Наступает заря, и первые лучи вползают в наше укрытие.
Теперь можно развести костер.
Стервятники нас не заметят.
Мы замерзли и хотим есть. Пета поймала для нас зайца.
Мы стаскиваем все немногое, что горит: стулья, книги. Бумага истлела и быстро займет огнем костер.
Остальные не в силах сидеть на месте и пораженно разглядывают стены вокруг.
Огонь скручивает страницы. Шипит заячья тушка. Бурлят наши животы.
Дитя приносит мне шар, почти целиком голубой.
— Что это? — спрашивает она, завороженно покручивая его на ножке.
Знать бы название. Надписи пробуждают образы в памяти. Я заглядываю вглубь себя: что рассказывала бабушка о прошлом?
— Это карта нашего мира.
— Наш мир круглый?
Был когда-то.
Ныне — плоский. Бурый и крохотный. Дитя это знает.
— С высоты звезд все иначе, Морриган. Оттуда мир другой.
— А какой?
Ее голод силен, но любопытство сильнее. Как жаль, что я в силах дать ей лишь крохи.
— Пока жарится заяц, присядь ко мне на колено, дитя. Я расскажу тебе, что видно со звезд. В стародавние времена не было ни выживших, ни стервятников. Под луной обитали разные народы, а мир опоясывала тьма королевств.
— Правда-правда тьма?
Она улыбается, как очередной моей сказке.
Сказку ли я говорю? Грань между правдой и сладкой выдумкой для голодных давно истерлась.
— А дальше, Ама? Куда они ушли?
— Не ушли, дитя. Мы — все, что от них осталось.
— А еще у них была принцесса, да?
— Была. Сильная и отважная, как ты. Она вознеслась к звездам и оттуда увидела иной мир — мир, на смену которому придут и другие.
— Последний завет Годрель