Шесть пожал плечами:

— Может, и заслуживают, но это уже не нам решать.

Сердце в груди быстрее забилось от нашей вынужденной близости и от потрясающего аромата, окутавшего меня. Взгляд его зеленых глаз не отпускал мой, и я почувствовала, как между нами что-то промелькнуло. Очевидно, это было что-то наподобие химии, потому что мы снова и снова как будто искали способ встретиться еще раз. Но у меня не было ни сил, ни времени, ни желания, чтобы развлекать мужчину, над которым мне до сих пор не удалось установить контроль.

Поскольку мы все еще находились чересчур близко друг к другу, мне стало интересно, смогу ли я стащить у него что-нибудь еще.

— Уверен, что не хочешь вернуть ее? — спросила я, поднимая золотую зажигалку в руке.

— Она пуста.

Я нахмурилась и попыталась зажечь огонь, но Шесть оказался прав: огонь так и не вспыхнул.

— В ней хватило заправки только на одно зажигание? — своим вопросом я отвлекала все его внимание за зажигалку в моей руке, пока другая рука нырнула во внутренний карман его куртки.

— Я удивился, что она вообще зажглась.

— Облом, — пальцами я нащупала прохладную гладкую кожу и ухватилась пальцами за предмет, не разрывая зрительного контакта с Шесть.

Когда я начала его медленно вытаскивать, Шесть молниеносно схватил меня за руку со словами:

— Нет, только не это.

Тон его голоса изменился, а хватка на руке стала ощутимее жестче. Я колебалась, пытаясь понять, что же мне делать.

— Ты не сможешь защититься от меня, Мира, — взгляд опустился на его руку, удерживающую меня за предплечье. Шесть не показал, как вырываться из такого захвата, да и к тому же, он знал, где я живу.

Сдавшись, я сказала:

— Спорим, ты не сможешь купить новую зажигалку без этого, — я усмехнулась и вытащила кожаный бумажник, который до сих пор сжимала в пальцах. Шесть забрал его у меня из рук и открыл. Вытащив из кармашка фотографию, он спрятал ее в куртке.

— Ты права, — ответил он, словно разговаривая сам с собой.

Я ничего не поняла. Шесть не проверил на месте ли карточки или деньги. Из бумажника выпирали двадцатидолларовые купюры, и я мысленно пнула себя за то, что не смогла украсть целое состояние. Вместо денег, его волновала какая-то ничего не стоящая фотография.

Прежде чем он успел понять, что произошло, я быстро вытащила фото. Любопытство всегда побеждало мои хорошие манеры. В кадре была запечатлена молодая женщина с маленькой девочкой, сидящей на ее бедре. Судя по помятым уголкам и потертостям в местах, где снимок неоднократно складывали, фотокарточка была старой.

Я не успела убрать палец с лица женщины и разглядеть ее как следует, когда Шесть рывком вырвал принадлежащую ему вещь у меня из рук.

— Это твоя семья?

Ответом мне послужила тишина. Шесть положил фотографию во внутренний карман куртки и застегнул молнию на груди.

— Это меня не остановит, — лукаво сказала я. — Я находчивая.

— До свидания, Мира, — ответил Шесть тихим голосом, развернулся и ушел.

Я наблюдала, как мужчина садится в свой блестящий черный автомобиль и с мягким урчанием двигателя выезжает с парковки. Против воли, я уставилась ему вслед. Почему он так безразлично отреагировал на кражу зажигалки, и с таким беспокойством ухватился за старый снимок? Меня расстроила его реакция, а так же тот факт, что это он ушел первым, ведь это была моя фишка.

Перед глазами еще долго стояло изображение девушки с ребенком, и так как я была одержимым человеком, это все, о чем я могла думать.

***

Как и любой другой наркоман, я не была застрахована от передозировки. Однажды меня еле откачали, и как минимум пару раз я была близка к этому. Я не боялась смерти. У меня не было никого, кто любил бы меня и кого разочаровали бы мои поступки, и меня устраивало такое положение дел. Я всегда была одинокой Мирой, которой суждено умереть в одиночестве, предав пыль от своих костей земле. Поэтому я изо всех сил приближала этот момент употреблением наркотиков, чтобы заставить сердце сдаться как можно раньше.

Многие люди не понимают, что психические расстройства не лечатся с помощью волшебных таблеток. Нельзя просто взять и заклеить пластырем поврежденную часть мозга. Нельзя заморозить боль, и тем более остановить поток галлюцинаций.

Нет никакого волшебного лечения, и никакие мудрые слова не помогут тебе почувствовать себя лучше. Это просто пожизненное мучение. Навсегда.

И ночью, после того как меня оставил Шесть, я не могла сказать, были ли у меня галлюцинации, или же я находилась в ночном кошмаре наяву.

Все началось, когда я выследила того самого дилера, продавшего мне некачественную дурь в ночь моего знакомства с Шесть. Я потребовала у него более качественный товар взамен той дряни, пригрозив, что он может потерять клиента в моем лице. Я знала, что вернуть деньги не удастся, но они мне и так были не нужны. Они были несущественны. Все, в чем я нуждалась, так это в забытье.

У дилера соскочила рука, когда он открывал рюкзак со всем дерьмом, что носил внутри, отчего дюжина разноцветных таблеток упали на асфальт.

— Вот черт, — пробормотал он, опустившись на четвереньки, чтобы поднять их с земли.

Не теряя ни секунды, я упала рядом с ним, собирая все, что смогла найти, в кулак.

— Отдай их мне, Мира, — сказал он высоким и скрипучим голосом, открыв мне ладонь.

Я положила таблетки в карман, и вскочила на ноги. Джереми? Джерри? Джаред? Каким бы ни было его имя, мне было все равно.

— Слушай, они все равно уже грязные. Зачем они тебе?

Дилер поднялся на ноги и потер ноздри рукой.

— Как много ты успела взять?

Я посчитала пальцами таблетки. Шесть. От этой цифры я скривила губы.

— Две.

Он заглянул в рюкзак, и посмотрел на мой карман.

— Покажи, — сказал он, не доверяя мне. Не то, чтобы он должен был: зависимые люди не славятся свой честностью.

— Черт тебя дери, Джереми, — я нащупала две таблетки и уже была готова показать их ему, когда заметила за его плечом приближающиеся красно-синие огни.

Он нахмурился:

— Кто такой Джереми?

Я догадалась, что могу вычеркнуть Джереми из списка возможных имен.

— Сзади, на семь часов. Пенелопа приближается, — я как можно равнодушнее развернулась и начала медленно уходить прочь.

— Пенелопа?

Вот идиот. Я закатила глаза.

— Ты два года уже ошиваешься здесь, Джерри. Выучи уже, наконец, чертов слэнг.

— Дерьмо, — парень заметил приближение патрульной машины. — Пенелопа — это копы?

— Да. Разве только что ты знаешь еще какую-нибудь Пенелопу, — я отвернулась лицом к кирпичному зданию, когда машина проехала мимо. — У тебя есть знакомая горячая цыпочка по имени Пенелопа?

Джерри пожал плечами рядом со мной.

— Не-а, но если ты заинтересована…

— Нет, — я помахала ему, как только полицейские скрылись из виду. — Пока, Джерри.

— Кто такой Джерри? — крикнул парень мне в спину. Когда нас разделяло метров двадцать, он опомнился, вспомнив про рассыпанные на земле наркотики. — Эй, Мира! — позвал он.

Я ускорила темп.

— Сколько ты взяла?

Второй раз менее чем за пять минут, я подумала: «Идиот» и перешла на бег. Пробежав по улице, я пересекла дорогу. Сунув руку в карман, я вытащила две желтые таблетки и, пока ждала зеленого света светофора, засунула их в рот и быстро проглотила. Я не стала задумываться о том, что дилер уронил на землю. По знакомому горькому вкусу на языке я знала, что скоро вновь все станет хорошо, и меня окружило знакомое чувство комфорта.

Когда загорелся зеленый, я быстро перебежала улицу и понеслась вперед, свернув за угол, а потом и еще за один.

Кроссовки стучали по асфальту, пока я перепрыгивала через лужи, а брызги от водосточной воды попадали мне на джинсы. Пробежав еще одну улицу, я была всего в одном квартале от моей квартиры.

По мере того, как я все ближе приближалась к дому, мои движения замедлялись, и я с нетерпением ждала того момента, как окажусь одна за запертой дверью. Прежде, чем я добралась до входа, земля поплыла куда-то вверх, а глаза не смогли сфокусироваться, лишая меня ориентации в пространстве и видения окружающего мира. Я подняла тяжелую руку к лицу, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-то. Мне казалось, что вокруг началось землетрясение. Вкус был мне знаком, и я принимала этот препарат и раньше, но на этот раз эффект казался другим. Неужели я приняла слишком много? Мне было все равно. Я ничего не чувствовала. Ни страха, ни боли. Споткнувшись на бордюре, я упала на землю и покатилась по дороге. Я потеряла контроль, не понимая, где я и что я. Смеясь, я снова и снова вращалась, потеряв счет времени. Через какое-то время я поднялась и попыталась пробежать вперед, но врезалась прямо в стену. Где-то вспыхнул яркий свет, заставляя сотни мелких разноцветных точек плясать перед глазами.

Я не почувствовала никакого страха, когда чьи-то руки потянули меня за запястья. Я была под водой, и одновременно с этим парила в воздухе. Наконец-то на меня опустилось спокойствие, оставив всю боль позади.