Мой желудок снова опускается, места, к которым он прикасался, становятся холодными. — Теперь я могу открыть глаза?

— Да. Он уже ушел, — говорит Роуэн.

— Я даже не слышала его. — Интрига окрашивает мои слова.

— Это Леви.

Опускаю руки и оглядываю комнату, все очень просто. Необычно. Широкая кровать с темными простынями занимает большую часть комнаты, по обе стороны стоят тумбочки, а в углу — стул. По крайней мере, здесь есть собственная ванная комната.

Для четырех мальчиков, таких богатых, как они — двое из них из старого состояния, более древнего, чем связи моей семьи с Вандербильтами — я удивлена отсутствием удобств. Думаю, им это подходит, парни любят проводить время в дряхлом заброшенном отеле начала века. Всегда считала, что они живут в центре города или в своих семейных поместьях, как и я. Я думал, что их склонность устраивать вечеринки в бальном зале с прохладой ночного воздуха и угрожающей атмосферой — это часть их игры. Но сколько в этом показухи, а сколько реальности?

— Уютно.

— Мне так жаль, что он заставил тебя рассказать ему все это. Я собираюсь надрать ему задницу, как только закончу с твоим обустройством. Боже, даже Рэн позволил мне уйти от ответственности за их долг, когда мне нужна была помощь.

— Все в порядке. Если ему нужно было знать, что я готова разгласить грязное белье своей семьи, чтобы доверять, я не против доказать свою правоту .

Роуэн насмехается. — Он никому не доверяет, и я удивлена, что он научился доверять мне. Ты помнишь, как они с Колтоном преследовали меня по всему кампусу, придумывая свои шпионские штучки, чтобы войти в мои классы и следить за каждым шагом, когда я обратилась к ним за помощью в поисках Итана.

— Именно, — говорю я весело. — Он научился понимать, насколько ты потрясающая, после того, как ты его измотала. Я сделаю то же самое, и у меня даже есть преимущество, поскольку я знаю его дольше.

Есть разница между тем, чтобы знать, потому что мы выросли рядом друг с другом, и тем, чтобы знать его на самом деле, но я хочу этого, с той самой ночи в клубе в их отеле наверху. Он насторожен, но я твердо намерена так или иначе заставить посмеяться над моими выходками. За таинственной внешностью скрывается нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Взглянув на свои исцарапанные руки, я снова задаюсь вопросом, не игнорирует ли он меня, как всегда считала, а видит больше, чем я осознаю.

Кровать намного проще, чем изысканный импортный балдахин в моей комнате дома, но она все равно зовет меня и веки опускаются. После прошедшей ночи обычный неиссякаемый запас энергии словно иссяк и единственное, чего я сейчас хочу, — это сон.

Погружаюсь в него, выскользнув из пальто, а Роуэн следует за мной через всю комнату. Я сажусь на край матраса, отталкиваясь каблуками. Потертость на боку левой туфли заставляет меня нахмуриться. Черт, это же моя любимая пара Valentino.

Тут я понимаю доходит, что мне не во что переодеться, кроме как в платье-свитер поверх леггинсов. Мне не в диковинку спать обнаженной, но обычно я люблю спать в шелковом камзоле. Роуэн с пустыми руками, так что я даже не могу помыть свой танцевальный топ в раковине.

— Так, а здесь что-нибудь ко сну? Бесплатные халаты? — Я подмигиваю. — Дополнительная заботливая красотка, которая уложит меня спать?

— Саркастическое отклонение — это механизм преодоления, который я хорошо знаю. — Роуэн прикусила губу. — Ты в порядке?

Мое плечо дергается. — Нормально. — До тех пор, пока я не прокручиваю в голове последний час. — Сколько комнат в этом месте? Это похоже на лабиринт, даже больше, чем в прошлый раз.

— Много. Здесь легко заблудиться, так что пока тебе лучше оставаться здесь. — Она прочистила горло и поморщилась. — Кольт должен будет запрограммировать твой отпечаток руки. В двери есть скрытый датчик замка. Меня это так разозлило, когда Рэн впервые привел в свою комнату, а я не могла выйти.

Я ухмыляюсь от ее интонации и слабого розового оттенка на щеках. Что бы ни случилось, она не ненавидит это. — Его извращение действительно в том, чтобы запирать тебя. Они все такие?

Красивое лицо Леви заполнило мою голову. В его задумчивой манере поведения всегда было что-то такое, что привлекало меня. На светских вечеринках, в кампусе, сегодня вечером, когда он резал словами, но защищал меня, убивал без колебаний.

— Психоз? — Она шутит. — Каждый из них.

— Они обнимаются?

Это то, что мне сейчас нужно. Дразнящий смех, шутки о том, как сильно я нуждаюсь в сексе. Смех — лучшее лекарство, чтобы прогнать тьму,он отвлекает мысли от всего остального.

Я не могу представить Леви в постели. Трудно представить его в каком-то расслабленном состоянии, когда он постоянно начеку, бдительно следит за окружающей обстановкой. Однако это забавный и приятный мысленный образ.

— Если нет, то это повод для беспокойства. Я могу справиться с расстройством, но мне нужно, чтобы меня держали.

Мы оба смеемся. Она играет с манжетой своей безразмерной фланелевой рубашки, улыбка исчезает.

— Это не шутка — быть с ними. Слухи о том, на что они способны, — правда. Попасть в их сети — это то, от чего невозможно отвертеться. — Она проводит рукой по лицу и вздыхает. — Все становится интенсивным. Например... сжечь доки.

Мои брови взлетают вверх. — Это были они? Думала, они занимаются только делами в кампусе.

Она качает головой. — Это была я. Тут много чего происходит, кроме преследователя и того тайного хода, который мы нашли.

— Детка, — шепчу я, протягивая руку. Она берет ее и садится рядом со мной. — Теперь мне нужно знать, все ли у тебя в порядке?

— Да. Мой брат просто впутался в кучу дерьма, пытаясь выследить свою историю, и из-за этого его убили. Если бы Рэн и ребята не прикрыли, я не знаю, что бы случилось. Но я доверяю им всем свою жизнь. Они помогут тебе.

Ее убежденность так же решительна, как и упряма. Мне не хватало ее присутствия рядом.

— Верю. Твоего слова для меня достаточно .

Губы Роуэн кривятся в неуверенности. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? Если нет, я не уйду. — Ее зеленые глаза скользят к двери, и она возится с прядкой рыжевато-каштановых волос. — Я не хочу, но мне нужно поговорить с Рэном о том, что произошло в кампусе.

— Я знаю, что здесь я в безопасности. Иди, пока он не решил, что ему нужно проявить энергию большого члена, и не запер тебя снова.

Она одаривает меня лукавой улыбкой. — Он может попытаться и знает о последствиях, если попытается сделать это снова. — На ее лице появляется решительное выражение, и она снимает с предохранителя пистолет, из которого стреляла ранее. Роуэн кладет его на прикроватную тумбочку. — Держи это при себе. Никто тебя не побеспокоит, но это поможет, зная, что он там. Ты будешь лучше спать.

— Действительно не думаю, что это необходимо, клянусь, я...

— Если не ради тебя, то ради моего собственного спокойствия, чтобы знать, что ты под защитой. — Она обнимает меня, быстро и яростно. — Не хочу, чтобы кто-то еще, кого я люблю, пострадал.

Я обнимаю ее, желая забрать боль и горе, которые она несет. — Иди поговори со своим мужчиной. Я стльная, хорошо? Собираюсь принять душ, помедитировать, а потом отключиться .

Из нее вырывается хриплый смех. — Ты можешь спать после того, как прошла через это, как ни в чем не бывало?

— Конечно.

Так я справляюсь с тем, через что мне пришлось пройти.

Я сосредоточилась на своей любви к другу, на том, что в порядке и никто из нас серьезно не пострадал, и на том, что я выжила, а не на темных шепотках, которые шепчутся по краям моего сознания. Сегодняшняя ночь — едва ли не худшее, через что я когда-либо проходила. Этот город впился в меня своими когтями еще в юном возрасте, но я отказываюсь позволить его суровым истинам погасить мой свет.

Я выживаю. Это то, что я делаю, несмотря ни на что.

На ее скептический взгляд я наклоняю голову. — У меня хорошо получается прочищать голову. Сегодняшний вечер был отстойным, но мы справились. Какой смысл переживать это снова и снова, когда все уже закончилось? Завтра мы можем все пересмотреть, но сейчас, думаю, готова отпустить это. Адреналиновая катастрофа — та еще сука, и я очень хочу спать.

— Хорошо, отдохни немного. Если ты будешь спать, когда я вернусь, увидимся утром.

Я ласково целую ее в щеку и сжимаю ее еще раз.

Роуэн оставляет меня одну в редкой комнате и я проверяю дверь, просто чтобы посмотреть. Конечно, она не сдвигается с места, скрытый сканер не регистрирует иностранную подпись моего отпечатка руки. Этот уровень безопасности — излишество.

Отступая от двери, не могу не задаться вопросом, не стала ли я пленником иных монстров, чем те, что выползли из грязного подбрюшья Торн-Пойнта, чтобы схватить меня. Быть в долгу перед Воронами за их защиту не может быть хуже, чем пережить то, что я пережила от тех, кто похоронил свое уродство глубоко во мне.