Он выглядел невероятно нелепо, стоя за прилавком в своей рабочей одежде, весь такой мужественный и суровый в моей девчачьей пекарне.

Но все было таким правильным. Чертовски правильным.

Да. Я люблю этого человека.

Не знаю, чего я ожидала.

Может быть, что его дом — бревенчатая хижина посреди леса. Хотя, у нас точно не было «леса» как такового. Но что-то в этом роде.

Прочный, построенный вручную из деревьев, которые он срубил сам.

Я не ожидала увидеть коттедж на берегу моря. На самом пляже. Примерно в десяти минутах езды от города, где дома стали более разнесенными, а ландшафт более отдаленным.

Он съехал с дороги, проехал по короткой подъездной дорожке, и я увидела большой коттедж, который выглядел так, словно его спроектировала Марта Стюарт. Снаружи дом был покрыт серой черепицей, вдоль дорожки, ведущей к входной двери, росли розы. Дикий Атлантический океан был сегодня угрюмым, уходила осень, подкрадывалась зима. Сад вокруг был из диких растений. Когда я вышла из машины, меня приветствовал шум волн.

— Это твой дом? — спросила я. Я была ошеломлена и зачарована одновременно.

— Да, — ответил он, притягивая меня к своей груди и обхватывая мое лицо руками.

— Кажется, что здесь живет Марта Стюарт, — сказала я ему.

Он ухмыльнулся.

— Что ж, мама была бы рада услышать это от тебя.

— Я этого не ожидала, — призналась я.

— Ты еще даже не зашла внутрь.

И это было правдой.

— Что ж, давай…

Роуэн прервал меня, поцеловав. Жадно. Яростно. Я мгновенно подчинилась, обхватив ногами его бедра, его рука потянулась к моей заднице, чтобы прижать меня к своему твердому члену в джинсах.

Я вскрикнула, когда он целеустремленно повел нас вперед, гравий хрустел под нами.

Должно быть, он отпер дверь, но я этого не заметила. Не замечала ничего, кроме того, что наши губы двигались вместе, я срывала с него одежду, отчаянно желая прикоснуться.

Одежда упала на пол, туфли, ключи, моя сумочка.

Все произошло как в тумане.

В какой-то момент Роуэн опустил меня на пол, подложив под спину мягкий коврик.

Мы оба были наполовину одеты, обнажены ровно настолько, чтобы его член прижимался к моей мокрой киске.

Лицо Роуэна было в нескольких дюймах от моего.

— Теперь я буду думать об этой сладкой киске каждый раз, когда переступаю порог, — прорычал он, толкаясь в меня.

Я вцепилась в него, вскрикнув от удовольствия.

— Буду думать о том, как ты сжимаешься вокруг меня, хорошая девочка, — проворчал он, двигаясь внутри меня, жилы на его шее напряглись.

Можно было с уверенностью сказать, что мне чертовски понравился дом Роуэна.

В конце концов мы добрались до гостиной, полностью раздевшись для второго раунда.

Только после того, как я надела его футболку, чтобы сходить в ванную — Роуэн восхитительно взбудоражил мой мозг множественными оргазмами, но я не забыла о профилактике ИМП{?}[Инфекция мочевыводящих путей], — и тогда смогла осмотреть его дом.

И это было чудесно.

Мэгги поприветствовала меня по пути в ванную, она прибежала из сада, где болталась, пока мы занимались сексом по всему дому.

Она лишь смутно посмотрела на своего хозяина, когда он выпустил ее, и направилась прямиком ко мне, подпрыгивая от радости.

Я тоже была рада, увидев ее, поскольку полюбила собаку почти так же сильно, как и ее хозяина.

Поприветствовав ее почесыванием головы и тычком в нос, я пошла в туалет.

Ванная комната внизу была в темно-серых тонах, выложена плиткой, с черной сантехникой. Все остальное в доме было выдержано в аналогичной цветовой гамме, с вкраплениями белого, в гостиной на удобных диванах с мягкими чехлами было много подушек. Я догадалась, что это выбирала его мама. Я и представить себе не могла, что Роуэн сам выберет подушки, подобранные со вкусом, чтобы дополнить мужественную, утонченную атмосферу в доме.

Полы были из полированного дерева. Гостиная и кухня были открытой планировки с впечатляющей кухней в комплекте с барной стойкой слева и уютной гостиной зоной без телевизора, только с камином и книжными полками от пола до потолка. Книжные полки были битком набиты, и, на первый взгляд, они выглядели использованными, а не только что купленными. Я попыталась представить, как Роуэн сидит и читает. Он не читал в моем присутствии. Не сидели на кровати не читали вместе, как в фильмах. Но я хотела этого. Эту близость. Я решила, что он из тех парней, которые загибают странички книг, помечая их.

Как бы сильно мне ни хотелось осмотреть книжные полки, мне не терпелось запомнить каждый дюйм этого помещения.

Что поразило меня больше всего, так это окна. Вся задняя часть дома была в окнах. Море двигалось прямо за ними, как будто мы были на лодке. Я вышла туда, где на круглой веранде стояли удобные на вид стулья и лестница вела прямо на песок.

— Это потрясающе, — сказала я Роуэну, который наливал нам вино в своем баре — важно сказать, без рубашки. Закончив, он прижал меня спиной к себе и протянул мне бокал вина.

Я с благодарностью приняла его, прислонившись к нему спиной и глядя на океан. Небо темнело раньше, приближалась зима.

Сезон отпусков.

Для меня это всегда было напряженное время, особенно перед Днем благодарения и перед Рождеством, я готовила много пирогов и тортиков, которые люди приносили на семейные посиделки.

Я любила осень. Мне нравилось видеть, как главная улица светится в гирляндах, небо становится мрачнее, воздух свежее.

Мне очень нравился горячий шоколад, который я подавала в пекарне, густой, как суп, как знаменитым горячий шоколад в ресторане «Анджелина» в Париже, благодаря которому я почти набрала два килограмма.

Мне нравилось сворачиваться калачиком с хорошей книгой, когда за окном бушевал ливень, а мой дом заключал меня в теплые объятия.

Мне нравились вечера у костра с подружками.

Сами праздники проходили сложнее.

У меня не было никаких семейных посиделок. Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Никакого рождественского ужина в кругу семьи, никакого дома, где пахло бы индейкой. Даже рождественской елки не было.

Хотя я любила украшать дом, но только не по праздникам. Не напоминала себе о том, чего у меня нет.

ЧАсто мы с Тиной, Фионой и Тиффани вместе ужинали на День благодарения, а затем с Фионой праздновали Рождество вместе, так как две другие подруги проводили его со своей семьей. Ансель иногда приезжал, но только если ему удавалось вырваться. Только если он находил в себе силы сразиться с матерью, найти выход из ее планов.

Может быть, именно поэтому мне было так горько из-за праздников… потому что я не видела своего брата в те дни, которые должны быть посвящены семье, потому что моя токсичная мать запустила свои когти слишком глубоко.

Несмотря на то что я очень старалась этого не делать, я обижалась на брата, которого любила всем сердцем, за то, что он был таким сильным во многих отношениях, но таким слабым, когда дело касалось ее. Даже несмотря на то, что все было гораздо сложнее. Мое хрупкое сердце обижалось.

— Хочу приготовить для тебя ужин, потом мы поднимемся наверх и я трахну тебя в своей постели, — пробормотал Роуэн, вырывая меня из меланхолии.

И это был очень приятный способ отвлечься от мыслей.

— Звучит замечательно.

Он закружил меня по комнате, не заботясь о вине.

— Ты все еще переживаешь? — спросил он с беспокойством. — Из-за яда, который извергла эта сука?

Я улыбнулась тому, как быстро Роуэн снова перешел от своего посторгазмического накала к мстительному альфе.

— Нет, — заверила я его. — Больше не переживаю.

Он долго рассматривал меня, прежде чем коротко кивнуть и поцеловать в нос.

— Хорошо. Я пойду приготовлю ужин, — он указал на диван. — Расслабься, почитай что-нибудь. У меня нет телевизора, но могу принести ноутбук, если захочешь что-нибудь посмотреть, — он сделал паузу, постукивая пальцем по губам. — Нужно будет купить телек, чтобы смотреть Йеллоустоун.

В этих словах было многое, что нужно переварить, а именно: Роуэн купит телевизор, чтобы посмотреть сериал вместе со мной. После нашего запойного просмотра серий, можно было с уверенностью сказать, что ему понравился Йеллоустоун.

— У тебя дома нет телевизоров? — спросила я в шоке.

Он покачал головой.

— На самом деле я не интересуюсь телевидением. Люблю читать.

Я поразмыслила над этой информацией.

— Я никогда не встречала человека, который не увлекался бы телевидением, — я посмотрела на его книжные полки, потом снова на него. — Не думала, что какие-то еще мелочи могут сделать тебя более привлекательным, но ты взял и сделал это.

Затем выражение его лица стало странным, какая-то серьезная напряженность появилась в его ледяных голубых глазах, губы сжались.

Я думала, он скажет что-нибудь столь же серьезное, но он просто наклонился вперед, чтобы поцеловать меня.

— Или ты можешь посмотреть, как я готовлю? — предложил он.

Я снова посмотрела на книжную полку, невероятно желая ознакомиться с его выбором, но затем мои глаза вернулись к суровому мужчине и его элегантной кухне.

— Буду смотреть, как ты готовишь.

Его глаза прояснились, а губы приподнялись.

— Хорошо.

Я устроилась на одном из его барных стульев и потягивала вино, пока он ходил по кухне, доставая еду из холодильника и разделочную доску из буфета.

— Я не принимаю таблетки, — объявила я, пока он готовил ужин.

Он оторвал взгляд от разделочной доски, но ничего не сказал.

— Последние несколько раз, когда мы это делали, ты не пользовался презервативом, а я не принимала таблетки, — продолжила я, чувствуя себя неловко от этого разговора, вероятно, поэтому мой желудок все еще говорил мне, что я страдаю от опухоли или чего-то в этом роде. Я проигнорировала ноющую боль, сосредоточившись на Роуэне.

Он отложил нож и полностью сосредоточился на мне.

— Я не заставляю тебя, — тихо сказала я. — Но я также не хочу принимать противозачаточные средства. Это влияет на женские гормоны.