Наступает заря, и первые лучи вползают в наше укрытие.

Теперь можно развести костер.

Стервятники нас не заметят.

Мы замерзли и хотим есть. Пета поймала для нас зайца.

Мы стаскиваем все немногое, что горит: стулья, книги. Бумага истлела и быстро займет огнем костер.

Остальные не в силах сидеть на месте и пораженно разглядывают стены вокруг.

Огонь скручивает страницы. Шипит заячья тушка. Бурлят наши животы.

Дитя приносит мне шар, почти целиком голубой.

— Что это? — спрашивает она, завороженно покручивая его на ножке.

Знать бы название. Надписи пробуждают образы в памяти. Я заглядываю вглубь себя: что рассказывала бабушка о прошлом?

— Это карта нашего мира.

— Наш мир круглый?

Был когда-то.

Ныне — плоский. Бурый и крохотный. Дитя это знает.

— С высоты звезд все иначе, Морриган. Оттуда мир другой.

— А какой?

Ее голод силен, но любопытство сильнее. Как жаль, что я в силах дать ей лишь крохи.

— Пока жарится заяц, присядь ко мне на колено, дитя. Я расскажу тебе, что видно со звезд. В стародавние времена не было ни выживших, ни стервятников. Под луной обитали разные народы, а мир опоясывала тьма королевств.

— Правда-правда тьма?

Она улыбается, как очередной моей сказке.

Сказку ли я говорю? Грань между правдой и сладкой выдумкой для голодных давно истерлась.

— А дальше, Ама? Куда они ушли?

— Не ушли, дитя. Мы — все, что от них осталось.

— А еще у них была принцесса, да?

— Была. Сильная и отважная, как ты. Она вознеслась к звездам и оттуда увидела иной мир — мир, на смену которому придут и другие.

— Последний завет Годрель