Команда Хонор отреагировала почти мгновенно. Две с половиной минуты - это не так уж много времени по стандартам большинства людей. По стандартам Большого флота, это было намного длиннее.

Действительно, это было почти достаточно долго.

Почти.

Запущенные противоракеты, ЛАКи развернулись, выпустив свои собственные противоракеты, пустив в ход гразеры и лазеры. "Лорелея" развернулась полностью, и кластеры точечной защиты перенацелились по осям угрозы. Пространство горело от умирающих ракет, когда облако разрушения устремилось к своей цели, и даже застигнутый врасплох Большой флот уничтожил девяносто один процент поступающего огня за пределами своего периметра.

Но девять процентов из одиннадцати тысяч все равно составляли почти тысячу ракет.

Они не были вооружены гразерными боеголовками. Гальтон исчерпал их запасы, вооружив ими Хасты III и Катафракты в более крупных, более умных ракетных капсулах, которые Адебайо была вынуждена израсходовать после того, как Большой флот пересек гиперграницу. Это были "всего лишь" лазерные головки, и они пронеслись сквозь решетку противоракет и лазеров точечной обороны со скоростью 173 000 км/с.

На такой скорости, с оружием такой мощности, все было кончено в мгновение ока тысячи термоядерных печей, и одиннадцать супердредноутов, четыре носителя ЛАКов и семь линейных крейсеров Большого флота исчезли, так же быстро уничтоженные сразу или разорванные на разлетающиеся обломки.

КЕВ "Император" вздрогнул, когда полдюжины рентгеновских лазеров пробили его собственную боковую стенку. Массивная броня разлетелась вдребезги, и завыли сигналы тревоги, когда кластеры точечной обороны, противоракетные установки и гразеры были разорваны на части. Но он был спроектирован и построен так, чтобы выдерживать именно такие повреждения, и ему повезло больше, чем его погибшим братьям. Он пережил холокост, раненый, но уцелевший, и глаза Хонор Александер-Харрингтон горели огнем гораздо более холодным, чем тот, который только что уничтожил ее корабли.

Обратные векторы на главном дисплее точно показывали, откуда прилетели эти ракеты, а внезапная, жестокая атака после капитуляции системы перечеркнула все ограничения Эриданского эдикта и законов войны. Эти орбитальные поселения, эти промышленные платформы и верфи только что стали законными целями, и они лежали беспомощные и беззащитные перед мстительным мечом Великого Альянса.

Она ощутила на себе вихрь ярости персонала флагманского мостика. Пылающий гнев, который требовал возмездия для людей, которые только что убили еще столько тысяч их друзей. Тот же самый вихрь закручивался в спираль убийственной ярости в ее собственном сердце и душе, и все, что требовалось правосудию, - это один-единственный приказ от нее. Всего два слова. Это было все, в чем нуждался ее народ, слова, которых заслуживали ее мертвые.

"Ответный огонь". Это было все, что ей нужно было сказать...

И она этого не сделала.

Она не могла. Ей нужно было произнести эти слова, так же ужасно, как мужчинам и женщинам вокруг нее нужно было их услышать. Нужно было освободиться, чтобы отомстить за всех их погибших, не только здесь, но и в Мантикоре, Беовульфе и любой другой звездной системе, где мантикорцы, хевениты, грейсонцы и андерманцы погибли из-за фанатичных амбиций Соответствия.

Но это было не то Соответствие.

Вот что ее остановило. Обещание, которое она дала своим людям еще до того, как они отправились в путь. Ее непреклонный отказ стать Соответствием, то самое, что она ненавидела всеми фибрами своего существа.

И, что еще более важно, ее отказ позволить этим людям стать такими. Позволить им отравить себя местью, даже если они могли бы правдиво утверждать, что это тоже было справедливо. Потому что наступило время, когда правосудие стало слишком ужасной ценой для людей, которые его совершили, чтобы терпеть.

Когда "правосудие" превратит их в людей, которыми они никогда не должны были быть.

Она стояла на летной палубе "Императора", слушая фоновый шум отчетов о повреждениях, отчаянных поисково-спасательных работах, ярости, контролируемой только профессионализмом, и эти два слова ощущались у нее в горле как невысказанные осколки кости.

- Общая трансляция, Она, - сказала она вместо этого.

На мгновение воцарилась тишина. Затем лейтенант-коммандер Она Эрикес прочистила свое собственное горло.

- Общая трансляция, да, ваша светлость. - Она набрала команду. - Вы на связи, ваша светлость.

Хонор повернулась к экрану и расправила плечи, ее лицо было высечено из камня, а глаза мрачны.

- Я адмирал Хонор Александер-Харрингтон, - сказала она категорично, - и я обращаюсь непосредственно к каждому мужчине и женщине в этой звездной системе. Вы представляете Мезанское Соответствие, и ваша организация несет ответственность за миллионы и миллионы смертей. Несмотря на это, флот под моим командованием принял все меры предосторожности, чтобы избежать гибели гражданского населения здесь, в вашей звездной системе. И нашей наградой за это стало то, что губернатор вашей системы сдалась только для того, чтобы начать последнюю атаку, в результате которой только что погибли еще тысячи моих людей - моих мужчин и женщин. Эта атака была предпринята с использованием ракет, скрытых в ваших орбитальных местах обитания, на ваших верфях. Она была начата в нарушение законов войны и Эриданского эдикта. И это означает, что губернатор вашей системы лишила вас защиты в соответствии с этими законами и этим эдиктом. У меня есть полное законное право уничтожить каждую платформу, с которой по моим силам была запущена хоть одна ракета, и это означает, что каждый человек, слушающий мой голос, законно приговорен к смерти в тот момент, когда я решу ее применить.

Она сделала паузу, чтобы обдумать это. Для всех этих ушей, слышащих ее голос, чтобы ощутить его железную искренность. Все эти глаза, видящие ее лицо, чтобы распознать ледяное выражение ее лица.

- Не давайте мне повода - оправдания - приводить в исполнение этот приговор, - сказала она им тогда очень мягким голосом. - Мои космопехотинцы будут подниматься на ваши платформы по одной за раз. Пока они будут это делать, мой легкий штурмовой корабль выдвинется на позицию, чтобы открыть по вам огонь. И если по одному из моих кораблей будет произведен хоть один выстрел, если хоть один из моих космопехотинцев будет убит или ранен на борту одного из ваших мест обитания или промышленных платформ, я прикажу им уничтожить место обитания, из которого был произведен этот выстрел. Это единственное предупреждение, которое я сделаю. Ради вас самих и ради ваших детей я советую вам прислушаться к этому.

Она вглядывалась в камеру в течение двух медленных вдохов. Затем...

- Харрингтон, конец связи, - сказала она.