Он оглядывается на меня через плечо: челюсть сжата, в глазах борьба с чем-то внутри.

— Колтон? — спрашиваю я, пытаясь разобрать в его душевном состоянии.

Он лишь качает головой.

— Мне надо отлить. Встретимся снаружи?

Просто смотрю на него, заикающееся «Хорошо» слетает с моих губ.

Он собирается уходить, но останавливается, оборачивается и идет ко мне. Без предисловий хватает меня за шею и притягивает к себе для целомудренного поцелуя в губы, прежде чем уйти. Слышу, как он бросает через плечо.

— Мне нужно немного времени.

А мне нужна целая жизнь.

Я погружена в разговор о достоинствах моей организации и о том, что смогут предложить новые объекты, когда меня прерывают.

— Райли! — гремит позади меня голос, и когда я оборачиваюсь, то оказываюсь в больших медвежьих объятиях Энди Вэстина. Отвечаю на объятие, его любовь заразительна, а затем он отстраняет меня на расстояние вытянутой руки и оглядывает. Он присвистывает.

— Вау! Этим вечером ты выглядишь совершенно потрясающе, — делает он комплимент, и я вижу, у кого именно Колтон научился очаровывать.

— Мистер Вэстин, так рада снова вас видеть, — говорю я ему, и я удивлена, что так и есть на самом деле. В помещение, полного притворства, он привносит живость и искренность.

Он машет рукой.

— Я же говорил тебе, прошу, зови меня Энди.

— Хорошо, Энди. Колтон знает, что вы здесь? Могу я предложить вам выпить?

— Вздор. Я сейчас сам принесу себе выпить, — говорит он, похлопывая меня по руке, обыскивая толпу глазами. — Мы его еще не видели. Мы встречались со старыми друзьями и услышали о таком великом деле.

— «Дети сейчас» определенно значительная организация, — рассуждаю я.

Он широко улыбается.

— Говоря о хороших делах, я слышал, что вы с моим мальчиком работаете вместе над чем-то для своей собственной организации.

— Да! — восклицаю я, меня пронизывает трепет от внезапного осознания того, что это происходит на самом деле. Я действительно нахожусь здесь, чтобы продвигать новые возможности и их реализацию. — С помощью Колтона…

— Вот ты где, — прерывает меня знойный голос. Поворачиваюсь, чтобы увидеть его владелицу и сталкиваюсь лицом к лицу с Доротеей Донаван-Вэстин. Она совершенно потрясающая, в ней есть та грация — в ее движении, улыбке, в том, как она себя держит — которая заставляет вас просто смотреть и восхищаться.

— Дотти, дорогая! Я не знал, куда ты пошла, — говорит Энди, целуя ее в щеку.

Доротея смотрит на меня, ее сапфировые глаза светятся весельем.

— Он вечно меня теряет. — смеется она.

— Дотти, дорогая, это Райли…

— Томас, — заканчиваю я за Энди.

— Томас. Да, — говорит он, подмигивая мне, благодарный за помощь. — Познакомься, моя жена, Доротея... — он поворачивается к ней, — ...они с Колтоном работают над…

— Да, дорогой, я знаю... — она нежно гладит его по руке, — Как никак я в этом участвую. — Она поворачивается ко мне и протягивает идеально ухоженную руку. — Рада наконец-то встретиться с вами лично, Райли. Я слышала от комитета столько хорошего о вашей работе.

Протягиваю ладонь, чтобы пожать ей руку, удивленная своей нервозностью. Если Энди сердечный и привлекательный, то Доротея — сдержанная и царственная. Человек, заставляющий хотеть получить его одобрение, не говоря ни слова. Доминирующая.

— Спасибо. Очень приятно познакомиться, — тепло ей улыбаюсь. — Мы с вашим мужем как раз говорили об этом. Благодаря щедрому пожертвованию вашего сына предприятие стало для нас осязаемой реальностью. Как только его команда подсчитает сумму финансирования от заезда, мы сможем начать процедуру получения разрешения.

Гордость переполняет лицо Доротеи при упоминании о сыне, и я вижу безусловную любовь в ее глазах.

— Что же, думаю, хорошо, что я приболела, и заставила его тогда присутствовать вместо себя. — смеется она. — Несмотря на непрекращающееся ворчание, которое мне пришлось слушать, о том, что его заставляют носить смокинг.

Не могу не улыбнуться ее словам; то же самое ворчание я слышала ранее.

— Мы потрясены его щедростью. Невозможно выразить словами, насколько это ценно. И сверх того — попытаться заручиться спонсорской поддержкой для завершения финансирования... — кладу руку на сердце. — Он просто лишает нас — меня — дара речи. Я поражена, правда.

— Это наш мальчик! — восклицает Энди, беря бокал шампанского у проходящей мимо официантки и передавая его Доротее.

— Должно быть вы им гордитесь. Он действительно хороший человек. — Слова слетают с губ, прежде чем я даже осознаю это, и слегка смущают. Мое неожиданное признание его родителям — это проникновение в суть моих чувств к их любимому сыну.

Доротея склоняет голову в сторону и, делая глоток, смотрит на меня поверх бокала с шампанским.

— Итак, скажите, Райли, вы сегодня здесь с Колтоном по делу или это личное?

При ее словах я, должно быть, выгляжу как олень в свете фар, переводя взгляд от Доротеи к Энди и обратно. Что я должна сказать? Что я влюблена в вашего сына, но он все еще думает обо мне как о женщине, которую трахает, потому что отказывается признать, что у него могут быть чувства ко мне? Думаю, вряд ли такое уместно говорить родителям, независимо — правда это или нет. Открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, когда вмешивается Энди.

— Не приставай к девочке, Дотти! — говорит он игриво, подмигивая мне, я молча его благодарю.

— Ну... — она пожимает плечами в знак извинения, хотя сомневаюсь, что она раскаивается, — ...мать любит знать такие вещи. На самом деле, я думаю…

— Какой приятный сюрприз! — слышу я мягкую хрипотцу голоса Колтона, и меня переполняет облегчение, что не придется отвечать на ее вопрос.

— Колтон! — восклицает Доротея, поворачиваясь к сыну. Я удивляюсь, когда он заключает свою маму в медвежьи объятия, раскачивая ее взад и вперед, прежде чем поцеловать в щеку, его лицо загорается любовью к ней. Она открыто принимает его ласку, кладет обе руки ему на щеки и смотрит в глаза. — Дай-ка мне посмотреть на тебя! Такое чувство, что мы не виделись уже целую вечность!

Он с обожанием улыбается ей.

— Прошло всего пару недель. — он ухмыляется ей, похлопывая отца по спине в знак приветствия. — Привет, пап!

— Привет, приятель, — говорит Энди, обнимая Колтона за плечи и на мгновение сжимая. — Что такое? — спрашивает он, поднимая руку, чтобы шутливо потереть щеку Колтона. — Ты и правда побрился сегодня? Твоя мать была удивлена, когда увидела фото с другого мероприятия, где ты и…

— Ты выглядел таким красивым, Колтон. Гладко выбритым... — прерывает она мужа предупреждающим взглядом, прежде чем с обожанием улыбнуться сыну. — Ты ведь знаешь, как мне нравится, когда ты сбриваешь эту щетину. Без нее ты выглядишь намного лучше!

Колтон смотрит на меня, с кривой ухмылкой, его глаза говорят мне, что он помнит мои слова о том, насколько мне нравится чувствовать щетину между моих бедер.

— Вижу, вы познакомились с Райли? — говорит он, когда скользит рукой по моей талии и притягивает меня к себе, наклоняясь, чтобы коснуться губами моего виска. Инстинктивно льну к нему, не упуская удивленного взгляда, которым обмениваются его родители. Не уверена, но взгляд Энди на Доротею, похоже, говорит: «Понимаешь, о чем я».

— Да, мы только что говорили о новом проекте ее компании, — отвечает его мама, внимательно изучая его смущенным взглядом.

— Райли проделала грандиозную работу, — говорит он, гордость в его глазах удивляет меня. — Если бы вы видели мальчиков — тех, кто в настоящее время находится под ее опекой — какие они замечательные дети, то поняли бы, почему решение об участии в этом деле было принято без раздумий. Почему этот проект должен быть завершен. — Его энтузиазм искренен, и это меня умиляет. — Но ты уже знаешь это, не так ли, мама?

Мы говорим еще несколько минут, прежде чем Энди извиняется, направляясь за выпивкой, и я тоже иду в туалет. Делаю несколько шагов, когда Колтон кладет руку мне на поясницу и останавливает, шепотом произнося мое имя. Его тело прижимается ко мне сзади, соединяя нас как кусочки головоломки.

— Даже и не думай о том, чтобы удовлетворить себя в туалете. — тихо рычит он мне в ухо, заставляя спирали желания наэлектризовывать каждый мой нерв. — Знаю, ты отчаянно хочешь почувствовать меня глубоко внутри, так же, как и я. Знаю, боль настолько сильная, что обжигает. Но, детка, я единственный, кому разрешено владеть тобой. — Он проводит рукой по моим ребрам. — Ни твоим пальцам. Ни игрушкам. Ни какому-то другому засранцу в этой комнате. — Он выдыхает, и я завидую его способности дышать в этот момент. — Только мне. А я еще даже и близко не закончил с тобой. — Он прижимается поцелуем мне к затылку. — Моя. Поняла?

Сглатываю, пытаясь обрести голос. Его слова настолько горячи, что, клянусь, я чувствую, как влага течет у меня между бедер. Киваю головой, и только когда отхожу от него на несколько метров — когда действительно могу думать без того, чтобы он затуманивал мой рассудок — я могу перевести дыхание.

Когда вхожу в туалетную комнату — она пуста, я направляюсь к самой дальней кабинке у стены. Мне просто нужно побыть одной. Заканчиваю свои дела, когда слышу, как скрипит дверь и две пары каблуков цокают по бетонному полу, их смех эхом отдается от кафельных стен.

— Так с кем он здесь сегодня вечером? Кажется, он довольно серьезно к ней относится, судя по тому, как его глаза не блуждают потерянно, как обычно.

Другая женщина смеется гортанным смехом, и что-то знакомое в этом звуке заставляет меня остановить руку перед дверцей кабинки.

— О, она? О ней абсолютно не о чем волноваться.

Слышу чмоканье губ, будто кто-то промокает недавно нанесенную на них помаду.

— Ну, судя по странице 6, кажется, ты права.

— Ты видела? — спрашивает девушка с гортанный голосом.

— Да! Вы с Колтоном отлично смотритесь вместе. Идеальная, мать вашу, пара. — Ощетиниваюсь при этих словах, узнавая в девушке с гортанным голосом, которая говорит, что обо мне не о чем волноваться, Тони.