II

- Ваше преосвященство, как долго я был вашим камердинером?

Жэйсин Канир повернулся и задумчиво посмотрел на Фрейдмина Томиса. Он слишком хорошо знал этот многострадальный тон.

- В течение довольно долгого времени, - мягко сказал он, на что Томис скрестил руки на груди и действительно очень строго посмотрел на него.

В данный момент архиепископ Гласьер-Харт сидел перед огнем, который едва ли не ревел. Домик Саммит-хаус, название, которое какой-то архиепископ давным-давно дал своему летнему пристанищу, располагался значительно выше в горах за городом Тейрис, чем сам город. Относительно скромный домик, несмотря на крутую из-за выпадающего зимой снега крышу, необходимую для всех зданий в этих горах, предназначался для летней резиденции. Места, где архиепископ и его любимые гости могут уединиться в деревенском уединении и расслабиться. (Канир подозревал, что по крайней мере один из его предшественников также рассматривал Саммит-хаус как уединенное место для пьяных вечеринок и случайных оргий, достаточно далеко от неодобрительных взглядов своих прихожан, чтобы избежать любого официального скандала.) Однако тот факт, что он рассматривался в первую очередь как летняя резиденция, также означал, что, несмотря на то, что он был защищен от непогоды, на самом деле он не был предназначен для проживания в самый холодный месяц зимы в Ист-Хэйвене. Несмотря на высокую кучу угля в камине гостиной, температура воздуха оставляла желать лучшего. Вот почему Канир надел толстый свитер поверх своей тяжелой шерстяной зимней сутаны.

Несмотря на это, он испытывал определенную симпатию к окороку, повешенному в леднике.

- В течение сорока трех лет, ваше преосвященство, - сказал ему сейчас Томис. - Вот как долго я был вашим камердинером.

- Действительно? - Канир склонил голову набок. - Я на самом деле верю, что ты прав. Странно. Я почему-то думал, что это было дольше.

Что-то блеснуло в глазах Томиса, и его сурово сжатые губы, возможно, слегка дрогнули. Во всяком случае, это было возможно.

- Что ж, ваше высокопреосвященство, прошу прощения и все такое, я надеюсь, вы не поймете меня неправильно, если скажу вам, что из всех безумных полетов, которые вы совершали, - и да, я помню ту вашу "вечеринку", когда вас чуть не вышвырнули из семинарии - это худший.

- Не то чтобы у меня действительно был большой выбор на данный момент, Фрейдмин, - ответил Канир гораздо более серьезным тоном. - И глубоко сожалею, что втянул тебя во все это. Но...

Он пожал плечами, и Томис фыркнул.

- Насколько помню, ваше преосвященство, я был в таком же восторге от этого, как и вы. На вашем месте не стал бы присваивать себе все заслуги.

- Ну, полагаю, это достаточно справедливо. Но я здешний архиепископ. Это неправильно, что ты должен страдать из-за моих действий. Или что ты должен торчать здесь со мной, надеясь, что тот, кто написал это письмо, имел в виду то, что сказал.

- А где еще мне быть? - потребовал Томис. - У меня не больше цыплят или детей, чем у вас, ваше преосвященство, и вам нужен кто-то, кто присматривал бы за вами. У меня вошло в привычку делать это, - он пожал плечами. - Смотрите на это как хотите, но нет смысла сожалеть и еще меньше пытаться изменить то, что сделано.

- Ну, - улыбнулся Канир, чувствуя, как его глаза слегка горят, - если ты так себя чувствуешь, тогда почему эта внезапная критика моих планов?

- Ну, что касается этого, если бы случилось так, что у вас были какие-то "планы", о которых можно было бы говорить, тогда я бы не открыл рта. - Почему-то Каниру было немного трудно в это поверить. - Как это бывает, как иногда бывает, насколько я могу судить, ваши "планы" состоят в том, чтобы появиться посреди ночи в горах в середине зимы в одной смене одежды и надеяться, что кто-то, кого вы никогда не встречали, и даже не знаю, как зовут того, будет ждать вас там. Может быть, я понял это более или менее правильно, ваше преосвященство?

- На самом деле, думаю, что это довольно мастерское подведение итогов, - признал архиепископ.

- И вы думаете, что все это хорошая идея, не так ли? - потребовал Томис.

- Нет, я просто думаю, что это лучшая идея, доступная нам, - ответил Канир. - Почему? Вы не придумали что-нибудь получше?

- Нет, и это тоже не мое дело - думать о лучших. - Если Томиса и смутил вызов Канира, он не подал виду. Кроме того, как они оба прекрасно понимали, его долгом было озвучивать голос мрака и гибели, а не подсказывать, как можно избежать его мрачных пророчеств. - Просто я хотел быть уверенным, что все это у меня в голове.

- Я бы сказал, что да, - рассудительно сказал Канир.

- Ну, в таком случае, и видя, как вы приняли решение, мне лучше подумать о том, чтобы закончить собирать вещи, не так ли?

Намного позже в тот же день Жэйсин Канир стоял, глядя из окна своей спальни в Саммит-хаусе. В такое позднее время дня, особенно здесь, на восточной стороне горы Тейрис, самой высокой вершины хребта Тейрис, вечер уже превратился бы в ночь даже при самых благоприятных условиях. В нынешних условиях он мало что мог разглядеть, кроме хлопьев крепко сбитого снега, которые летели сквозь слабое освещение падающего из окна света.

Ветер завывал по вечерам в Саммит-хаусе, и, несмотря на огонь в очагах, от его дыхания шел пар. Это была бы отличная ночь для того, чтобы замерзнуть до смерти, - подумал он.

Он повернулся, чтобы осмотреть спальню, в которой ему все-таки не придется спать этой ночью. Он понимал, почему его решение отступить сюда встревожило Гарта Горджу. Примитивных удобств Саммит-хауса, его изоляции и возможности такой погоды, как обещала эта ночь, было более чем достаточно, чтобы заставить секретаря беспокоиться о его благополучии. Если уж на то пошло, Канир был вынужден признать, что разделяет некоторые опасения Горджи. С другой стороны, он знал кое-что о Саммит-хаусе, что, как он полагал, даже не пришло его секретарю в голову, пока он думал о вещах, о которых стоит беспокоиться. Не было никаких причин, по которым он должен был думать об этом, учитывая, как тщательно Канир держал молодого человека в неведении относительно обрушившихся на него забот. И те самые вещи, которые заставили Горджу беспокоиться о том, что Канир проведет пару пятидневок в горах, активно успокоили Брайана Тигмана... который совершенно определенно не знал об особенностях Саммит-хауса.

Вполне возможно, что епископ-исполнитель Уиллис действительно знал облик Саммит-хауса, который сделал его таким подходящим для нынешних целей Канира, несмотря на время года и погоду. Он служил последним архиепископам Гласьер-Харт более восьми лет, еще до того, как Канир был утвержден в качестве архиепископа, и сам часто пользовался резиденцией в самые жаркие пятидневки лета. Таким образом, вполне возможно, что он сделал то же открытие, что и Канир. Конечно, даже если бы он это сделал, ему, вероятно, не пришло бы в голову беспокоиться об этом.

Возможно.

Канир не знал, был ли епископ-исполнитель активно завербован инквизицией. Он сомневался в этом, но в то же время понимал, что хочет усомниться в этом из-за того, как сильно ему нравился Уиллис Хеймлтан. Епископ-исполнитель был трудолюбив, предан благополучию архиепископства и его народа и удивительно сдержан в том, что касалось взяток, которые он взимал. Он не был невосприимчив к хищениям, которые заразили Церковь, но этого следовало ожидать. На самом деле, ожидалось, что он найдет побочный способ положить в свой кошелек несколько не совсем законных марок. Как бы ни было печально архиепископу признавать это, эта практика стала настолько общепринятой, что казначейство допускало ее при установлении официального вознаграждения епископа-исполнителя.

И тот факт, что Хеймлтан был частью этой системы, был единственной реальной критикой в его адрес, которую мог бы выдвинуть Канир. К сожалению, он никогда не проявлял особой осведомленности или рвения атаковать гораздо большую и уродливую коррупцию в сердце Храма. Не то чтобы он одобрял ее. По крайней мере, в этом Канир был уверен. Но Уиллис Хеймлтан был провинциальным епископом-исполнителем, назначенным в одно из беднейших архиепископств во всем Ист-Хэйвене. Он никогда не собирался служить в Зионе или Храме, что бы ни случилось, и поэтому он решительно сосредоточился на своем мире и своих обязанностях в нем, оставив заботы о более великих и могущественных этим более великим и могущественным.

Канир не мог винить его за это, но именно по этой причине он никогда не обращался к епископу-исполнителю по поводу своей собственной деятельности. Это означало, что он вряд ли мог спросить Хеймлтана, знал ли он истинный мотив Канира для "отступления" в Саммит-хаус.

О, прекрати это, - сказал он себе. - Во-первых, ты, вероятно, оказываешь Уиллису медвежью услугу, даже учитывая ту возможность, что он в сговоре с Тигманом. Во-вторых, даже если это так, Тигман, очевидно, не возражал против того, чтобы ты прибыл сюда. Так что либо он не знает о твоем маленьком секрете, либо не понимает, как это может иметь какое-либо отношение к текущей ситуации.

Несмотря на серьезность момента, Канир фыркнул в сухом веселье. Судя по реакции Тигмана на его решение провести несколько дней в Саммит-хаусе, интендант явно решил именно то, на что надеялся Канир: надежно упрятать архиепископа в изолированном домике для отдыха, куда можно добраться только по единственной узкой дороге (на самом деле, во многих местах чуть больше, чем тропа) идеально подходило для нужд инквизиции. Не было никакого способа, которым Канир мог бы прокрасться обратно из Саммит-хауса в Тейрис и дальше через город без ведома Тигмана.