Глава 17

Не звонок вырвал меня из сна. Я спала лучше, чем когда-либо… Мне повезло, что мне не нужен был будильник, чтобы проснуться, потому что я бы проспала все это время. Я проснулась оттого, что руки Роуэна больше не обнимали меня, его теплое тело больше не прижималось ко мне. Он говорил тихо. Чуть громче шепота.

— Черт, — пробормотал он. — Да, нет, спасибо, Финн. Я сейчас буду.

Я моргнула, свет, исходящий от телефона, освещал его фигуру.

— Что происходит? — сонно пробормотала я.

Роуэн положил трубку и вернулся в постель, целуя меня в макушку.

— Кип слишком много выпил. Вляпался в какое-то дерьмо. Его нужно отвезти домой.

— Я с тобой, — сказала я, пытаясь сориентироваться, сон все еще не отпускал меня. Мой желудок закрутило, несмотря на то, что все еще была в полусне.

— Нет, — мягко возразил он. — Тебе вставать через пару часов. Спи. Я скоро вернусь.

Я думала поспорить с ним, но мне хотелось спать. И мне правда вставать через несколько часов — хотя ему тоже, поскольку он завел привычку ходить со мной в пекарню.

— Возвращайся скорее, — пробормотала я, уже снова проваливаясь в сон.

Он усмехнулся так, что у меня потеплело на душе.

— О, кексик, ты в моей постели, в моей футболке… я вернусь так скоро, как только это возможно в человеческих силах.

Он поцеловал меня в губы, его руки проникли под мою футболку.

Во мне просыпалось желание.

— Позже, — пообещал Роуэн, обхватывая мою грудь и покрывая поцелуями шею.

— Позже, — повторила я, уже испытывая боль между ног.

Я улыбнулась, услышав, как Роуэн встает, одевается и еще раз целует меня, прежде чем выйти из комнаты.

Хотя я снова погрузилась в сон, без Роуэна он был слабым. Я прислушивалась, ожидая его. Но услышала тихий стук во входную дверь.

Мэгги тоже услышала, ее ошейник звякнул, когда она тихо зарычала, вставая со своего места.

Мой позвоночник покалывало от беспокойства, когда я села, затаив дыхание и прислушиваясь.

Стук раздался снова, на этот раз не так тихо.

Я услышала, как Мэгги выбежала из комнаты, все еще рыча.

— Черт, — прошептала я, откидывая одеяло, и побежала за ней.

Я вскрикнула, когда в боку закололо. Стиснув зубы, я проигнорировала это, ненавидя то, что мое тело таким образом проявляло стресс.

Я почувствовала подобие облегчения, когда не услышала, как Мэгги лает или разрывает незваного гостя на части. К тому же, я была почти уверена, что незваный гость не стал бы стучать во входную дверь самого крутого парня в городе посреди ночи.

У Роуэна Деррика была какая-то энергия типа «лучше не нарывайся».

Но Роуэна здесь нет. И хотя я была почти уверена, что у него внушительный запас оружия — учитывая его армейское прошлое и общую задиристость, — я также знала, что он достаточно благоразумен, и хранит его в надежном месте, которое я не смогла бы найти.

По крайней мере, у меня есть Мэгги, которая сидела у входной двери, когда я подкралась, все еще тихо рыча. Я восприняла это как хороший знак, что она не лаяла как сумасшедшая. У собак хорошее чутье, не так ли? Если бы она почуяла незваного гостя, думаю, она была бы обеспокоена.

— Роуэн, открой! Я знаю, что ты там, я слышу Мэгги, — прокричал голос из-за двери.

Женский голос.

Она казалось нетерпеливой, и точно знала Роуэна. Знала даже Мэгги и заявилась к нему домой посреди ночи.

— Черт, — проворчала я себе под нос.

Я могла бы убежать, спрятаться и надеяться, что она уйдет. Вероятно, это был самый разумный план действий. Она здесь не ради меня. Роуэна здесь нет. На самом деле ничего хорошего не могло получиться, если я открою дверь.

Поэтому, конечно, я открыла ее.

Не знаю, кто был в шоке больше, я или она.

Я лелеяла надежду, что это одна из его сестер, неожиданно приехавшая в гости, или тетка, которая не спит по ночам.

Но я видела фотографии обеих его сестер… У них были темные волосы, как у Роуэна.

Эта была блондинкой. И слишком молода для тети.

Она была моложе меня. Лет двадцати с небольшим. Одета слишком холодно для этого времени суток и в это время года. Она была одета «для клуба». Или то, что называлось клубом в нашем городе.

Гриль-бар «Мэлли» был единственным местом на многие мили вокруг с дешевыми напитками, музыкальной группой каждую субботу и открытым до трех.

Я была там раз или два с Фионой. Там Весело, но не совсем мое место. Мне больше нравились вино и сыр, чем рюмки текилы и липкие полы. Но каждому свое.

— Ты не Роуэн, — констатировала очевидное девушка.

— Нет, — согласилась я.

Мы уставились друг на друга, как я догадалась, оценивая. Она была хорошенькой. Стройная. Высокая. Черная подводка слегка размазана, помада стерлась, а вьющиеся волосы немного растрепались. Но она все равно выглядела хорошо. Одна из тех волшебных девушек, которые, вероятно, могли бы пробежать пять миль и выглядеть суперски с легким румянцем на щеках.

Ее пышные сиськи красовались в платье без бретелек, которое также подчеркивало тонкую талию, как у Барби. То же самое с длинными, стройными, загорелыми ногами.

Она была босая.

В левой руке держала туфли на платформе.

И она пришла сюда. К Роуэну. После ночной прогулки.

Я стояла в футболке Роуэна. Без макияжа. Мои волосы выбились из двух косичек, которые я заплела перед сном. У меня не было талии, как у Барби, или стройных загорелых ног.

Мне не следовало сравнивать себя с этой женщиной. Я не такой человек. Я также не из тех людей, которые мгновенно чувствуют враждебность к незнакомке, исключительно на основании ее связи с мужчиной, с которым я встречаюсь, который встречался с другими девушками.

— Его здесь нет, — сказала я ей, хватаясь за входную дверь. Мэгги прижалась к моим ногам, словно ища поддержки.

Девушка посмотрела на меня, потом на Мэгги.

— Я, эм… Извини, — она опустила глаза, покраснев. — Это так неловко. Такси уехало, потому что, эм… — она повернула голову на подъездную дорожку, туда, где ее оставила машина, прежде чем снова посмотреть на меня. — Роуэн обычно дома, и он обычно один, и… господи, извини. Я бы никогда этого не сделала, если бы знала, что он… если бы я знала, что ты здесь.

Голос бедной девушки звучал совершенно искренне и донельзя оскорбленно. Она не была какой-то шлюхой. Она была молодой девушкой, у которой была договоренность с секси мужчиной постарше, и я бы сказала, что у нее было больше власти, если бы ситуация была другой.

Но ситуация не изменилась.

— Я просто подожду здесь и закажу машину, — пробормотала она, нащупывая свой телефон.

Я сделала паузу. Всего на секунду, но почувствовала себя виноватой из-за этого.

— Нет, заходи, — предложила я, отступая назад.

— Нет, я не могу, — воскликнула она. — Это, типа, стремно. Я чувствую себя такой гребаной сукой, не могу поверить, что разбудила тебя. Правда, машина приедет через… — она покосилась на экран своего телефона, — двадцать минут. Я подожду, — она натянуто улыбнулась, но я видела мурашки на ее обнаженной коже. На улице холодно и темно, и она не виновата во всем этом.

— Пожалуйста, входи, — попросила я. Дом далеко, такси точно не скоро приедет, а количество свободных машин в это время ночи невелико. — Я приготовлю тебе кофе.

Она выглядела неуверенной.

— Ты же не собираешься, типа, убить меня за попытку переспать с твоим мужчиной, правда? — полушутя спросила она. — Потому что, клянусь, я бы никогда не пришла, если бы знала, что ты здесь. Я бы этого не сделала.

— Я не буду убивать тебя, слово скаута, — ответила я со слабой улыбкой. — И я ни в чем тебя не виню, честно.

Она еще мгновение колебалась, прежде чем войти внутрь.

И вот я приготовила кофе посреди ночи для девушки, с которой мой парень раньше трахался.

РОУЭН

— Я подвел их, чувак, — пробормотал Кип, когда я открыл его входную дверь.

На кончиках его пальцев болталась пивная бутылка. В которой он определенно не нуждался, учитывая количество выпитого ранее.

Но недостаточно, чтобы заглушить проблемы.

— Это не твоя вина, — сказал я своему лучшему другу, не в первый и не в последний раз.

Видеть его таким было как удар под дых.

Сломленный. Полный вины. И ненависти к самому себе.

— Это моя вина, — возразил он, делая последний глоток пива, прежде чем швырнуть бутылку через весь двор, где она разбилась о бетон.

— Я вернулся домой, — сказал он. — Я выжил, блять, хотя не должен.

Он не казался пьяным. Хотя я и знал, что это так. Его голос звучал совершенно трезво. И серьезно.

Что пугало меня до чертиков.

Это был Кип. Настоящий Кип. Тот, кого скрывали улыбки и распутство. Тот, что трещит по гребаным швам.

Я схватил его за плечи и встряхнул.

— Не смей, блять, так говорить, — прошипел я. — Черт, если хочешь утопить свои печали, сделай это. Но если ты делаешь все, чтобы стать ближе к ним, ты позоришь их память. С таким же успехом можешь пойти и плюнуть на их могилы.

— Не разговаривай так со мной, чувак, — глаза Кипа были дикими, холодными и опасными.

Я не отступал. Даже несмотря на то, что я знал, что мой друг был близок к тому, чтобы выбить из меня все дерьмо.

— Я не буду нежиться тогда, когда ты убиваешь себя, Кип. Я не буду судить тебя за то, как ты справляешься с этим. Но не твори дерьмо, от которого тебе будет больно. Это ранит их память, — я схватил его за плечо. — Я не позволю тебе уйти, мой друг.

Я видел, как он сражался, долго смотрел на меня. Он хотел подраться со мной. Хотел ударить что-нибудь кулаками, выплеснуть где-нибудь свой гнев. И я бы принял его, если он в этом нуждается. Я бы сразился со своим лучшим другом, пока он танцует со смертью, лишь бы приблизить его к стране живых.

Но перспектива насилия быстро исчезла из его глаз, и выражение его лица омрачилось. Он был опустошен. Измученный. Как чертово привидение. Мне было физически больно видеть своего лучшего друга в таком состоянии.

— Я не знаю, как сделать это без них, — Кип опустил голову, голос его дрогнул.

Я потянулся, чтобы схватить его за руку, сжимая ее.

— День за днем, брат. Гребаный день за днем.