Хотя она подбадривала меня, ее слова только заставили меня рыдать сильнее.

— Я люблю тебя, — сказала я сквозь слезы.

— А я тебя больше, сучка, — ответила она, подмигнув.

Именно тогда я поняла, что пережила не одну историю любви, а множество. Что «долго и счастливо» существовало по-разному, и мне посчастливилось иметь их целую кучу.

Я ожидала, что мне будет больно находиться рядом с семьей Роуэна, ведь я потеряла свою. Так и было. Но только потому, что я испытывала агонию каждый раз, когда вдыхала и выдыхала. Теперь боль была моим постоянным спутником.

Но было невозможно испытывать горечь или обиду из-за того, чего у меня нет, когда я была рядом с семьей Роуэна. Они приняли меня в ту же секунду, как я переступила порог их дома.

Хотя, еще до этого.

Как только мы въехали на подъездную дорожку к прекрасному двухэтажному дому с широким крыльцом, цветущим садом и ярко-желтыми ставнями, входная дверь распахнулась, и из нее выскочила женщина.

Рука Роуэна на моем бедре напряглась, прежде чем он потянулся, чтобы поцеловать меня в макушку.

— Приготовься, кексик, — пробормотал он, расстегивая мой ремень безопасности.

Тогда я почувствовала укол нервозности, мой единственный другой опыт знакомства с семьей бойфренда был ужасным.

Но мне не пришлось долго беспокоиться о температуре в доме семьи Деррик, потому что моя дверь открылась.

— Ты здесь! — воскликнула женщина, хватая меня за руку и вытаскивая из машины.

Я была заключена в ее объятия в ту же секунду, как вышла.

От нее пахло ванилью и дорогими духами.

— Вау, ты прекрасна, — заявила она, держа меня на расстоянии вытянутой руки.

Я предположила, что эта женщина была матерью Роуэна, поскольку у нее такие же льдисто-голубые глаза и темно-каштановые волосы. Ее волосы были длиннее, касались плеч, обрамляя прелестное лицо, покрытое тонкими морщинками от тех лет, что она провела в улыбке, если судить по морщинкам в уголках глаз.

Она была маленькой, лишь немного выше меня и гораздо стройнее сложена, в белой водолазке и свободных джинсах, выглядела непринужденно и стильно.

— Приятно познакомиться с вами, миссис Деррик, — ответила я, радуясь, что мой голос не дрогнул от нервозности.

— О, только не это дерьмо про миссис Деррик, — она махнула рукой. — Называй меня Джилл, или… мама, если хочешь. Я не буду заставлять, если для тебя это слишком странно, — она лукаво улыбнулась Роуэну, который обходил машину.

— Господи Иисусе, мам. Ты отпугнешь ее еще до того, как она войдет в парадную дверь, — проворчал Роуэн, но опытное ухо уловило теплоту любви в его тоне.

Она добродушно закатила глаза жестом, который казался также отработанным и любящим, прежде чем подмигнуть мне.

— О, как будто я могу ее отпугнуть, — она взяла сына за руки и поцеловала его в щеку. — Посмотри на себя, — она сжала его щеки.

Я не могла перестать ухмыляться.

Мэгги рявкнула на Джилл, очевидно, устав терпеливо ждать внимания своей бабушки.

Джилл подчинилась, повернувшись, чтобы схватить собаку за морду и тоже поцеловать в мордочку.

— А ты, моя дорогая, еще более неотразима, — она взглянула на меня снизу вверх. — Держу пари, у вас была любовь с первого взгляда, не так ли?

— Да, так оно и было, — ответила я, не задумываясь. И я не смотрела ни на Джилл, ни на Мэгги. Я смотрела на Роуэна, давая понять, о чем говорю.

Мои щеки залились румянцем от напряженного молчания, наступившего после моих слов, и от того, как Роуэн смотрел на меня, что было совершенно неуместно, учитывая, что его мама прямо здесь.

Я прочистила горло, заставляя себя обратить внимание на Джилл, которая сияла, глядя на меня.

— Роуэн сказал, что просил ничего не брать с собой, но я сумасшедшая и готова взорваться, если меня заставляют приезжать куда-то, ничего не взяв с собой, — объяснила я ей, планируя открыть заднюю дверь грузовика Роуэна, чтобы достать пакеты с едой. Я много испекла по такому случаю.

Но Роуэн опередил меня в этом.

Я закатила глаза и не стала сопротивляться ему, как раньше, когда пыталась загрузить их в машину.

— И он взорвется, если не сможет сделать ультрамужскую вещь — нести пакеты с выпечкой, чтобы его девушка не посмела напрягаться, — сухо прокомментировала я.

Джилл издала теплый смешок и обняла меня, ведя по каменной дорожке, обсаженной лавандой, которая вела к их дому.

— Если я чему-то и научилась в жизни, так это позволять мужчинам делать тяжелую работу, пока мы сидим и пьем вино, — подмигнула она мне. Она притормозила нас, прежде чем мы добрались до входной двери, оглянувшись через плечо, чтобы посмотреть, где Роуэн. Мэгги радостно плелась за нами.

— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты приехала, — сказала она, ее тон больше не был легким и дразнящим. Выражение ее теплого лица было искренним и… почти мрачным. — Мне так жаль твоего брата. Я понимаю, что может быть трудно находиться рядом с другой семьей, особенно во время каникул, с незнакомцами, — она потянулась, чтобы сжать мою руку. — Просто знай, что мы уже считаем тебя семьей, и хотя мы, возможно, все сумасшедшие, мы безумно любвеобильные и много пьем, так что не будет абсолютно никакого осуждения с нашей стороны, если ты захочешь пережить этот праздник с обильным количеством выпивки.

— Принято к сведению, — ответила я, не чувствуя холода при упоминании моего брата, как бывало каждый раз, когда я думала о нем. И меня не охватила паника, как я ожидала, при мысли о том, что мне придется провести отпуск с кучей незнакомых людей. Потому что они не были незнакомцами. Это семья Роуэна.

В этот момент входная дверь открылась, и из нее выскочили двое детей.

— Дядя Роуэн! — закричали они хором, подбегая к Роуэну, а Мэгги лаяла позади них.

— Смотрите, какие пирожные он принес! — крикнула женщина с порога. — Я слышала, что они меняют жизнь, — она подмигнула мне и протянула бокал шампанского.

Она была высокой, как Роуэн, с такими же темными волосами и пронзительными глазами. Ее волосы были подстрижены в каре, и на ней было минимум косметики, но это только подчеркивало ее мягкие черты. И она выглядела шикарно в свитере крупной вязки, белых джинсах и уггах на ногах.

— Я Кендра, — она наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. — Эти дьяволы — мои дети, — она с любовью смотрела на детей, которые теперь носились по переднему двору, а Мэгги игриво лаяла на них. — Поздоровайтесь с Норой, — крикнула она им.

— Привет, Нора! — послушно воскликнули они.

— Маленькие дикари, — усмехнулась она. — Но мы их любим.

Женщины провели меня внутрь, где я встретила еще больше людей, включая мужа Кендры, Кита. Он был дружелюбным и высоким, казалось, что он обожал свою жену и был частью семьи.

Отец Роуэна, Хэнк, был точной копией своего сына. Видение того, во что может вырасти мой альфа. Его темные волосы были густыми, как и борода, в отличии от щетины Роуэна. Он был крупным, все еще в отличной форме. Он обнял меня в знак приветствия.

— Мой сын действительно знает толк в девушках, — сказал он, как только отпустил меня. — Чертовски великолепная, — он подмигнул. — И я слышал, что ты успешная деловая женщина.

Я опустила взгляд на свои туфли, чувствуя себя неловко от похвалы.

— Я не уверена насчет успеха.

— Не смей пытаться это отрицать, — раздался резкий голос из кухни.

Щелкнув каблуками, вышла женщина.

Она была одета с головы до ног в черное. Кожаные брюки, дизайнерский свитер, небрежно заправленный в них, золото и бриллианты украшали ее уши, шею и запястья. Ее каблуки были по меньшей мере шести дюймов высотой, а подводка для глаз добавляла строгости. То же самое с ее красной помадой и волосами, зачесанными назад, чтобы подчеркнуть угловатые черты лица.

И она тоже была похожа на Роуэна и его сестру, но гораздо более суровую, красивую по-другому.

Она была чертовски устрашающей.

Пока она тепло не улыбнулась и не заключила меня в объятия, как это сделали остальные члены семьи. От нее пахло такими дорогими духами, что у них, вероятно, даже не было названия.

— Я навела справки о твоей пекарне, сестренка, — сказала она, как только отпустила меня. — Трудно открыть продовольственный бизнес. В этой-то экономике? — она покачала головой. — Во что бы то ни стало, ты должна была потерпеть неудачу. Но ты процветаешь. Я помогла бы заработать тебе миллионы, если захочешь приобрести франшизу, — она проницательно посмотрела на меня. — Но ты же не хочешь, да?

Я покачала головой. Ко мне уже обращались с таким предложением, и я отклонила его. Независимо от того, сколько денег обещали, я бы этого не сделала. Я не могла быть в каждом месте и следить за тем, чтобы использовались именно те ингредиенты, которые были максимально высокого качества. Люди бы начали мухлевать.

Качество пострадало бы. Это превратилось бы во что-то холодное, большое, бездушное и совершенно непохожее на то, что я создала.

— Каллиопа, оставь ее в покое, — проворчал Роуэн, внезапно оказавшийся рядом со мной, свирепо глядя на свою сестру. Но я знала, как Роуэн смотрит на меня, и этот взгляд был напоказ. Под ним было видно тепло.

— Возьми это, ладно, папа? — попросил он своего отца, указывая на пакеты. Его отец взял их, но не раньше, чем наклонился и поцеловал сына в щеку.

— Рад тебя видеть, сынок.

Я почувствовала себя расплавленной, увидев легкую привязанность, проявляемую даже такими строгими мужчинами.

— Каллиопа хочет сделать всех богатыми, — объяснил Роуэн, обнимая меня.

Ухоженные брови Каллиопы нахмурились.

— Почему ты говоришь это так, словно это что-то плохое.

— У меня есть все, что нужно, прямо здесь, — ответил Роуэн, прижимая меня крепче. Намек на более бурные чувства.

Каллиопа закатила глаза.

— Тебе легко говорить, твой строительный бизнес достиг высоких шестизначных показателей.

— Черт возьми, Каллиопа, прекрати совать нос в мое финансовое дерьмо, — рявкнул Роуэн.