Он убрал мои волосы, затем перешел к плечам, а я все это время посасывала губу, моя собственная кровь вихрилась на языке. Он взял мою руку в свою, осматривая каждый синяк и порез на моей руке, его брови были сведены вместе, а в глазах было выражение отвращения. Я хотела сказать ему, что все в порядке, и облегчить ту боль, которую я видела в нем из-за меня. Но мои слова не казались необходимыми сегодня, даже если бы я могла их произнести. Я просто хотела, чтобы его руки были на мне, и этого было достаточно, чтобы наполнить мое сердце и заставить его биться с такой страстью, вкуса которой я никогда не знала.

Когда мои руки были чистыми, его взгляд вернулся к моему, и от интенсивности его выражения казалось, что воздух стал слишком плотным, чтобы дышать. Его взгляд упал на мои губы, которые я посасывала, словно ему нужно было заняться и этим, и я выпустила их из захвата своих зубов, чтобы он мог это сделать. Он не поднял губку, как я ожидала, а сжал мой подбородок большим пальцем и пальцем руки, так что моя нижняя губа оттянулась вниз, затем он наклонился вперед и втянул ее в рот. Я задрожала от боли и удовольствия, танцующих по моей плоти, и он наклонился вперед, оперся одной рукой на край ванны позади меня и выпустил мою губу изо рта, его дыхание стало тяжелым, когда он посмотрел мне прямо в глаза.

— Я твой, Уинтер. Во всех смыслах. Ты можешь забрать мою запятнанную душу, чтобы сохранить или уничтожить, мне все равно. Ты дала мне цель, когда я думал, что у меня ничего не осталось в этом мире. Я не могу отблагодарить тебя за это, — он наклонился ближе, и мое сердце затрепетало и заколотилось. Я потянулась к его груди и медленными плавными движениями вывела на его коже два слова, отчего на моих щеках появился румянец.

«Поцелуй меня».

В его горле раздался низкий рык, и его мышцы напряглись. — Если я поцелую тебя, я захочу целовать больше тебя. Я захочу найти каждую из твоих ран и шрамов и заклеймить их чем-то более сладким. Если я поцелую тебя сейчас, я не перестану целовать тебя до конца света.

Я улыбнулась, мои пальцы все еще лежали на его груди, пока я писала свой ответ.

«Так целуй меня до конца света».

Его горло дрогнуло, затем его сдержанность сдалась под моим предложением, и его губы встретились с моими. Я задыхалась, когда его язык проникал между моих губ, и я попала в самый настоящий рай. Наш поцелуй стал глубже, но я все еще не достаточно касалась его плоти. Мне хотелось ощутить его жар на себе, и я выгнула спину, требуя большего, но он взял мои бедра и толкнул меня назад. Его язык все настойчивее двигался навстречу моему, пока я не издала стон. Я писала одно слово на его коже везде, где могла дотянуться: на руках, плечах, спине. «Больше, больше, больше».

Его руки скользнули по моему телу под водой, и он обхватил ладонью мою грудь, большим пальцем нащупал сосок, заставив мою спину выгнуться от невероятных ощущений. Он был похож на солнечную ванну, вливающуюся в мои вены и заставляющую все вокруг покалывать от жара. Это вызывало привыкание и заставляло мои мысли разбегаться, прежде чем я успевала их поймать.

— Это, — сказал он мне в губы, снова проведя большим пальцем по соску, так что я задохнулась. — Это совершенство. Ты — совершенство.

Я издала еще один стон, и его поцелуй стал более пылким, словно он наслаждался этим звуком, его большой палец обвел мою чувствительную плоть, чтобы снова извлечь его из меня. Другая его рука легла на мое бедро, и мои ноги раздвинулись, когда он скользнул ею выше по моей ноге. Он не дразнил меня, но его движения были медленными и размеренными, словно он боялся того, насколько я хрупка. Это чертовски раздражало.

Прервав поцелуй, я провела рукой по его ключице, встретившись с ним взглядом и заставив его обратить на себя внимание.

«Я не создана из стекла».

— Уинтер, — предупредил он, потирая кончиком носа о мой. — Я не хочу сделать тебе больно.

Я написала в ответ три слова, которые заставили его перестать смотреть на меня, как на фарфоровую куклу, и вместо этого зажгли в его глазах тот голодный огонь, которого я жаждала.

«Я доверяю тебе».

Его рука переместилась между моих бедер, и он наблюдал за мной, когда его пальцы коснулись моего клитора, и я задохнулась, откинув голову на край ванны, когда он начал поглаживать и дразнить меня. Возможно, я не помнила, был ли у меня секс раньше, но мое тело помнило, и я следовала своим инстинктам, пока он доводил меня до исступления.

Его другая рука сжала мою грудь, а большой палец принялся мучительно ласкать мой сосок в точном соответствии с движениями его пальцев между бедер.

Я застонала от удовольствия, проносящегося сквозь меня, и забыла обо всем на свете, вся темнота улетучилась, остались только мы и прилив света, пылающий в моем теле. Его пальцы спустились ниже между моих ног, и он удовлетворенно хмыкнул, найдя мой горячий центр, готовый и отчаянно желающий его. Он ввел в меня два пальца, и я задохнулась, моя спина снова выгнулась дугой, так что мое тело вынырнуло из воды. Он начал вводить и выводить их, и мои мышцы сжались вокруг него, пока он овладевал мной. Его лоб прижался к моему, когда он наклонился надо мной, и от прикосновения его твердой длины к моему бедру я захотела большего.

Он задыхался так же сильно, как и я, оживляя мою плоть каждым движением своей руки. Мне вдруг стало жарко, я вцепилась в его плечи, мои бедра поднимались навстречу каждому его движению. Он загибал пальцы внутри меня, и я вскрикивала, когда он натирал идеальное место, заставляя меня извиваться и задыхаться, подводя меня к краю забытья. И это был тот вид, в который я с радостью бросилась бы, это было не место, где можно спрятаться или уползти, это было место, где я могла подняться, место, где меня видели, знали и желали. Каждое прикосновение говорило мне, как сильно он этого хочет, как много, по его мнению, я стою. И никто за все время моего краткого и болезненного осознания моего существования не позаботился обо мне настолько, чтобы увидеть во мне девушку, которой есть что предложить, кроме кода, криков и крови.

Он спустил руку с моей груди, и когда его пальцы встретились с моим клитором и ущипнули, каждая часть меня разрушилась. Я кричала, стонала и прижималась к нему, преодолевая волну за волной экстаза, мои глаза практически закатились в череп, пока он продолжал погружать в меня свою руку. Когда он закончил, я больше не состояла из чего-то твердого, мои мышцы ослабли, а тело обмякло. Я все еще была полна света, полна до краев, полна хоть раз в жизни. Я даже не подозревала, что могу испытывать подобное удовольствие, все, что я помнила, — это боль. Каждое прикосновение в моей памяти было жестоким и злобным, кроме Николи. Он был единственным хорошим существом, которое я знала, и единственным, кого я хотела знать.

Он мрачно усмехнулся, поцеловав уголок моего рта, и я прильнула к нему, принимая все больше и больше. Я обвила его руками, и свобода, которую я чувствовала, была чем-то таким, что я хотела выпить и сохранить. Но я еще не закончила. Мне нужно было больше, чем просто его руки. Я хотела ощутить его всего.

Я оттолкнула его, и он тут же отодвинулся, опустившись на другой край ванны с сжатой челюстью. Из глубины его глаз я видела, как горит его желание ко мне, и если он думал, что мне нужно пространство между нами, то он сильно заблуждался.

Я подалась вперед, перелезла через него и уперлась коленями по обе стороны от него, чувствуя, как его затвердевший член упирается мне в бедро. Он пристально посмотрел на меня, и я взглядом дала ему понять, чего именно я хочу, а затем потянулась между нами, взяла в руку его твердый ствол и провела рукой вверх-вниз по его гладкой длине. Он зашипел сквозь зубы, его руки опустились на мои бедра и крепко обхватили их, пока я крепко сжимала его. Затем я приподняла свое тело и подвела его к своему входу, дрожь пробежала по мне, когда я выдержала его взгляд, упиваясь желанием в его выражении лица.

— Ты прекрасная, совершенная штучка, — прорычал он, затем толкнул меня на себя, и я закричала, когда он погрузился в меня все глубже и глубже. Дюйм за дюймом он заполнял меня, и я уперлась руками в его плечи, привыкая к невероятному ощущению, с которым он овладевает мной.

Я начала покачивать бедрами, и он ругался, когда я скакала на нем, первобытная часть меня пробудилась и взяла верх, когда я впилась ногтями в его плоть и увеличила темп. Он обхватил меня руками, позволяя мне задавать ритм, а я двигалась на нем, насаживаясь на него, вводя и выводя его, когда он наклонял голову, чтобы поцеловать меня в шею. Его зубы царапали мою кожу, и я содрогалась от удовольствия, двигаясь все быстрее, чувствуя, как во мне снова нарастает жар, отчаянно желая высвободиться. Он потянулся вверх, чтобы запустить руку в мои волосы, и прочертил ртом огненную линию вдоль моей ключицы.

Я чувствовала, как он набухает внутри меня, продолжая ругаться между вдохами, его хватка на мне была непреклонной, пока я двигалась все быстрее. Мой мир снова закружился, и звуки, издаваемые мной, были чисто животными, когда мое тело сжалось вокруг него, и это было в тысячу раз лучше, чем его пальцы. Он был толстым и пульсирующим внутри меня, и я чувствовала, как он сдерживается, когда его хватка сжалась в моих волосах, достаточно сильно, чтобы немного дернуть, и я задохнулась, потому что такая боль была невероятно приятной.

Я уже готовилась снова распасться на части, и на этот раз это был взрыв где-то глубоко внутри меня, поскольку он снова и снова попадал именно туда, куда мне было нужно. Мое тело сжало его, и он опустил рот к моей груди, посасывая сосок, пока оргазм омывал меня, его бедра поднимались навстречу моим, а я бешено двигалась, чтобы продлить силу стихии, пробивающуюся сквозь мое существо.