ГЛАВА ВТОРАЯ

Если вы задаетесь вопросом, почему между мной и Ноем существует напряжение, все просто. Мы — масло и вода. Мы не смешиваемся. Масло и вода должны просто оставить друг друга в покое, но в данном случае масло любит уколоть воду. Вода совершенно не виновна в каких-либо проступках. Вода — хороший учитель, который не лезет не в свое дело. Злодей здесь масло, а не вода.

Мы проработали вместе три года, и я потеряла счет всем нашим выходкам.

Трудно сказать, кто нанес первый удар.

Я помню, как Ной придумал изощренный розыгрыш на Хэллоуин, чтобы, когда я открою дверь в класс, с потолка на меня посыпались фальшивые пауки. Я так громко закричала, что школьный охранник пронесся по коридору со скоростью света.

«В укрытие!»

Справедливости ради, позже в том же году я подделала подпись Ноя на роковом бланке регистрации.

— Я вижу, что мистер Петерсон вызвался вести наше собрание по половому воспитанию для восьмиклассников. Давайте поаплодируем мистеру Петерсону, — объявил директор О'Мэлли на собрании всего коллектива на той неделе.

Ной мгновенно нашел меня своим холодным взглядом.

Его взгляд «ты зашла слишком далеко» стоил каждого паука.

Несмотря на то, что мы оба придерживаемся негласного правила «Никогда не болтай», слухи о наших выходках все равно распространяются по школе.

Однажды директор О'Мэлли вызвал нас в свой кабинет для «дружеской беседы».

— В чем, собственно, проблема? — спросила я, являя собой образец вежливости с мягкой улыбкой и добрыми глазами. На мне было бледно-розовое платье, и утром я уложила свои длинные волосы в мягкие локоны. Я выглядела безобидной, как котенок.

— Ходят слухи, что вы не можете поладить друг с другом.

Мы с Ноем не сотрудничали и не проясняли нашу историю, но нам это и не требовалось. Мы оба знали, что у директора О'Мэлли нет шансов нас помирить, но, что еще важнее, мы не искали проблем с администрацией. Сдать друг друга было бы равносильно тому, чтобы свернуть, проиграть, отмене времени в игре, которую никто из нас не закончил.

— Мы? — спросил Ной, проводя большим пальцем взад-вперед между нашими стульями. — Мы?

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — сказала со смехом я. — Ной мне как брат.

Ной на это ощетинился, но не думаю, что директор О'Мэлли заметил.

— Да, Одри мне как младшая сестра. Только посмотрите на нее.

Он протянул руку и взъерошил мои волосы, испортив при этом все кудри.

Мне захотелось ударить его в подбородок, но я сдержала желание, и потому что это было бы больно — его подбородок точеный и сильный, как у фигурки супергероя, — и потому что мы все еще сидели перед директором О'Мэлли.

Наш босс смотрел на нас проницательными глазами, а мы все это время улыбались, как психи.

Наконец, желая вернуться к своему недоеденному пончику и кофе, он махнул нам рукой.

— Ладно. Может, это просто глупые школьные сплетни. Идите, вы двое.

Мы одновременно поднялись со стульев и нога в ногу пошли к двери. На пороге Ной посторонился, взмахнув рукой в очаровательном рыцарском жесте, позволяя мне выти первой.

— Какой джентльмен! — воскликнула я, мой слащавый тон не соответствовал ненавистному взгляду, который я бросила на Ноя.

Я вспоминаю то утро сейчас, когда стою перед дверью кабинета директора О'Мэлли, ожидая его прихода.

В школе тихо, так как ученики должны прийти только через час. У меня достаточно времени, чтобы поболтать с директором О'Мэлли, прежде чем я отправлюсь в свой класс и проверю электронную почту, выпью кофе, может быть, сделаю небольшие покупки в Интернете для своего большого летнего путешествия.

Я слышу, как кто-то приближается, и, ожидая увидеть нашего директора, поднимаю глаза с победной улыбкой, но тут же раскрываю рот, когда понимаю, что это Ной.

Он улыбается Лиз, секретарше директора О'Мэлли, которая тает в его присутствии.

Какая трата весьма хорошего лица.

Ной красив в том смысле, что это не субъективно — это факт. Начиная с макушки, у него густые, слегка волнистые каштановые волосы. Парикмахеры должны падать в обморок, когда он садится в их кресло. Его лицо...

Дрожь пробегает по моему позвоночнику.

«Ладно. Все в порядке».

Его черты в целом приятны, я полагаю. Я слышала, как другие учителя говорили о нем, как о втором пришествии Христа, и, пожалуйста, не могли бы мы получить здесь немного новой крови? Он, конечно, симпатичный, но знаете что? Таким же был и Тед Банди!

Я прищелкиваю языком и отворачиваюсь, как только он меня замечает. В кабинете напротив еще темно, и я ловлю свое отражение в прямоугольном окне на двери. Мой рост — пять футов восемь дюймов (прим.: примерно 173 см). У меня черные волосы, которыми я невероятно горжусь. Они блестящие, прямые и спускаются до середины спины. Сегодня я закрутила половину волос в симпатичный пучок. Мои глаза большие, миндалевидные и на тон темнее, чем у Ноя. В свои худшие, самые детские дни я надеюсь, что Ной находит меня невероятно привлекательной. Я хочу быть в точности его типажом, вплоть до формы моих губ-бантиков, потому что мне нравится кармическое возмездие в этом.

— Пришел написать заявление об уходе? — спрашиваю я, когда он подходит ко мне вплотную, касаясь плечом моего плеча.

По обе стороны от нас километры коридора; Ной не должен быть так близко. Я знаю, что он делает это, чтобы позлить меня.

Теперь вижу его в отражении напротив. Ну, часть его. Его габариты не уменьшить до этого маленького прямоугольника, как мои.

Я смотрю на его отражение, и тут он в упор говорит:

— Мы не можем оба поехать в Рим.

Я распрямляю плечи.

— Вот именно, поэтому уходи. Я первая пришла.

— Кто сказал, что директор О'Мэлли выберет тебя? У тебя нет опыта преподавания истории.

— Как и у тебя.

Я учитель английского. Ной — алгебры. Ни один из нас не имеет никакого отношения к группе детей в Риме.

— В колледже я изучал историю с упором на Древний Рим.

Мои глаза расширяются в панике.

— Неужели?

Не меняя выражения лица, он отвечает:

— Нет, но директору О'Мэлли это знать не обязательно.

Классический Ной.

Я со скукой разглядываю свои ногти.

— Ну да, я уже разговаривала с миссис Ли. Ты знаешь, что она говорит по-итальянски? И ее июль свободен. Она уже согласилась сопровождать меня.

— Правда?

Мой взгляд холодно переходит на него.

— Нет, но директору О'Мэлли не обязательно это знать.

Выражение лица Ноя — дикое. Он хочет либо поцеловать меня, либо убить.

— Зачем тебе вообще нужна эта премия? — спрашиваю я. — Я полагаю, ты зарабатываешь много денег, торгуя душами.

Он прислоняется спиной к стене, скрещивает лодыжки, засовывает руки в карманы и пожимает плечами.

— Это была непростая весна — Великий пост и Пасха. Кроме того, сегодня утром у меня загорелась лампочка двигателя. Лишние деньги не помешают.

Я вспоминаю свои вчерашние каракули.

«Я ведьма!»

— Почему ты так выглядишь? — Ной хмурит брови от подозрения. — Ты испортила мою машину?

Я раздраженно вздыхаю.

— Как будто у меня есть техническое мастерство...

— Ты могла бы попросить кого-нибудь сделать это за тебя, — его взгляд намеренно скользит по моему телу. — Множество парней ухватились бы за этот шанс.

— Ты выглядишь очень развратно. Будь уверен, я не трогала твою машину. Хотя, не по теме, я бы на твоем месте в ближайшее время не ходила в зоопарк.

В коридоре появляется директор О'Мэлли и, насвистывая веселую мелодию, доедает последнюю порцию хашбрауна. Не успевает он до нас дойти, как я делаю шаг вперед и окликаю его, широко размахивая руками и сердечно приветствуя:

— Доброе утро!

Чтобы Ной меня не опередил, я объявляю:

— Я пришла, чтобы стать добровольцем для поездки в Рим!

— Превосходно! — ухмыляется от уха до уха директор О'Мэлли. — Я надеялся, что бонус соблазнит одного из вас или сразу обоих.

Очевидно, не только нас. По пятам за ним следует учительница, которую я знаю с шестого класса. Сара, Сирена или кто там. Она нетерпеливая бобриха с решительным взглядом. Я вижу свой шанс и иду на него.

— Вот ты где, Сара! — с дружелюбной улыбкой восклицаю я. — Я все утро ждала тебя!

Ее улыбка исчезает.

— О... прости, ты меня с кем-то перепутала. Меня зовут Сэди.

Черт, даже близко не похоже.

Я бью себя по лбу ладонью.

— Извини. Да! Мне все еще нужна утренняя чашка кофе, — затем я подхожу к ней и толкаю ее плечом, надеясь внушить ей, что мы — одно целое. Сэди и Одри, лучшие подруги на всю жизнь. — Директор О'Мэлли, ваша проблема решена. Мы с Сэди будем сопровождающими в Риме...

Ее глаза превращаются в два круглых блюдца, и она от меня отстраняется.

— О... я здесь не для этого. Я не могу поехать в эту поездку — моя младшая сестра в июле выходит замуж. Я здесь, чтобы поговорить с директором О'Мэлли о том, чтобы сменить мое утреннее дежурство на парковке на вторую половину дня.

Кто тебя вообще пригласил, Сэди?!

Ной стоит позади директора О'Мэлли и выглядит очень самодовольным.

Позже тем же утром, сидя за партой в своем классе и наблюдая за тем, как мои ученики выполняют тест, я задаюсь вопросом, как именно я оказалась в таком положении: еду в Рим с Ноем.

«Тьфу».

Вчера я бы сказала, что это невероятно.

А сегодня...

Все произошло так быстро. Директор О'Мэлли позвал нас с Ноем в свой кабинет, пока Сэди ждала своей очереди снаружи. Он спросил нас, хотим ли мы оба стать добровольцами, и в игре в салочки, в которой каждый из нас смотрел на другого уголками глаз, ожидая неизбежного удара, мы оба быстро согласились. Директор О'Мэлли, все еще скептически относившийся к нашей дружбе, спросил, будем ли мы чувствовать себя комфортно, сопровождая друг друга, и поскольку никто из нас не хотел быть проблемой, нам ничего не оставалось, как согласиться.

— Я бы с удовольствием поехала в Рим с Ноем, — вот что вырвалось у меня из уст, хотя я хотела сказать: «КТО УГОДНО, ТОЛЬКО НЕ ОН».

Затем мяч покатился дальше.

— Мы уладим все бумажные дела, забронируем вам билеты, все. Мистер и миссис Манн перешлют вам информационный пакет. Маршрут составлен. Все должно пройти легко и просто.