В нос ударил знакомый запах порохового дыма. Николай закрыл мальчишке рот рукой. «Тихо парень, тихо», - только и повторял Николай.

- Дурак!!! Под трибунал пойдешь, — прошипел майор и вырвал автомат из рук мобика. Мобик не сопротивалялся.

- Отступаем, как планировали, медленно на север. На три, — уточнил он, видя, что Римша, пребывавший в шоке, не понимает где север. - По моей команде, — сказал майор и снова посмотрел на мобика.

- Я не хотел, товарищ майор, - дрожащим голосом пробормотал мобик, глядя в спину майору, который уже отвернулся от него и смотрел в сторону карателей.

Противник словно замер. Ни выстрела, ни движения - всех как будто перебила слабенькая очередь Римши. Стояла мертвая тишина.

- Со штабом связывается командир их, они не знают, сколько нас, — осторожно сказал майор, глядя на эту сцену. - Так, - продолжал он, - солнце почти в закате. Идите прямо, избегайте открытых пространств. Там впереди, километрах в двух, эта же речка будет поворот делать, наткнетесь на нее. Там я вас и догоню.

- Как так? - попытался возразить Николай, уже понявший, что задумал майор.

- Молчать, сержант, — не дослушал его майор, - времени нет. Римша, пацана бери вперед. Сержант, задержись.

Римша без автомата взял мальчишку за руку и полез через кусты вперед. Как боров. Тут же пронеслась первая очередь. Каратели приходили в себя. Они стреляли наугад, по движению кустов.

Майор посмотрел на Николая.

- Возьми вот это, сержант, — сказал он.

Он достал из внутреннего кармана разбитый телефон и протянул его Николаю.

- Передашь полковнику Большакову или своему командиру, но постарайся, чтобы обязательно дошло до полковника Большакова.

Еще одна очередь сухо ударила по сараю рядом.

- Запомнил? Там sd-карта внутри, там все что надо. Полковник Большаков поймет. Отдай, не подведи.

- Товарищ майор, — попытался опять что-то сказать сержант, но…

Один из карателей был совсем рядом у угла сарая. Майор толкнул Николая вглубь кустов и дал ответную очередь. Николай заметил как по полю, перейдя канаву с другой стороны, к ним подбираются еще двое карателей.

- Иди, сержант. Приказ. - в глазах майора появился какой-то страшный, сумасшедший, железный блеск.

Он сорвал с груди свой жетон и вложил его в руку Николаю.

- Давай сержант, на тебе все. Ты на север, я на восток. С богом!!!

***

- И все? - спросил майор, задумавшись, - так просто отдал тебе телефон и остался там? Майор Елисеев?

- Ей-Богу, товарищ капитан, - ответил Николай, - Да, так все и было. Ну, мы… То есть, я был уверен, что майор далеко нас не отпустит и прямо сзади и пойдет. То есть прикрывать будет. А так не получилось, - закончил Николай.

- А как получилось? - капитан сверлил Николая взглядом.

- Я только по кустам продрался и через поле метров на тридцать, и стрельба началась. Сначала несколько коротких и дальше длинные очереди пошли. Короткими майор бил.

- Почему майор? Почему ты так думаешь, сержант? - спросил капитан.

- Товарищ капитан, я наш АК ни с чем не перепутаю, он суше бьет, что ли...

- Понятно, - кивнул капитан и, записывая, продолжал: - По-твоему майор стрелял короткими очередями, а противник длинными…

- Так точно, товарищ капитан, у них не АК были, это сто процентов. Может, американские автоматы, может, европейские. Я их не очень отличаю. Не приходилось общаться плотно.

- Продолжай, — буркнул капитан.

- Потом…, - Николай задумался, вспоминая, - потом звук боя куда-то на два уходить начал, короче, не пошел майор за нами… уводить их начал. Потом граната громыхнула и все кончилось, тишина наступила, ничего не слышно было больше. Я голову поднял из травы, вижу - в метрах двадцати от меня мобика голова торчит — как суслик.

Николай посмотрел на капитана.

- Ну, вот и все, что про майора Елисеева могу рассказать, товарищ капитан. Я мобика с пацаном догнал. Пролежали мы до темноты там, в поле, и поползли.

- Подожди сержант, - прервал рассказ Николая капитан.

Он смотрел в окно, даже не зная, что думать. Капитан верил Николаю, но как-то скомкано все было. Он знал - разведгруппа майора Елисеева работала в этом квадрате, но совсем недавно перестала выходить на связь. Он устал и даже не заметил, как на улице солдаты все-таки разобрались с дизелем, и наступила тишина. Наступал теплый летний вечер.

Капитан все-таки решился закурить. Впервые за день.

- Так, - сказал он, выдыхая дым, - давай вплоть до того, как выбрались вы. Рассказывай, сержант.

- Так точно, — ответил Николай и продолжил свой рассказ.

7

Наступила темная южная ночь. До речки оставалось всего ничего, уже была видна растительность, всегда покрывающая берега рек. Но они устали, устали ползти по бескрайнему полю, да и ночью, как казалось Римше, речку переходить опасно. Они укрылись на небольшом холмике, поросшем кустарником. Таких холмиков была здесь уйма, и они скорее напоминали курганы — могилы войны давно минувших времен.

- Слушай, пацан-то совсем горит, — обратился Римша к Николаю. – Его, может, под крышу надо, а то ночи тут холодные бывают. Вот у меня дома…

Николай уже не слушал болтовню мобика, ему было не интересно, какие ночи дома у Римшы, Николай устал и хотел спать, но он гнал от себя это чувство; он думал, что делать с мальцом. Он нащупал в кармане бинт и дезинфекцию погибшего чвкашника. Чувство какого-то стыда накрыло его, ведь он так и не перевязал мальчишку.

- Надо крышу поискать, - повторил Римша, - что делать будем, Коль?

Да, надо было искать хоть какую-нибудь крышу над головой, хотя бы для того, чтобы зажечь свет и перевязать пацана.

- Так, - сказал Николай, поднимаясь, - пойду, оглянусь, может, найду что-нибудь.

- Автомат оставь, Коль! — бросил мобик.

Николай не видел его лица, но знал, что на лице у мобика страх.

Он хотел сказать мобику: «Настрелялся уже», но ответил:

- Да брось ты, Гриша, - через силу, ободряюще улыбнулся Николай, хотя знал, что Римша его не видит, - чего бояться? Ждите здесь. Тихо.

- Ты только не потеряйся, — умоляюще проскрипел в след Николаю мобик.

«Да какая тут линия фронта!» - зло подумал Николай, глядя в темноту. Николай спустился до речки, обошел все вокруг и ничего не нашел. Наткнулся было на что-то, едва не упав. Это были только останки какого-то ржавого, ни на что не годного металлолома, уныло торчавшего из земли как останки древнего ископаемого. «Наверное, еще из СССР» - подумалось Николаю. Вокруг была только тишина. Ни огонька, ни домика, ни хлева или сарая… «Цивилизация, мать ее», - сплюнул Николай.

Он поднялся обратно от речки в низине. Спокойная ночь и музыканты-сверчки словно баюкали его. Он сидел на земле, положив автомат на колени, и молчал. Сидел и молчал. Он старался не думать обо всем, что произошло за последние два дня. Вместо этого он попытался подумать о доме. Да о чем было думать, о каком доме? Дом-интернат с семи лет, да работа в типографии после выпуска, до повестки в военкомат. Дальше срочка, после которой он остался на контракт. Так сложилось, что армия была единственным местом, где он оказался кому-то нужен. По крайней мере, здесь, в армии, все было честно, здесь не было места полууголовным порядкам интерната или подчинения алкашу мастеру, как на работе. Страшно хотелось спать. Начала кружиться голова или он просто устал. По привычке, чтобы успокоиться, он полез в карман за сигаретами. Бинт и бутылочка дезинфектора — это все, что Николай нашел в кармане. Надо было заняться раной мальчишки. Хотя бы попытаться. Было время возвращаться обратно.

- А дворецкий этот, Берримор который, оказывается, не собаке знак подавал, а беглому каторжнику. Он был братом жены дворецкого и скрывался на болотах, там же где и собака эта жила. Это уже Холмс выяснил, он тоже на болотах жил, чтобы вычислить все. Тайно, так сказать.

- Кто такой каторжник?

- Беглый из тюрьмы. Зек, короче. Нравится, Андрий?

- Угу, - ответил мальчишка, - только меня Андрей зовут, а не Андрий.

- Извини, я думал, у вас Андрей имя Андрием зовется.

- Нет, — односложно отозвался Андрей.

- Холмса старикашка вычислил. Противный такой. Он на болотах жил с телескопом и за всеми шпионил…

Вот уже минут пятнадцать Николай сидел в нескольких метрах и слушал эту историю, которую Римша рассказывал пацану.

- Что вы там разорались? - решил обнаружить себя Николай. - Вас за сто метров слышно. Конспираторы.

Мобик смутился и неверным, каким-то виноватым голосом, сказал:

- Нет тут никого, — сказал он, - виноват. Ладно, буду потише.

- Да спит он уже, - тихо сказал Николай, - ты тоже поспи.

Николай молча сел рядом, положив автомат себе на колени.

- Да, я вот с Андрюхой познакомился, так сказать, поближе. Перевязал его, рану почистил - как мог, перевязал его. Сейчас, вместо сказок, вот, историю рассказываю.

- В темноте? - удивился Николай, а сам почувствовал облегчение от того, что, наконец, мальчишку перевязали. - Чем перевязал?

- А как еще? У меня же медпакет свой есть, то есть был… - Римша был смущен. Далее он рассказал, как он наощупь снял повязку пацану, и как в темноте провел перевязку. - Я ж в армии служил, навык остался. Я его успокоил сначала, потом рану ощупал и дезиком промыл. А Андрюха – молодец, терпел, как настоящий солдат. Повязку-то наложить самое простое было...

Николай не слушал, он почти уснул…

- А ты? - ткнул его в бок Римша.

- Что - я? - спросил Николай, не догоняя, о чем говорит мобик.

- Нашел где укрыться, спрашиваю?

- А, нет, не нашел. Пусто там, - ответил Николай.

Хотелось курить, но курить было нечего.

- Сейчас бы поесть, — тихо сказал мобик.

- Ладно уж, - нехотя ответил Николай, он опять хотел нагрубить мобику, но смягчился. - Завтра к своим выйдем и похаваем. Все, короче, с рассветом выдвигаемся, — не дав ответить Римше, продолжил Николай. – Отбой!

- Я могу подневалить, — не унимался мобик.

- Чего? - бросил Николай.