ташлутанский ковёр с вытканной сценой, изображающей двух сцепившихся в смертельном бою драконов, но ковёр был шикарный. Такой густой и толстый, что почти полностью заглушил его падение.
- Ложь может убить любого, - заметил сэр Велвонт. - Должно быть, слабое сердце. Наверное, он был старше, чем казался. Надеюсь, он не задолжал вам, лорд Ускеврен?
Взгляд Тамалона был пристальным и острым, как два обнажённых кинжала, когда он взглянул в насмешливые глаза чародея.
- Я слышал, что необдуманные заклинания тоже могут «убить любого». Как вы считаете, Сэр?
Волшебник небрежно пожал плечами.
- Мне доводилось видеть, как оба порока оканчиваются смертью — и, надеюсь, больше не придётся.
С этими словами он поднял руку и все увидели, как вокруг неё пляшут крохотные звёзды.
- Я просто избавлю от сомнений всех присутствующих, прочитав на чашу заклина...
Левый мизинец Тамалона едва шевельнулся, но Кейл был очень внимателен. Дворецкий сделал два шага вперёд и наклонился, чтобы молниеносно дёрнуть за ножку стула, на котором сидел чародей, вышвырнув испуганного Велвонта на пол. Пятна волшебного света разлетелись во все стороны. Присутствующие привстали, замерли и снова сели. Полдюжины мужчин в чёрных доспехах с золотой лошадью Ускевренов на нагрудниках появились из-за занавеса. В их руках были мечи, с которых капало сонное зелье. В конце концов, Велвонту очень хорошо заплатили как раз за то, чтобы разобраться с подобными неприятностями.
Хорошо оплачиваемый чародей, яростно фыркая, поднялся на колени, поднял одну руку, указывая на дворецкого — но рука неожиданно замерла, когда четверо мечей стражи жадно скользнули вперёд, окружив его своими сверкающими лезвиями.
- Магия в чужом доме без разрешения хозяев? - произнёс Кейл. - Уверен, что вы ничего подобного не хотели, господин. В конце концов, за это положено два года в цепях... а господин законодатель сидит здесь рядом.
Он наклонил голову и гладко добавил:
- Извиняюсь за стул. Я прослежу, чтобы его ножку немедленно починили, а пока что с радостью предложу вам другое сидение.
Иристар Велвонт нечленораздельно зарычал в ответ и встал на ноги, охваченный яростью.
На лицах других гостей тоже виднелись страх и гнев. Саклат Соргил утробно зарычал, его костяшки побелели и дрожали на рукояти меча. Законодатель бросил на него усмиряющий взгляд и громко спросил ледяным, но твёрдым голосом:
- Чаша зачарована?
- Должна быть, - весомо отозвался Тамалон. - И здесь, этой ночью, я не приму результаты любой магии, прочитанной этим продажным чар...
Пламя Латандера поднял пухлую руку, и в свете свечей сверкнули многочисленные кольца.
- Нет нужды, лорд Ускеврен. Мои навыки могут определить то, что хочет знать господин законодатель. Если позволите?
Он с осторожной формальностью оглянулся на законодателя Локрина и на Тамалона, дождавшись их кивков, прежде чем решительно встретиться взглядом с дворецким, стоящим рядом с гвардейцами. Кейл и сам почти незаметно кивнул, прежде чем отвернуться и принести другой стул для сэра Велвонта, подняв его с беззвучной грацией.
Тамалон сощурился, услышав затейливую и незнакомую молитву, которая полилась с губ толстого жреца. Она не была похожа на известные ему просьбы о поиске правды или откровении, а скорее на привязку какой-то новой магии к старой.
Прежде чем он успел шевельнуться или что-то произнести, молитва закончилась и жрец поднял плоские ладони к сводчатому потолку. В напряжённой тишине все с нетерпением смотрели на него.
- Нет, - обращаясь ко всем присутствующим, сказал жрец, стараясь не смотреть на лорда Ускеврена. - На ней нет недавних заклинаний, только древние чары — удивительно сильные по прошествии стольких лет.
- Я позабочусь, чтобы чашу проверил старший хранитель знаний Яннатар из Санктума, - сухо заявил Тамалон, упомянув селгонтский храм Огмы, - и пускай он рассудит.
Он не дал гостям времени на возражения и протянул руку, чтобы поднять чашу.
Когда его пальцы сомкнулись на знакомом кубке, тот вспыхнул ярким пламенем.
Изумлённый глава дома Ускеврен отдёрнул обожжённую руку, вскрикнув от боли, и человек, назвавшийся Перивелем Ускевреном, встал со стула с широкой усмешкой победителя.
- Вот мы и узнали, кто из нас — настоящий самозванец, - почти весело заметил он. - Ты мне не брат, и тебе с твоими отродьями здесь не место. Этот дом принадлежит мне.
Сопящее, свистящее существо на кровати казалось скорее ящером, чем человеком. Все его волосы сгорели, и там, где должно было находиться лицо, скрюченными, покрытыми волдырями листами висела обожжённая плоть. Только два злых карих глаза подсказывали Тамалону, что это — его двоюродный дед Роэл.
Хрипы в этом тяжёлом дыхании подсказали ему ещё кое что: двоюродному деду недолго осталось.
Взгляд устремился к Тамалону, как два меча, вонзившихся в его внутренности и поднявшие беспомощного в воздух.
- Пообещай мне, - раздался ужасный сырой рык. Роэл больше не мог разговаривать иначе. Голос сломался и задрожал на втором слове.
- Всё, что в моих силах, дядя, - быстро ответил Тамалон, склонившись к умирающему, чтобы тот видел, что его слышат.
Роэл больше не был тем обаятельным ревущим медведем. Он вернулся в Штормовой Предел и пробился через огонь, разыскивая выживших — напрасно — и вернулся таким.
Роэл напрягся, чтобы сесть, вцепившись в беззвучную, мертвенно-белую даму, стоявшую у кровати. Его крупные ладони превратились в костлявые, загнутые когти. Их слабая дрожащая хватка должна была причинять Тескре ужасную боль, пока их владелец садился в кровати, но женщина не издала ни звука и покачала головой, когда Тамалон попытался помочь Роэлу. Беззвучные слёзы как дождь сыпались на простыню, над которой она стояла.
- Верни Ускевренам былое величие, - прорычал Роэл. - Богатство... влияние... уважение!
На какое-то время его одолел приступ кашля. Он нетерпеливо затряс головой. На останках лица блестел пот от его жутких усилий.
- Не трать время... как я... понапрасну.
- Дядя, я верну семье её славу, - с жаром ответил Тамалон. - Клянусь в этом.
- На Пылающей чаше? - выдохнул Роэл.
Тамалон решительно закивал и бросил безумный взгляд на стоявших у двери слуг и сказал:
- Принесите...
Когтистая ладонь сомкнулась на его руке и сжала до синяков.
- Нет... времени... - прохрипел Роэл. - Дай мне... поцеловать Тесси...
Дама быстро наклонилась к нему, но свет в этих пылающих глазах угас раньше.
Когда голова Роэла упала, Тамалон увидел на этих сгоревших губах последнюю свирепую ухмылку.
- Правильно ли я всё понимаю? - осторожно сказал законодатель Селгонта, пытаясь не глядеть в разгневанные лица солдат, нависшие над столом. - Эта чаша показывает окружающим, кто настоящий Ускеврен, а кто нет?
- Так и есть! - триумфально пророкотал Перивель. - Этот кубок наделён магией, которая старше любого из присутствующих. Он загорается огнём, если коснётся кожи того, в ком нет настоящей крови Ускевренов. Такие чары наложил на него мой предок Тобеллон после гибели мага Хелемголарна. Узрите!
Все взгляды в комнате проследили за его жестом, указывающим на простой крупный кубок, стоящий на столе. На чаше не осталось и следа, огонь пропал.
- Да не коснётся его рука самозванца, - сказал Перивель, бросив на Тамалона многозначительный взгляд. - Пускай кубок спит и ждёт. Только отпрыски дома Ускеврен могут дотронуться до Пылающей чаши, не пробудив её огонь.
- Только настоящие потомки Ускевренов могут коснуться чаши, не обжёгшись? - медленно повторил законодатель Локрин вопросительным тоном. Он бросил взгляд на Перивеля, получил кивок и медленно повернул голову к Тамалону.
Глава дома Ускеврен тоже кивнул, неторопливо и подчёркнуто.
Законодатель прочистил горло и посмотрел на чашу.