Он наклоняется ближе и кладет свой неряшливый подбородок мне на плечо.

— Почему ты такая напряженная? Это травка или видео?

Я выдавливаю одну из своих печально известных пластиковых улыбок, поворачивая к нему голову.

— Я просто устала. Я потратила весь день на сборы, и мне все еще нужно вернуться и закончить. — Я не упоминаю о детективе, потому что не хочу говорить об этом в данный момент.

— Хорошо, я помогу тебе разгрузить машину, — говорит он, его руки блуждают от моей талии к верхней части бедер, когда он смотрит на экран телевизора. — Это должно помочь, верно?

Один из парней сидящий напротив меня, одетый в безобразную шапку, толкает блондина локтем. Они обмениваются заинтересованными взглядами, затем глаза блондина впиваются в меня. Я немного нервничаю, по всему телу проходит дрожь от понимания того, что может произойти. Булавки и иглы вонзаются еще глубже, но я не уверена, испытываю слабость или ужас.

Я киваю, не сводя глаз с блондина.

— Да… это должно помочь. — Уровень адреналина в крови увеличивается, успокаивает и концентрирует мои эмоции, внутри меня происходит борьба. Мне это нравится? Ненавижу это? Хочу ли я, находится еще в большей опасности? Или я хочу бежать? Быть слабой. Пусть булавки и иглы сделают свое дело.

Так как спор в моей голове все еще продолжается, я, постепенно, сдаюсь и отвожу ноги в сторону, опуская стопы на пол. Я до сих пор не знаю, как я отношусь к своим эмоциям в данный момент, но перерыв от ощущения рук Престона и порнофильма может прояснить мою голову.

— Я собираюсь начать доставать коробки из багажника, — говорю я ему, выскальзывая из его рук. К счастью, он легко отпускает меня, а затем следует за мной, один из парней кричит ему, чтобы он не обращал на меня внимания. Я ничего не говорю, возвращаясь через гостиную, а затем выхожу на улицу, игнорируя Трея, когда он снова приглашает меня на шоу. Я делаю короткие шаги, расталкивая людей со своего пути, и быстро иду по подъездной дорожке к кадиллаку Престона. Я открываю багажник, обхожу его сзади, а затем смотрю вниз, упершись руками в бедра, гадая, что вынуть первым, вместо того чтобы сосредоточиться на том, что только что произошло, на том, как Престон прикасался ко мне, и на моем замешательстве по этому поводу.

— Эй, куда ты так торопишься? — Престон пробирается к машине, а затем его ноги шаркают по грязи, когда он подходит ко мне сзади. — Ты убежала, как будто дом был в огне.

— Нет, я вела себя как человек, которому неудобно смотреть порно с кучей обдолбанных мужиков. — Я сохраняю спокойный тон и опускаю подбородок, избегая зрительного контакта.

Его руки обвиваются вокруг моего живота, и он прижимается ко мне, выравнивая свое тело с моим.

— Давай разгрузим багажник позже. — Он трется об меня, и я цепенею, как доска.

— Мне нужно выгрузить его сейчас, — говорю я ему, наклоняясь к багажнику, чтобы взять коробку.

Его руки покидают мою талию, но он кладет их на мои запястья. Он грубо прижимает их к краю открытого багажника и прижимает меня, слегка согнув спину. Тревога нарастает в моем теле, но я все еще умудряюсь разозлиться сквозь пронизывающий страх. Одно дело мимолетное прикосновение, но это уже слишком.

— Мне нужна помощь с одной проблемой, — шепчет он мне на ухо, толкая бедра вперед, прижимая свой член к моей заднице.

— Тогда иди дрочи в ванную. — Мой голос звучит неровно, и я вздрагиваю.

Одна из его рук скользит вверх по моей руке, и он обхватывает мою грудь.

— Я принял немного E, Вайолет, и это так чертовски потрясающе… все кажется таким удивительным… ты чувствуешь себя чертовски потрясающе. — Он начинает ласкать ладонями мою грудь, как будто это какой-то мячик для снятия стресса.

— Ну, это кажется глупым ходом, особенно если ты смешал его с травкой. — Я немного беспокоюсь, но не показываю этого. Я видела, что смешивание наркотиков может сделать с людьми, и это непредсказуемо, что и делает поведение Престона непредсказуемым в данный момент. И когда он становится таким, я видела, как в его глазах появляется жестокость.

— Я сделал, хотя… ничего не мог с собой поделать… и, Боже, я чувствую себя так хорошо.

— Он стонет, хватая меня за грудь так сильно, что это причиняет боль.

Свободной рукой я толкаю его под ребра и отталкиваю от себя. Его рука покидает мою грудь, когда он отшатывается назад, и я пользуюсь случаем, чтобы обернуться.

— Послушай, мне жаль, что ты выпил таблетку, от которой хочется трахнуть все, что движется. Но это не моя проблема. Это твоя. Я не собираюсь тебе помогать.

Он скрещивает руки, солнце светит позади него и отбрасывает тень на его лицо, когда его челюсть сжимается.

— Что, если бы я сказал тебе это четыре года назад, когда социальные службы попросили нас принять тебя? Что, если бы мы с Келли отказали им, потому что ты была плохой… что, если бы мы не помогли тебе?… Ты ведешь себя очень неблагодарно.

— Я не неблагодарная. Я очень благодарна вам за то, что ты и Келли дали мне дом, когда никто другой этого не хотел, но… — я неловко повожу плечами и нервно выдыхаю. — Но я не могу заниматься с тобой сексом.

— Почему? Нам могло бы быть чертовски восхитительно вместе. — Он тянется ко мне, но я протестую, отступая назад. Он вздыхает и убирает волосы с глаз. — В чем твоя проблема? И не пытайся внушить мне эту ерунду из-за того, что меня никто-никогда-не-любил-поэтому-я-терпеть-не-могу-прикосновения-кого-то-кого-я-знаю. Я знаю, что ты хочешь быть со мной, но ты не хочешь в этом признаться.

— Дело не в этом, и ты это знаешь, — говорю я сквозь стиснутые зубы, мой пульс бешено колотится. Я была не в настроении быть среди людей после звонка от детектива, и теперь мне приходится иметь дело с похотливой версией Престона, которая хочет прикасаться ко мне, чувствовать меня, заставлять меня чувствовать то, что мне неприятно.

— Откуда я это знаю? Я ничего о тебе не знаю, — отвечает он, поправляя член рукой и морщась. — Все, что вылетает из твоих уст, — проклятая ложь.

Я иду назад, направляясь к водительскому сиденью.

— Иди на хуй. Ты ведешь себя как придурок.

Он бросается на меня, как будто собирается схватить меня.

— Я веду себя как человек, который только что принял немного Е и хочет потрахаться. — Его рука снова тянется ко мне, и он хватает меня за бедро. — Давай, Вайолет, позволь мне выбить из тебя все дерьмо. Тебе не придется ничего чувствовать. Я обещаю. — Он выглядит так, будто вот-вот достигнет оргазма, на его лице чистый экстаз.

— Понятия не имею, что это значит, — говорю я, извиваясь от его хватки, моя кожа горит, когда он впивается пальцами в мое плечо. Но мне удается высвободить руку, дотянуться до двери и рывком открыть ее. — Но я ухожу.

Он качает головой, а затем подходит ко мне с распростертыми объятиями, как будто собирается меня обнять. Я отпрыгиваю в сторону и ударяюсь бедром о дверь. Мои глаза наполняются слезами от боли, когда его руки скользят по мне, он теряет равновесие и падает на водительское сиденье. Он тянется к ключам, посмеиваясь себе под нос, и я понимаю, что он никогда не собирался ко мне приставать. Он снимает их с замка зажигания и соскальзывает с сиденья, накручивая цепочку ключей на палец и поднимаясь на ноги.

— Наслаждайся прогулкой, куда бы ты ни направлялась. — Он пятится по подъездной дорожке, засунув руку в карман низко сидящих джинсов, и ухмыляется, как мудак. — Признай это, Вайолет, тебе больше некуда идти, так что можешь пойти со мной, детка.

Я сжимаю пальцы на руках в кулак, а затем сгибаю их, говоря себе не открывать рот, но он слишком сильно проник под мою кожу, и мой контроль над моим ртом обрывается, как тонкая резиновая лента.

— Развлекайся, побеждая себя, потому что признай это, никто не хочет быть с тобой.

Это неправильно так говорить, но либо я слишком зла, чтобы волноваться, либо я ищу опасность момента, чтобы перестать чувствовать боль, которую я чувствую — я в противоречии со своим разумом. Когда Престон бросается ко мне, я прикидываю, сколько сил потребуется, чтобы сбить его с ног, и хватит ли у меня смелости сделать это с ним. Несмотря на то, что он накачался таблетками и марихуаной, и не может ясно мыслить, это не значит, что он будет видеть то же, что и я, когда протрезвеет.

Его руки тянутся к моим плечам, и я готовлюсь поднять ногу, чтобы ударить его по яйцам, когда его рука внезапно отклоняется вправо, и через несколько секунд его кулак сталкивается с моей челюстью.

Громкий хлопок, и в ушах начинает звенеть.

— Ой… блядь, — издав истошный стон, я, хватаясь за челюсть, когда моя голова падает вперед, а плечи опускаются.

— Черт возьми, Вайолет, почему бы просто не дать мне то, что я хочу, хоть раз! — кричит он, его голос ломается. — Я отдал тебе все, чего никто другой не сделал бы, и все же ты остаешься занозой в моей заднице!

Ослепляющая боль пронзает мою щеку, и я уже чувствую, как она отекает. Несмотря на то, что слезы жгут глаза, я чувствую себя тревожно довольной, мое сердце бьется с бешеной скоростью.

Я поднимаю голову с бесстрастием на лице и медленно опускаю руку от щеки. Он жадно дышит, его грудь поднимается, а затем опускается, глаза широко раскрыты, зрачки расширены, лицо красное и мокрое от пота. Я ничего не говорю, потому что это не имеет смысла. Я просто разворачиваюсь и иду по тротуару. Он ничего не говорит, но я оглядываюсь через плечо, когда дохожу до улицы в конце подъездной дорожки, а он все еще стоит у машины и наблюдает за мной.

Я поворачиваю налево и иду по шоссе, не удосужившись сдвинуться с места, когда мимо проносятся машины со скоростью шестьдесят пять миль в час. Ветер, обдувающий мое лицо, когда мимо проезжают машины, успокаивает панику в моей груди, которая не покидала меня с тех пор, как мне позвонил детектив. Самой мысли о том, что они могут свернуть в сторону и вытащить меня из этого мира, достаточно, чтобы отвлечь мое тело от того, что оно чувствует, а мой разум, от того, что он думает. Когда я подхожу к окраине города, где всего лишь несколько ферм, я достаю из кармана сотовый телефон. Темнеет, и я устала идти, но мой список контактов состоит из Престона и нескольких парней, с которыми я часто общаюсь...