Глава 4

Хизер

Черт! Чего я хочу?

Что же, как я и думала, это был провокационный вопрос!

Я хочу Романа Уильяма Пейна, вот чего я хочу.

Я хочу, чтобы он сказал мне: "НЕТ! Я не причинял им боль". Или: "Я не убивал тех девушек, и не был причиной чьего-либо самоубийства!"

Была ли ты когда-нибудь в ситуации, или обнаруживала, что в ответственный момент твой разум или тихий голосок сознания, категорично протестовал и кричал о том, что томится от любви, с порхающими бабочками и верящим-в-счастливую-историю-Золушки-сердцем? И моментально появляются розовые очки, когда твои глаза сосредотачиваются на одном, ТВОЕМ единственном, так что сжимается все внутри, черт возьми, и даже костный мозг объединяет усилия с глупым трепыхающимся сердцем в твоей груди? Черт, мне двадцать пять лет. Я не испытывала силы и страсти такого масштаба с момента моей первой любви… С момента моего первого и последнего разбитого сердца, что произошло еще в средней школе.

Я не должна допустить подобного снова, и чертовски уверена, что не должна чувствовать подобное по отношению к Роману Пейну.

Мой голос дрожит, когда мне наконец-то удается заговорить:

– Я хочу тебя, Роман. Я хочу, чтобы ты перестал со мной бороться; впустил меня, позволил мне показать, каким счастливым я могла бы тебя сделать, но все, что ты делал до этого… бежал.

Я внимательно смотрю на него, пытаясь понять, какой эффект произвели мои слова, и встречаюсь с его ничего не выражающим взглядом. У меня сжимается сердце, а на глаза наворачиваются слезы, когда я спрашиваю дрожащим голосом:

– Неужели… Неужели тебе плевать?

Да, ладно, черт, я признаю, что в конце концов, слезы задерживаются у меня на ресницах и текут по лицу, пока мой полушепот полукрик заставляет звучать слова немного неразборчиво.

Роман откашливается и потягивает свой напиток перед тем, как взять меня за обе руки в свои. Когда я смотрю вверх, и встречаюсь с ним взглядом, он тихо говорит:

– Милочка, меня нахрен волнует лишь то, что я не могу точно понять, есть ли в тебе что-то такое, чего нет в остальных женщинах. Как ты не можешь понять, если бы я решил сделать тебя своей, то не отпустил бы. Если бы мне стало скучно, то ты была бы так сильно раздавлена, что от тебя не осталось бы ничего, чтобы отпускать.

Напоследок, он резко хватает меня за подбородок кончиками пальцев:

– Я не буду делать ничего, кроме того, что причинит тебе боль. Тебе только кажется, что твои демоны отражают моих собственных, ты не понимаешь того, что твоя идея бессмысленна… мои демоны – порождение самого большого зла из всех; демоны, которых ты думаешь, что хочешь увидеть, не просто демоны под ангельской маской. То, что я пытаюсь сказать тебе, Хизер, что даже Люцифер когда-то был прекрасным ангелом, – Роман встает и бросает сто долларов на стол. – Перестань пытаться найти хорошее во мне, я обещаю тебе, мисс Маккензи, то, что ты ищешь, не существует и никогда не существовало.

Он наклоняется и касается губами моего виска, прежде чем сказать:

– Прощай, Мак.

– Прощай, Мак? И где именно ты узнал об этом имени, мистер Пейн?

От его непристойной ухмылки, по моей коже пробегают мурашки, а хрипловатый голос заставляет закрыть глаза и сжать бедра.

– Ох, детка, никогда, ни на секунду, не допускай мысли, что я не сделал свое домашнее задание, если ты сделала свое.

Я широко раскрываю глаза.

– Что это значит? – спрашиваю я, сощурившись, глядя на него.

Он отвечает с безразличной улыбкой:

– Я спросил, чего ты хочешь, и ты сказала мне, – он снова вторгается в мое личное пространство, прежде чем продолжить, – почему? Я узнаю, либо запоминаю каждого человека, который появляется в моей жизни, будь то знакомый, новый друг, потенциальная приятельница потрахаться, или сторонний наблюдатель. Ты всегда была на стороне наблюдателя. Я хочу знать, почему и чего именно ты хочешь. Ты говоришь мне, что хочешь меня, но я верю, что та Мак, которая не должна быть раскрыта, хочет мои грехи. Ты так беспокоишься о моей чертовой добродетели.

Я быстро поднимаюсь и заставляю себя вплотную прижаться своей грудью к его твердой груди и протолкнуть правое колено между бедер мужчины, скользя по растущей эрекции:

– Я не забочусь о твоей добродетели, и меня не волнует, даже если в действительности ты окажешься самим дьяволом; я хочу тебя Роман, я хочу все это. Когда ты задумываешься, стою ли я того, ты ошибаешься. Я всего лишь женщина, которую ты видишь перед собой. Извиняюсь за свое неловкое и несвоевременное появление в твоей жизни. Впрочем, то, чего я хочу, остается неизменным. Я, бл*дь, хочу тебя, всего тебя. На время.

Прежде, чем могу понять, что происходит, я оказываюсь повернутой лицом к стенке, после того, как он толкает меня обратно в маленький проход нашей кабинки, где я до этого сидела… Наблюдаю за его спиной, как он отступает, быстро перемещаясь через темный бар. Я чувствую, что весь прогресс, которого мы достигли, исчезает, когда он выскальзывает за дверь. Я не хочу его.

Хорошо, я не хочу его желать.

“Знаешь, тебя ожидает холодный, ужаснейший день в аду от кармы, когда ты окажешься на моем месте.”

Возможно, Роман Уильям Пейн – дьявол. А сумасшедшая и ужасающая правда заключается в том, что я только поняла, какой силой обладает Роман и как легко он может меня раздавить. Проблема в том, что я не могу сойти с того пути, которым следовала два года. И никуда не деться от того, что мое сердце прямиком идет к тому, чтобы быть разбитым.

Роман сломит меня.

Он позволит мне упасть.

Он причинит мне боль.

Он заставит меня истекать кровью.

Но я не смогу сделать ничего, чтобы остановить его. Я зашла слишком далеко, и это должно дойти до логического завершения.