ГЛАВА ТРИ

Последние несколько недель в школе — сплошная череда тестов, проектов, оценок, школьных вечеринок в конце года и подготовки к поездке в Италию. На фронте Ноя все тихо, но я знаю, что лучше не успокаиваться. Хотя мы пересекаемся в коридоре и обмениваемся молчаливыми оскорблениями в учительской, его отсутствие нервирует. Я нахожусь на грани, постоянно ожидая следующего раунда его психологической войны.

Я могу только предположить, что он использует свое время так же, как и я: разрабатывает стратегию и готовится. Однажды вечером после школы я прогуливаюсь по проходам в книжном магазине, где обычно не бываю. Беру экземпляр книги «10 способов общения с трудными людьми», затем, пролистав ее и обнаружив, что советы в ней глубоко недостаточны, кладу ее обратно на полку. Ной — не обычный суперзлодей. «Излучать доброту» и «использовать ясное и лаконичное общение» мне здесь не помогут. Мне нужно знать, как устанавливать растяжки с помощью зубной нити, как выжить на диете злобы двадцать один день подряд.

Выбрав другой подход, я пробую терапию.

Выслушав мою тираду о Ное, приятная женщина в брюках цвета хаки вздыхает.

— Мэм, это «Bed Bath & Beyond»².

— И каждый раз, когда он делает глоток кофе, он издает самодовольное аххх. После каждого глотка — то же самое. Глоток — ахх. Глоток — аххх. Клянусь, я слышу это, когда закрываю глаза ночью.

— Мы действительно не должны позволять людям ложиться на выставленные кровати.

Я отсчитываю дни до поездки, как солдат, готовящийся к войне. Я целую своих близких на прощание. Обещаю купить папе сувенирную кофейную чашку. Отдаю соседке свой суккулент, чтобы она ухаживала за ним, пока меня не будет, и беспокоюсь, что она забудет. Я поддерживаю его в живом состоянии три года, говорю ей об этом, и она клянется, что сделает все возможное.

Когда мой Убер подъезжает к аэропорту в день поездки, Ной уже ждет на обочине с прочным черным чемоданом и рюкзаком средних размеров. Я тут же проклинаю себя за то, что набрала слишком много вещей.

— Мы едем всего на несколько недель, — предупреждает он, когда видит, как я вытаскиваю два своих чемодана и переполненную ручную кладь из багажника Убера. — И в школе есть прачечная.

— Добрый день, Ной. У меня все хорошо, спасибо. Какой славный день для полетов!

— Мне нравится твоя поясная сумка.

— Это для денег. Для безопасности.

— Где ты его нашла? Выглядит первоклассно.

Я точно знаю, где я его нашла, но Ною не нужно знать, что я заказала его по каталогу Брукстоун несколько недель назад. На самом деле я заказала две модели, которые немного отличались друг от друга, чтобы сравнить характеристики и выбрать лучшую.

— Где-то в торговом центре, — говорю это так, как будто он просто упал мне на колени. Эта старая вещица?

Мимо проходит семидесятилетний мужчина, на нем такой же пояс для денег. Он кивает мне, как будто мы в одном клубе.

Ной улыбается, как дьявол.

Без спроса берет у меня чемоданы, везет их к стойке регистрации и послушно ставит на весы. Первый из них показывает ровно пятьдесят фунтов. Со вторым мне не так повезло.

— Оу. На один фунт больше, —без малейшего раскаяния в голосе говорит мне Ной. — Что ты хочешь выбросить?

— Мне нужно все, что там есть! — защищаясь, говорю я, когда он откатывает мой перегруженный багаж с пути других пассажиров. — Подожди, давай я открою его и переложу некоторые вещи.

Я так и делаю, расстегивая свой чемодан на тротуаре на всеобщее обозрение, забыв, что положила прозрачный пластиковый упаковочный куб с трусиками и лифчиками на самый верх. Изящные черные кружева чуть не вываливаются на бетон, а Ной присвистывает себе под нос.

— Ах да, я забыла, что ты никогда раньше не видел женского нижнего белья.

— Ничего такого модного, — насмехается он. — Кого ты планируешь развлекать в Риме?

Я стреляю в него кинжалами.

— Столько итальянских мужчин, сколько я смогу заполучить в свои руки. А теперь открой свой чемодан и позволь мне запихнуть в него кое-какие вещи.

— У меня все упаковано. Разве ты не можешь просто выбросить эту штуку?

Он указывает на голубого кролика, чьи висячие уши едва выглядывают из-под одежды. Это игрушка была у меня с детства, и, хотя я обычно больше не сплю с ним, я бросила его в чемодан, зная, что мне понадобится взять с собой в Европу что-то из дома, какой-то крошечный уют. Сейчас понимаю, что должна была позаботиться о том, чтобы спрятать его от Ноя.

— Кролик под запретом, — жестко говорю я.

— Я думаю, он милый.

— Ну да, почему бы тебе не открыть свой чемодан, чтобы я могла увидеть все те странные вещи, которые ты тоже упаковал? С таким извращением, как у тебя, неизвестно, что ты прячешь. Держу пари, твоя зубная щетка просто... расшатана. Сухие щетинки трутся о твои древние пожелтевшие трусы.

— Боксерские трусы, — поправляет он.

Я затыкаю уши.

— Уф. Еще больше вещей, которые я не хочу знать. Мне все равно, где ты хранишь свои отметины.

Внутри нас закипает смех, и мы оба отворачиваемся, чтобы успокоиться. Этот разговор сошел с рельсов.

— Просто дай мне уже что-нибудь. Дети будут здесь с минуты на минуту.

Я хватаю платье и пару шлепанцев. Этого должно хватить.

Он смотрит в сторону ближайшей урны, будто наполовину испытывая желание бросить туда мои вещи и покончить с этим. Мой взгляд призывает его сделать это. Наконец, вздохнув, Ной загружает все в свой чемодан и везет наш багаж обратно к стойке регистрации.

— Ты мне должна.

— Хорошо. Я угощу тебя закуской в аэропорту.

Давайте проясним одну вещь: я не так представляла себе свой первый выезд из страны. Если бы у меня был выбор, я бы отправилась за границу на учебу в колледже, молодая и полная академического рвения. Или, возможно, я бы отправилась в путешествие в одиночку после окончания колледжа, погрузившись в культуру и глубоко изучив все, что может предложить Италия. Антипасто и вино, искусство и древности — все под рукой. Я бы сделала свою собственную версию «Ешь, молись, люби» на только просто «Ешь, ешь, ешь».

Это... это не что иное, как пытка.

— Мисс Коэн, кажется, я забыла свой паспорт!

— Мисс Коэн, сколько еще лететь?

— Мисс Коэн, мне нужно в туалет! Клянусь, на этот раз это срочно!

Я напоминаю Лиззи, что забрала паспорта у всех еще на стойке для сохранности. Сообщаю Заку, что лететь чуть больше восьми часов. Указываю Исайе на туалет позади нас, и точно так же пожар тушится. Как раз вовремя, чтобы разгорелись еще десять.

Мы с Ноем должны были взять с собой десять учеников, но одна девочка в последнюю минуту заболела мононуклеозом (слава богу) и вынуждена была отказаться от поездки. В общем, у нас есть Лиззи, Кайли, Милли и Элис. А еще есть Брэндон, Ли, Крис, Зак и Исайя, которые ведут себя так, будто девочек не существует. Благодаря Инстаграм я знаю, что есть тринадцатилетние подростки, которые расхаживают по улицам с лучшими прическами и макияжем, чем у меня. Это не те дети. Это типичные ученики средней школы с прыщавыми лбами и ртами, полными брекетов. Все девочки на голову выше мальчиков, у которых все еще пухлые щеки и средняя половая зрелость. Дети придерживаются негласной униформы. Для девочек это леггинсы и футболка большого размера. Мальчики носят футболки различных спортивных команд и шорты. Бог знает, что они хранят во всех этих карманах.

Мы приезжаем в терминал раньше времени, и это моя заслуга. У меня есть здоровый страх опоздать на рейс, и я знала, что наша группа столкнется с препятствиями по пути. На улице, на обочине, родители задерживались, плакали, целовали и обнимали своих детей так долго, что охране аэропорта пришлось отгонять всех с полосы высадки. Контрольно-пропускной пункт службы безопасности сопровождался собственным набором кошмаров: скетчерсы с тройными узлами, которые отказывались сниматься, шорты одного ребенка упали, когда он снимал ремень для сканера, и не заставляйте рассказывать обо всех огромных бутылках геля для волос. Только не мой спрей для тела «Axe»! Он совершенно новый! На то, чтобы провести всех нас через металлоискатели, ушло почти сорок минут, а потом меня уговорили позволить всем пройтись по магазину в поисках закусок и журналов. После того, как я прижала к груди Ноя пакетик смеси Чекс, чтобы вернуть долг, я внимательно следила за временем на своих часах, беспокоясь, что мы задержимся слишком долго, но вот мы уже у выхода на посадку за час до вылета.

— Ты сделала это. Тебе удалось доставить нас сюда до самолета. Чувствуешь себя лучше? — спрашивает Ной, приглашающе наклоняя ко мне свой пакетик со смесью.

Я тянусь за маленькой коричневой хрустящей штучкой — вероятно, лучшей частью любой смеси для перекуса — и съедаю ее за два беспокойных укуса. Мой желудок не может выдержать больше ничего.

— Я буду чувствовать себя лучше, когда мы будем в Риме.

Я не очень-то спокойна по своей природе. Мне нравятся планы, протоколы, расписания, поминутные маршруты. Я составила один на сегодня, распечатала его и засунула в держатель удостоверения личности, прикрепленный к шнурку на шее.

— Что, по-твоему, мы должны теперь делать? — спрашивает Ной, указывая кренделем на мою грудь.

Он подтрунивает, но я все равно проверяю.

Аккуратный компьютерный шрифт гласит: «6:10 — 7:10 вечера — спокойно ждать у терминала».

Затем мы должны сесть на рейс, и мы садимся точно по расписанию. Я пересчитываю девять учеников перед тем, как они входят в самолет, и после того, как занимают свои места, я буду продолжать делать это каждый час на протяжении всего полета. Не спрашивайте меня зачем. Я пыталась убедить себя, что дети не могут потеряться в самолете, но если вам приходилось заботиться о тринадцатилетних подростках, вы знаете, что здесь действует закон Мерфи³. Все, что может пойти не так, пойдет. «Мэм, один из ваших учеников вылез на крыло самолета, и нам нужно, чтобы вы его забрали».