Враг приближался, и туча понемногу приобретала черты. Первыми шли десять шеренг по сотне солдат вширь — солдат не старше Эбена и Натии. Через одного вчерашняя малышня! Они сжимали алебарды, мечи, топоры, ножи, их лица перекосило недетскими гримасами.

— Первые шеренги, сомкнуть щиты! — крикнул я пехоте.

Команду исполнили с безукоризненной синхронностью.

— Лучники, на позицию! — скомандовал Оррин.

И тут из вражеского строя вырвался первый брезалот.

Лия

Подстегнутый скакун летел из их толпы прямиком на наших щитников. Взведенные стрелометы с шумом подползли к краям уступов и навелись на цель. Тавиш с мучительным волнением ждал удачной секунды… и вот подал знак двум расчетам на лучших позициях.

— Пли!

Воздух рассекли одна, другая огромные стрелы. Первая врылась в землю, вторая угодила точно зверю в плечо. Брезалот рухнул набегу, и спустя мгновение раздался взрыв. С неба ливнем посыпались земля, трава, пылающие лошадиные внутренности. Потянуло горелой плотью.

Показался еще брезалот.

И еще

Второго тоже уложили, а вот третий, задетый по касательной, прорвался к щитникам. Шеренга поздно спохватилась: громыхнул взрыв, и на месте скакуна возникла воронка с лошадиными ошметками и трупами солдат. Оррина с лучниками сбило с ног, Рейф поспешил к ним на помощь. Комизар же, пользуясь суматохой, бросил в атаку детей. Решил добить наш боевой дух.

— Назад! — заорала я с такой силой, что, верно, даже он расслышал. — Отступаем!

Щитники попятились нестройными рядами, а остальная пехота, как требовалось, заняла позицию.

Я смотрела, не дыша. Не моргая. Черпая откуда-то терпение. Щитники пятились по шагу. Дети неслись на нас посередине ущелья.

— Назад! — повторила я.

Солдаты-венданцы с тяжелым оружием наготове ждали, пока дети внесут нужный хаос.

Сердце грохотало в ушах. Ну же, еще чуть-чуть! Пусть последний шагнет за невидимую линию…

— Дава-а-ай!

В воздух взмыла пыль и клочья земли. Там, где раньше была трава, теперь поднялись два ряда непроходимых кольев шириной от скалы до скалы. Мы отрезали детей на нашей стороне. Они обернулись на шум, и в этот момент их сверху укрыли ковром сетей, затем мигом налетевшие пехотинцы потащили их прочь из ущелья, к Натии Паулине и Гвинет с частью войска.

Я рванулась к заграждению, вглядываясь в венданские ряды. Вот-вот в нашу сторону помчит новый скакун-смертник или выкатится очередная адская машина смерти.

Каден

Вслед за нами неслись восемь венданцев — те, кто сорвал себя маски в цитадели. Рейф, конечно, отказался им доверять — может статься, из страха. Сейчас он скакал по одну руку от Лии, а я по другую, высматривая вражеских стрелков.

По ту сторону кольев боевой дух сник. По рядам прокатился трепет, и от головы к хвосту войска поползли команды.

— Братья! Сестры! — выкрикнула Лия в сторону противника. Ей вторили венданцы за нами и я с Гризом.

Опустилось напряженное молчание. Лия умоляла сложить оружие, сдаться, пока не поздно, и тогда воинам все простят. На середине ее речи сквозь солдат протиснулись Комизар, чивдар Тирик и наместник Янос на верховых. Комизар задержал на мне глаза всего на миг — а как они полыхнули жаждой мести! Вдруг он заметил, как один пронятый выходит из шеренги с опущенным мечом. Взмах — и Комизар рассек его надвое. Вспыхнула прежняя горячка. Первые ряды стиснули оружие в страхе разделить судьбу убитого.

И тут на нас высыпал табун брезалотов.

Рейф

Меня вышибло из седла. На голову обрушился ливень из щепок. По ущелью прокатился басовитый звук горна. Я поднялся на ноги: меч в руке, щит вскинут. Впереди на венданцев летел с одного склона Дрейгер с солдатами, с другого — Маркес, разрубая войско врага напополам. Окруженные лязгом стали, мы с Тавишем бились спина к спине; кромсали, срезали, кололи прущие на нас орды. Вскоре мы пробились к своим лошадям, на которых уже позарились венданцы. Верхом я вглядывался в бурлящую пучину бурого и серого, в блеск клинков, высматривая Лию — но она как в воду канула.

Вдвоем мы прорубили путь к своим и общими силами ринулись навстречу пятой венданской дивизии.

Лия

Я с трудом поднялась на ноги. Рядом сгрудились в кучу наши. В воздухе висела пыль. Где Рейф и Каден? Сквозь брешь в баррикаде к нам потоком сыпались венданцы. Где-то хрипели пронзенные щепками солдаты. Вереницы костров вдоль утесов разгоняли подступающий сумрак. Катапульты обрушили на венданские головы град валунов, расчищая дальбрекцам путь на дно долины.

Из ниоткуда вынырнул Джеб.

— Идем!

Мы с отрядом дальбрекцев бросились на врага, взламывая защиту. От стен ущелья безжалостно отдавались вопли умирающих. Хрипы, кашель и грохот падающих тел сплелись в бесконечную какофонию смерти. Комизар быстро сработал — не дал и десятой части воинов меня услышать, но теперь, когда дети захвачены, я знала, куда двигаться. Там мой голос точно достигнет всех.

Лица мелькали пестрым вихрем. Мой щит отражал удар за ударом, меч — разил. Джеб прикрывал мне спину, я — ему. Вдруг на меня обрушился такой удар, что земля ушла из-под ног. Перекат; где была моя голова, вонзается топор, и тут же мой меч потрошит напавшего.

Я вскочила на ноги, закрылась от второго удара, третьего… и в этот миг среди урагана стали и тени мой глаз выхватил нечто голубое, как будто из самоцветов.

Каден

Каменный ливень проредил венданские ряды. Удар со склонов был отвлекающим, чтобы наши пробились к середине ущелья. По моей ноге змеилась кровь: в нее угодила острая, как кинжал, щепка. Выдернуть я не смог, пришлось обломать — попутно разрубая глотку венданцу. Венданцу с очень знакомым лицом.

За ним шел второй. Третий. В какую-то секунду ко мне пробился Гриз. Где же Лия?! Была же от меня в шаге!

Мы вгрызались в орду венданцев. Минута обрела размер часа, один шаг — сотни миль, кругом бурлила кипень дальбрекских и морриганских цветов…

Как вдруг долину сотряс оглушительный взрыв.

Рейф

В небеса взметнулся пламенный сноп и устлал светом всю долину.

На наши головы дождем полились пылающие угли, поджигая все без разбора: своих, чужих, людей, животных. Я тут же повалил наземь вспыхнувшего солдата и принялся сбивать огонь.

И в этот миг заметил Тавиша.

Рыжие языки лизали его руку, перепрыгнули на волосы. Он с криками метался из стороны в сторону. Я придержал его и затушил пламя — был в перчатках, — но даже тогда его вопли не стихли.

— Держись, брат, все будет хорошо, — шептал я ему на ухо. — Даю слово. Ты только держись.

Он застонал. Я водрузил Тавиша на лошадь и велел ближайшему солдату увезти его в тыл.

Едва они скрылись, мне прижгло ладони — оказалось, огонь проел перчатки и принялся за кожу рук. Перчатки оказались все в горючем веществе с Тавиша. Я тут же их сорвал и припал руками к сырой траве… в которой лежал бездыханный солдат. Андрес, сын вице-регента.

Брат Кадена пал. Сейчас я мог только сомкнуть его веки.

Я во весь опор помчал к батальону Дрейгера. Венданцев на моем пути кромсали десятками, сотнями — но что толку, если сраженных заменят живые?

На месте оказалось, Дрейгер и Маркес раздробили пятую дивизию, однако теперь медленно, но верно сдавали позиции.

В гуще тел показался Каден. Он скакал в мою сторону. Один.

Где же Лия?

— Я ее потерял! — выкрикнул он на подъезде. — Она не с тобой?

Ответить я не успел: на нас двинулся здоровенный венданец не меньше Гриза. В одной руке он сжимал палицу, в другой — топор. Под его молотящими ударами мы пятились и пятились — и вдруг оба молниеносно скользнули ему за спину и с обеих сторон всадили клинки под ребра. Великан повалился на землю с грохотом срубленного дерева.

А в просвете за ним мы увидели вице-регента.

Лия

Ужас и кровь вал за валом захлестывали нас со всех сторон. Стоило отбить позицию, на нас мчали брезалоты, рвали плоть тучи стрел и железных болтов, с неба сыпался липкий огонь, выжигавший кожу и легкие. Оглушительные гам и грохот слились в вой безжалостного урагана. Пламя и дым утвердили здесь власть, на кожу ложился обжигающий пепел. Я потеряла из виду утес и думала теперь лишь одно: живи еще секунду, не дай себя прикончить. Удар, укол, удар! Ему не победить!

Это не конец!

Джеб рубился с жаром. Мы оба рвались на новый и новый рубежи, однако тщетно, и строй наш все редел с каждой их атакой. Поверх голов пехоты я увидела тяжелую конницу, завязшую в противнике. Рейф и Каден там? Не знаю, но точно туда пробивались. Где-то болезненно взревел брезалот, что говорило об одном: жди очередного взрыва. Грянул ужасающий топот, с фырканьем рвался из ноздрей воздух. Скакун летел в нашу сторону. Звук размножился, как бы обступил меня эхом. Я крутилась, искала опасность, и тут чья-то рука крепко рванула меня вбок.

Это был Рейф.

Мы рухнули на землю, и мир вокруг нас взлетел на воздух.

Каден

— Тебе не хватит духа.

Его силы подходили к концу, слова он выплевывал отрывисто. Надеялся еще найти нужные.

Глаза выдавали: ему страшно. Ведь я сильнее. Я проворнее. Я одиннадцать лет ведом гневом.

Сталь обрушивалась на сталь. Лязг клинков отдавался в костях.

— Не сумеешь, я твой отец!

Он сделал выпад. Меч чиркнул по моей руке.

Рукав рубахи мгновенно напитался кровью. Его глаза хищно блеснули, прыгнули на мою ногу, распоренную щепкой. «Надолго ли его хватит?» — верно, думал он.

Хороший вопрос. Боль все разгоралась. В сапоге от крови стало мокро и липко. Я ринулся в атаку, и воздух вновь пронзил звон металла.

— Я твой отец, — повторил он.

— Да ну? Ты хоть когда-то им был?

Его зрачки сжались до булавочных головок, ноздри раздулись. Не веяло от него больше жасмином.

Только страхом.

Мечи скрестились. Я напирал, как мог, налегал всем весом. Между нами пульсировала ложь длиною в жизнь.

Он извернулся и отступил на пару шагов.

— Боги свидетели, я не хочу тебе зла, — прошипел он. — Ты не сможешь. Сын. Давай начнем сначала. Время еще есть.