— Держу пари, что любой сыщик пришел бы в восторг от этого места, — произнесла Asuka.
— Может быть, — согласился Akira, но только не я, мне с каждой минутой в этом месте становится не по себе все больше и больше.
Он поежился
И как раз в эту минуту из дома донесся вопль. Звук был настолько высокого тона, что человеческое существо никак не могло его издавать. Так могло кричать только какое-то неведомое нам животное.
— Т-ты слышал? — Ryoga судорожно сглотнул, теперь уж точно нам надо убираться отсюда.
— Подожди. Я заставил себя стоять на месте, подавив могучее желание бежать. Мы пришли сюда не для того, чтобы отступать сегодня — мы избавим тебя от страха.
— Но… — начал было Ryoga, но я уже полностью овладел собой, кивнув в сторону старого заброшенного дома, оттуда снова донесся медленно замирая, исполненный непонятной тревоги вопль.
— Уходим, уходим, — дрожащим от трепетного ужаса голосом взмолился Ryoga. — Мы уже достаточно наслушались.
— Думаю надо туда пойти, — веско произнес Akira. Надо заглянуть в эту развалюху пока она совсем не рухнула. Если мы слышали, что там кто-то кричал — значит, там кто-то есть и ему плохо приходится.
— А я считаю, что нужно идти в полицию, Ryoga одетый в полосатую спортивную куртку, на спине которой красовалась надпись «SUPRA» сильно нервничал. — Это их дело разбираться в подобных аномалиях…
— Кому-то там плохо, — повторил Akira понизив голос, — и я считаю необходимым зайти туда и узнать чем мы сможем помочь, потому что пока мы будем ждать полицию он — может отдать там концы.
— Вы можете туда идти, — выпалил Ryoga, но лично я отправляюсь в ближайший полицейский участок.
Он уже сделал первый шаг, но Ami – остановила его.
— Погоди, подумай, так могла кричать сова, или кошка, хороши же мы будем, когда здесь появи-тся полиция!
Ryoga задумался.
— Ну, хорошо…
— Не понимаю что с вами со всеми?! — возму-тился я. Нас здесь шестеро, есть несколько фонарей. Вот я и говорю: сначала — мы все осмотрим, а потом, если будет нужно — вызовем сюда полицию.
С этими словами я решительно зашагал по мощеной аллее в направлении дома. Все осталь-ные, после недолгого размышления двинулись за мной. Спортивная супровская куртка — замы-кала шествие.
Небольшой «отряд» стоял перед огромной входной дверью. Потом я — толкнул ее, и она подалась, открыв вход глубину дома, где царил пещерный мрак.
— Я все же, хочу покончить с твоими опасениями дружище, — уверенно сказал я. Мы заходим. И смотрите, чтобы никто не убежал.
Включив свой фонарик, я шагнул вперед и ребята, стараясь держаться как можно ближе, переступили следом порог дома; затем еще три
фонарика прорезали дорожки света в кромешной тьме, царившей вокруг. Она пугала, вводила в отчаяние, крик умирал на губах. Темнота забиралась под одежду и покрывала собой все светлое. И только маленькие фонарики были единственным источником света, в этом царстве абсолютного мрака. Ребята оказались в большом помещении, служившем, очевидно, прихожей. Свет фонарей выхватывал
из пелены мрака стены, увешанные выцветшими гобеленами с изображенными на них сценами из жизни Арабского Востока. Впечатляющих размеров лестница вела из зала. Akira направил на нее свой фонарик.
— Какая духота, наверное, за все то время что
дом пустует — никто не открывал здесь окон.
Сейчас его фонарь осветил стену, на которой красовался гобелен, изображавший старинный
замок.
— Не будем забывать о нашей задаче, — сказал я. Давайте начнем поиски с цокольного этажа.
Плотной кучкой исследователи двигались по просторным комнатам. Повсюду толстым слоем лежала пыль. Ничего обнаружить не удалось. Только шорох шагов и шум собственного тяжелого дыхания — сопровождал группу людей, медленно переходящих из комнаты, в комнату поднимая своей обувью клубы «ожившей» пыли.
Поиски привели ребят в небольшой зал с вели-колепным камином и широким окном напротив него. Мы сбились в тесную кучку возле камина, чувствуя, как вокруг растет смутная тревога.
— Ну вот, ничего у нас не вышло, — раздосадо-ванно произнесла Asuka. Я-то думала, что здесь действительно водятся призраки и что…
Неожиданно, я настороженно вскинул палец.
— Ну-ка погодите. Тихо…
Все замерли в напряженном молчании.
— Мне что-то послышалось, — продолжал я, перейдя почти на шепот. — Может, конечно, это животное, но давайте выключим фонари и посмотрим, вдруг зашевелится что-нибудь.
В ту же секунду вокруг воцарился полный мрак, и только в один угол проникал слабый лунный свет, сквозь давно немытое окно.
И вдруг Akira выкрикнул.
— Ребята, смотрите на дверь!
В двери, через которую мы вошли в комнату, стояло нечто, напоминающее фигуру молодой девушки. Зыбкий белый свет струился по этому созданию так, словно источник света находился внутри него. Фигура переливалась, покачивалась, будто подернутая дымкой.
В глазах призрака, читалась какая-то огромная тоска и одиночество, наравне с непреодолимым желанием помочь.
— Призрак! — в ужасе выдохнул Ryoga, выходит
недаром я видел свет в этом доме.
— Здесь находится Перекресток. Уходите отсюда и держитесь подальше от этого места, если не хотите исчезнуть, — молили глаза девушки. Умоляю Вас. Мое тело еще не остыло, когда мою душу обрекли на вечные скитания между двумя Мирами.
— Мы не желаем вам зла, — произнес я. И, не будем беспокоить. Нам это — не нужно.
Фигура поплыла по стене, и вспыхнувшие фонари осветили только открытую дверь, возле которой никого не было.
— Хотелось бы мне провести это время в каком-нибудь другом месте, — сказала Ami, когда мы спускались к машине.
— Да, ты права, — ответил я. Всем нам нужно быть осторожнее со своими словами и мыслями… Как бы то ни было но эта история безусловно еще раз доказывает, что мысли человека материальны.
Как бы то ни было, но чтобы довести это дело до конца, мне пришлось отправиться на кладбище. Первое, что предстало моему взору, едва я ступил за ограду — призрачная белая фигура, стоявшая возле большого надгробного памятника из белого камня. Я ступил несколько шагов, и призрак тут же растаял. Я подошел к памятнику. Надпись на нем сообщала, что здесь покоится сорокапятилетняя Harumi Ito, погиб-шая в результате тяжелой формы плеврита, семь
лет назад.
Должно быть, это и есть та женщина, которая в приступе ревности совершила убийство и, тем самым — взяла на Душу тяжкий грех.
Урок 14. «Праздник Сакуры».
Жизнь в Японии не стоит на месте. Но и в стране, где высокими технологиями насыщены все сферы жизни человека, наступает время, когда ее народ на миг останавливается, словно замирая, чтобы насладиться потрясающим по красоте зрелищем — цветением сакуры. Не только японцы, но и жители других стран с нетерпением ждут начала цветения сакуры, превратившегося в целый праздник под названием ханами («хана» — цветок, и «миё» — смотреть). Перед началом сезона цветения сакуры вся страна с нетерпением следит за тем, где же распустится на вишневом дереве первый цветок — счастливчик, первый заметивший его, не будет обделен вниманием публики. Вся страна окутывается белыми и бледно-розовыми пушистыми облаками. Цветение сакуры начинается на юге страны, где самый теплый климат, и постепенно переходит на северные японские острова. Поэтому если есть желание наслаждаться этим видом как можно дольше, достаточно следовать за цветущей сакурой с юга на север. Говорят, что быстротечность цветения сакуры, длящегося всего несколько дней, наиболее соответствует особенностям японского характера. А традиция устраивать пикник под цветущими деревьями связана с древним поверьем, что цветочный лепесток, упавший в чашку с сакэ или зеленым чаем, придает силу и здоровье человеку, испившему из этой чашки.
По мнению историков, традиция любования цветами сакуры зародилась при императорском дворе в Киото в период Хэйан (794-1185 годы). Но до этого периода ценители прекрасного были более неравнодушны к цветущей сливе (“умэ”), деревья которой были завезены в Японию из Китая и считались символом иностранной культуры. Когда в 894 году была упразднена практика отправки посланников в Китай, императорский двор начал больше ценить собственную культуру и традиции. В те времена сакура являлась символом урожая, и ее цветение возвещало о начале сезона посадки риса. По повериям японцев, природа была населена духами, поэтому сакуре делались подношения и возлияния. Позднее на ритуалах подношений стали пить сакэ. Так со временем цветок сакуры стал в Японии более популярным.
Любование цветущей сакурой вошло в список официальных праздников и обрядов. Один из самых знаменитых ханами был проведен в 1598 году военачальником Тоётоми Хидэёси. После достижения полной победы над князьями-сепаратистами и установления контроля над всей страной, Хидэёси возглавил процессию в составе 4000 монахов к храму Дайго в Осаке, у которого состоялось празднование по поводу цветения сакуры. Это событие стало излюбленным сюжетом многочисленных поэм и постановок театра “Kabuki”.
В следующем столетии простые люди стали все больше разделять любовь своих господ к празднику ханами. Во время правления сёгуната Токугава (1603-1867 годы) множество деревьев сакуры было привезено с горы Ёсино (префектура Нара) в Эдо для украшения нового политического центра страны. Благодаря установленной сёгуном системе “санкин котэй”, когда каждый японский феодал был обязан прожить в Эдо не менее года, огромное количество деревьев сакуры были доставлены в вещевых обозах в столицу из всех уголков страны. В это время появляются и новые сорта деревьев, которые были выведены в результате как естественного, так и искусственного скрещивания. Сейчас в Японии существуют более 300 видов сакуры, хотя естественными являются не более 10 видов.