Глава 23

Рождественский ужин был замечательным. В столовой семьи Деррик стоял длинный стол, все места заняты, вся поверхность уставлена вкусной едой.

— Итак, Нора, — сказала Каллиопа после того, как мы все сели. — Каким был твой брат?

Не было того банального момента, когда вилки перестали звенеть, все стихало, когда разговор был о смерти. Совсем наоборот. Люди по-прежнему тянулись то к одному, то к другому блюду.

Кендра отругала Уайатта за то, что он пытался есть картофельное пюре руками.

Все продолжали заниматься своими обычными делами за обеденным столом, но в то же время слушали.

Рука Роуэна сжала мое бедро, и я почувствовала, как напряглось его тело рядом со мной. Он был напряжен, готовый броситься на мою защиту, оградить меня от темы, которая могла бы снова ввергнуть меня в пучину отчаяния.

Хотя этот вопрос удивил меня, но не расстроил. Я не почувствовала боль, неловкость или даже жалость. Она задала этот вопрос, потому что ей было интересно. Они все были такими. Они не обходили смерть стороной, игнорируя ее. Они нашли способ посадить моего брата за стол вместе с нами.

Роуэн, конечно, не видел, насколько это было продуманно, потому что он был в защитном альфа-режиме.

Прежде чем он успел что-либо сказать, я похлопала его по руке и понадеялась, что он перестанет бросать на сестру убийственный взгляд.

— Он был замечательным, — я положила салфетку себе на колени. — Он верил в кристаллы, чакры, утраченные древние цивилизации и был одержим НЛО.

— О боже, я тоже одержима НЛО! — воскликнула Кендра. — Мы посещаем все достопримечательности, но Розуэлл{?}[Мировую известность город приобрёл в связи с «Розуэлльским инцидентом» 1947 года, одним из наиболее известных происшествий, рассматриваемых как обнаружение НЛО.] — это большое разочарование. Я бы не рекомендовала туда ехать. Очень угнетающе.

Я улыбнулась, потому что Ансель говорил нечто подобное.

— Однажды его арестовали возле Зоны 51, — усмехнулась я.

— Расскажи нам все, — потребовала Кендра.

И каким-то образом я это сделала. Мне удавалось говорить о своем брате в прошедшем времени, поддерживая его жизнь единственным доступным мне способом.

Между ужином и десертом были подарки.

Обмен подарками мог бы получиться неловким. Может быть, с любой другой семьей так бы и было, но не с Дерриками.

Никакой неловкости. Было чудесно наблюдать, как дети с нескрываемым ликованием разрывают свои многочисленные подарки. Затем, когда они убежали играть со своими игрушками, взрослые обменялись подарками с чуть меньшим ликованием, но не сильно.

Опять же, мне нравилось наблюдать за этим ритмом, видеть любовь между ними, улыбки, шутки, продуманные презенты.

Я не ожидала подарков, даже от Роуэна. Хотя сама подарила ему. Но я не чувствовала себя комфортно, даря перед зрителями, даже перед этими зрителями.

Мое место рядом с ним в большом уютном кресле было, пожалуй, лучшим местом для этого. Несмотря на вездесущую тупую, пульсирующую боль горя внутри меня — боль, которая, как я подозревала, всегда будет там, хотя она может быть разной по величине, — я никогда не чувствовала себя счастливее. Более комфортнее.

Мне нравилось все в этом доме. Мне нравились запахи, качественная мебель, которая была изношена… но в лучшем виде. Фотографии на всех поверхностях, документирующие жизнь, которая казалась полной любви.

Я завидовала этому, но в то же время страстно желала повторить это. Начать такую жизнь с Роуэном.

— Нора?

Я моргнула, глядя на Джилл, которая стояла передо мной с упакованной коробкой.

— Это тебе, милая.

Я уставилась на коробку, искусно перевязанную ярко-красным бантом.

— Мне?

Она кивнула, тепло улыбаясь.

Я взяла его, неловко положа к себе на колени.

— Разорви, — крикнула Каллиопа с другого конца комнаты.

Рука Роуэна нашла мой затылок и слегка сжала его.

— Но это так красиво упаковано, — я провела рукой по гладкой бумаге.

— Что только делает вскрытие еще более увлекательным, тебе не кажется? — глаза Джилл озорно блеснули.

Я разорвала бумагу и увидела серебряную шкатулку, выглядевшую антикварной, с вырезанными на ней замысловатыми узорами.

Она была тяжелой, солидной и казалась единственной в своем роде.

— Это прекрасно, — искренне сказала я Джилл.

— О, шкатулка хорошая, но важно то, что внутри.

Внутри нее лежали листки бумаги с рецептами, написанными наклонным почерком.

— Моя бабушка была пекарем, — объяснила Джилл, пока я листала. — Ни одна из этих двоих не интересуется выпечкой, — она кивнула своим дочерям.

— Мы обожаем выпечку, — возразила Каллиопа.

— Съесть не считается, — ответила Джилл.

Каллиопа пожала плечами и вернулась к печенью, которое ела.

Что касается меня, то я расслышала это лишь наполовину. В моих ушах стоял статический звон.

— Я знаю, это может показаться немного старомодным, — сказала мне Джилл.

Я быстро покачала головой, как для того, чтобы ответить, так и для того, чтобы попытаться стряхнуть слезы.

— Это самый особенный подарок, который я когда-либо получала, — прошептала я, не в силах говорить громче.

Я откашлялась и посмотрела на нее снизу вверх.

— Я не из семьи, где драгоценные вещи передаются по наследству.

— Теперь ты с нами, — возразила она с теплой улыбкой.

Теперь я с ними.

Как будто это так просто.

И, возможно, так оно и было.

Беседа легко возобновилась, как только мы сели за десерт, и все пели мне дифирамбы по поводу разнообразия блюд, которые я приготовила. Возможно, я немного перестаралась.

— Хорошо, что твоя пекарня находится за сотни миль отсюда, — Кендра потерла живот. — Иначе у меня были бы неприятности.

— Мне все еще не нравится, что ты так далеко от нас, — проворчала Джилл, нахмурив брови.

— Мам, ехать меньше трех часов, — ответил Роуэн, все еще держа руку на моем бедре. Он ел свой пирог одной рукой.

— Ну, ты мог бы остаться здесь, унаследовать бизнес своего отца, чтобы он ушел на пенсию, — возразила она.

Роуэн усмехнулся.

— Мама, ты же знаешь, что в тот день, когда папа уйдет на пенсию, ад замерзнет.

Джилл закатила глаза.

— Чепуха. Твой отец заслуживает провести свои сумеречные годы, делая все, что он захочет.

— Чего он хочет, так это продолжать работать, — вмешался отец Роуэна. — Ты же знаешь, я бы свел тебя с ума, если бы сидел дома целыми днями. Ты не готова ко всей той дополнительной энергии, которую мне приходится направлять в другое место, — он пошевелил бровями.

Джилл посмотрела на него поверх своего бокала с вином.

— О, правда? Испытай меня.

Каллиопа застонала.

— А нельзя, чтобы мама не делала папе предложения посреди рождественского ужина? Всего один раз?

— О, будь счастлива, что у твоих мамы и папы здоровая сексуальная жизнь, — сказала ей Джилл.

— Я счастлива, — возразила Каллиопа. — Просто не хочу слышать это все время.

Я подавила улыбку, пока они продолжали добродушно препираться.

Беседа текла легко и в разных направлениях. Иногда общие разговоры, иногда по отдельности. Ни одна тема не казалась запретной или неловкой. Эту семью все устраивало.

— О боже мой, — выдохнула Каллиопа с набитым ртом моего лимонного пирога с меренгой. — Если мой брат не женится на тебе, это сделаю я.

Я улыбнулась ей, мои щеки вспыхнули от похвалы, которую подобным образом произносили остальные члены семьи.

— Нора, ты в высшей степени талантлива, — восхищалась Джилл, убирая со своей тарелки и накладывая себе горячий шоколадный торт. — Твоя пекарня — это как раз то, что нам нужно здесь, в нашем городе.

Роуэн слегка напрягся рядом со мной.

— Мам, — сказал он теплым тоном, но в нем слышалось предостережение.

— Что? — невинно спросила она. — Я просто говорю, что у ее бизнеса здесь есть потенциал для замечательного развития, и вы оба будете ближе, поэтому, когда у вас появятся дети, я буду рядом, чтобы помочь.

Мы с Роуэном не говорили о детях после разговора о контрацептивах, но это тема, о которой я думала все больше и больше. Особенно когда сидишь за этим столом.

— Когда у нас будут дети, ты будешь ездить в Юпитер каждые чертовы выходные с моего разрешения или без него, ты же знаешь, — ответил Роуэн, нисколько не смущенный обсуждением нашей будущей семьи в присутствии его собственной.

Его мать вздохнула.

— Но разве не было бы здорово, если бы они росли поближе к своим двоюродным братьям и сестрам? Ты мог бы перенести бизнес сюда, объединить его с бизнесом отца. Я знаю, случившееся с Кипом трагично и душераздирающе, но ему не нужно было уезжать из города…

Добродушная улыбка сошла с лица Роуэна, и выражение его лица стало мрачным.

— Мам, хватит об этом.

Атмосфера за столом изменилась.

Улыбки померкли, и все, казалось, дружно вздохнули.

Однако Джилл не была готова отступить.

— Прошло пять лет, и я знаю его мать…

— Хватит! — Роуэн хлопнул ладонью по столу, и бокалы зазвенели, покачиваясь.

Я вздрогнула, но никто другой не был слишком потрясен. Каллиопа поймала свой бокал, прежде чем он опрокинулся, и небрежно отпила из него.

Отец Роуэна покачал головой.

Кендра шепотом отчитала сына за то, что он провел пальцем по глазури на одном из тортов. Кит смотрел какую-то игру по телевизору в соседней комнате.

Казалось, только я была встревожена внезапной вспышкой гнева Роуэна. Я была единственной, кто не в курсе того, что случилось с Кипом.

Они с матерью смотрели друг на друга еще мгновение, прежде чем то, что витало в воздухе, рассеялось.

— Нора, как ты делаешь этот пирог таким сочным? — спросила Кендра, облизывая зубцы вилки. — Я никогда раньше не пробовала ничего подобного.

Я бросила еще один взгляд на Роуэна, обеспокоенная и любопытная, прежде чем ответить.

С этого момента все шло гладко, но я отложила разговор на потом.

Однако было трудно держаться за это, окруженной звуками дома. Смех и непринужденная беседа за послеобеденным кофе. С теплыми объятиями от всех на прощание. Обещания и планы на будущее.