Однако Рейф не произносил ни слова, и молчание давило на меня, как гора одеял, под которыми, пропотев, избавляешься от болезни. Он смотрел прямо перед собой, но и со стороны было видно, какая буря бушует в его глазах.

Похоже, этим двенадцати милям предстояло стать самыми длинными в моей жизни

Неужели он не понимает, что у меня самой хватает сомнений и страхов? Чёрт бы побрал его упрямство! Мне и так нелегко — зачем усложнять? Разве я хочу умирать? Но не хочу, чтобы и другие умирали. Рейф не знает Комизара, как знаю я. Может, и никто не знает. Дело не только в том, что он чуть не отнял мой голос, а лицо помнит его кулаки. Дух его алчности и сейчас преследует меня. Такую жажду власти не остановят ни поврежденный мост, ни даже вспоротые кишки. Как он и предупреждал, это еще не конец.

Проехав целую милю в тишине, я не выдержала:

— Как приеду, пошлю весточку.

Рейф даже не взглянул на меня.

— Мне больше не нужны твои весточки.

— Рейф, пожалуйста, я не хочу расставаться вот так. Пойми, на карту поставлены жизни.

— Жизни всегда поставлены на карту, ваше высочество. — В его голосе вновь слышались нотки сарказма. — Сотни лет королевства сражались и будут сражаться ещё сотни. Твоё возвращение в Морриган ничего не изменит.

— И точно так же, ваше величество, — огрызнулась я, — министры всегда будут препираться, генералы — угрожать восстанием, а короли на взмыленных скакунах — спешить домой, чтобы всех утихомирить.

Его ноздри раздулись. Резкие слова уже были готовы сорваться с губ, но он сдержался.

После долгого молчания я вновь заговорила. Перед отъездом так нужна внутренняя решимость, а он бросается «вашим высочеством», словно оскорблением!

— Рейф, у меня тоже есть долг. Почему свой ты считаешь важнее моего? Только потому, что ты король?

— Эта причина ничуть не хуже любой из ваших, принцесса, — процедил он сквозь зубы.

— Издеваешься, да? — я глянула на флягу: а ведь она пригодна не только для питья.

Он молчал.

— Надвигается буря, Рейф. Не стычки и не сражения. Грядет война, и такая война, какой королевства не видели со времен Великого разорения.

Он вспыхнул, как спичка.

— И теперь во власти Комизара срывать звезды с небес? Чем тебя опоили в этой Венде, а, Лия?

На этот раз не ответила я. Фляга так и просилась в руки, и я отвела глаза, чтобы не видеть её. Мы продолжали путь, но молчание длилось недолго. И когда Рейф обрушился на меня, я поняла, почему между нами и другими всадниками было такое большое расстояние. Он резко остановил коня, и я услышала позади нас многоголосое «стой!» и «тпру!». Весь караван встал.

Рейф рассёк воздух взмахом руки.

— Ты думаешь, меня не волнует венданская армия? Я не слепой, Лия! Я видел, что сделала с мостом эта жидкость из маленькой склянки. Но мой первостепенный долг — это Дальбрек! Я должен знать, что наши собственные границы в безопасности. Навести порядок в столице и убедиться, что мне есть куда вернуться. Это мой долг перед всеми подданными и всеми солдатами, что сегодня с нами, в том числе теми, кто помог уберечь твою голову на плечах! — Он замолчал, сверля меня взглядом с яростью и отчаянием. — Как ты не можешь понять?

— Я понимаю, Рейф. Потому никогда и не пыталась тебя удерживать.

Слова замерли на губах, словно все его аргументы сдулись. Он сердито щелкнул поводьями и двинулся вперед: трудно смириться с тем, что правильное решение дорого стоило обоим. Послышались скрип и жалобные стоны фургонов, тронувшихся с места. В ушах стучало собственное сердце. Понимает ли он, что я позволила ему гораздо больше, чем он готов позволить мне?

Напротив, он продолжал выговаривать:

— Какой-то старой пыльной книге ты позволяешь управлять собственной судьбой!

Позволяю управлять книге? Кровь застучала в висках. Я повернулась и глянула ему в глаза.

— Знаете, ваше величество, мною очень часто пытались управлять, но уж точно не книги! Оглянитесь назад! Сначала одно королевство обручило меня с незнакомым принцем, затем Комизар указывал, что говорить, а теперь молодой король навязывает защиту и тоже намерен управлять моей судьбой. Не получится, Рейф! Теперь свою судьбу выбираю я сама, а не книга и не другой человек или королевство, а если что-то из старой пыльной книги близко моей душе, то так тому и быть. Я служу своим целям, а ты волен поступать по-своему!

Я понизила голос и добавила с холодной уверенностью:

— Имйте в виду, король Джаксон: если Морриган падет, то Дальбрек будет следующим, а потом все остальные, пока Комизар не подомнёт под себя весь континент!

— Это всего лишь сказки, Лия! Мифы! Тебе необязательно брать на себя роль спасительницы.

— Кому-то это нужно сделать, так почему не мне? Да, можно отвернуться и пренебречь зовом сердца. Предоставить спасать мир кому-то другому. Возможно, меня заменили бы сотни! Но что, если я выбираю шаг вперед, а не назад? И как ты объяснишь вот это?

Я указала на свое плечо, где под рубашкой все еще виднелась кава.

Он глянул невозмутимо.

— Так же, как ты объяснила при первой нашей встрече: Ошибка. Метка жалких варваров.

Я обреченно вздохнула: он просто невыносим!

— Ты даже не пытаешься понять.

— А я и не хочу ничего понимать! Не хочу, чтобы ты верила во всю эту чушь. Я хочу, чтобы ты была со мной.

— Предлагаешь забыть обо всём? Ради шанса на будущее для своей семьи Астер рисковала жизнью, а ты просишь, чтобы я сделала меньше, чем ребёнок? Этого не будет.

— Тебе напомнить? Астер мертва!

Что ж не добавил «из-за тебя»? Более жестокого удара не нанести. У меня словно язык отнялся.

Он скривился, потупившись.

— Давай просто поедем молча, пока не наговорили друг другу того, о чём потом пожалеем.

Глаза щипало от слёз. Поздно спохватился.

Полуденное солнце стояло уже высоко, и скоро должна была появиться развилка, где мы с Каденом покинем караван. Я ничего не видела вокруг. Меня словно выпотрошили, а я ещё думала, он любит меня! И правда, самые длинные двенадцать миль в моей жизни.

Оррин, Джеб и Тавиш ехали впереди, и когда они отделились от каравана, я впервые заметила, что их лошади так же тяжело навьючены, как и моя. Между двумя невысокими холмами в трёх десятках шагов от тропы они остановились в ожидании. К ним присоединился Каден. И тут я поняла: эта троица поедет с нами.

Сказать спасибо Рейфу язык не повернулся. Что это — защита или уловка?

Он кивнул, чтобы я сворачивала с тропы, и мы остановились на полпути к Кадену. Первым никто не заговаривал, оба ждали. Секунды тянулись бесконечно.

— Пора, — произнес наконец Рейф приглушенно и устало, словно сил на сопротивление не осталось. — После всего, через что мы прошли, наши пути здесь расходятся?

Встретив его взгляд, я молча кивнула.

— Ты выбираешь долг, которым когда-то пренебрегла из-за меня?

— То же самое я могу сказать о тебе, — тихо ответила я.

Синева его глаз превратилась в бездонное море, грозящее поглотить меня целиком.

— Я никогда не пренебрегал своим долгом, Лия. Я приехал в Морриган, чтобы жениться на тебе, и всем жертвовал ради тебя. Ради тебя я рисковал своим королевством.

Рана в душе вновь закровоточила. Да, правда, он рисковал всем.

— И теперь я тебе должна? Предлагаешь в уплату отказаться от себя и от всего, во что верю? Такой ты меня хочешь видеть?

Рейф поймал мой взгляд и долго не отпускал. Казалось, в мире кончился воздух, время прекратило свой бег. Затем оглядел мой вещевой мешок, меч, нож на поясе, щит и припасы, которые сам тщательно отбирал. Недовольно покачал головой, словно всего этого было мало.

Кивнул на ожидавшую троицу.

— Я не стану вновь рисковать их жизнями во враждебном королевстве. Их единственная задача — сопроводить тебя в целости и сохранности до границы. После этого Дальбреку не будет дела до Морриган. Твоя судьба окажется в руках твоего собственного королевства, не в моих.

Словно почувствовав его настроение, лошадь ударила копытом. Бросив взгляд на Кадена, Рейф повернул ко мне застывшее лицо.

— Свой выбор ты сделала. Что ж, к лучшему. У каждого свой путь.

Во рту стало солоно, в груди разлилась пустота. Вот и всё. Я заставила себя кивнуть:

— Прощай, Лия. Всего тебе хорошего.

Прежде чем я успела хоть что-то сказать на прощанье, он повернул коня и не оглядываясь ускакал прочь. Волосы развеваются на ветру, мечи сверкают на солнце… Давние сны вновь обрушились сокрушительными волнами. Как часто я видела это в Санктуме — Рейф покидает меня. Всё повторилось: холодное бескрайнее небо и высокий всадник — свирепый воин в незнакомом боевом облачении дальбрекского солдата. с мечами по бокам.

Только теперь это не сон.

«Всего тебе хорошего».

Слова дипломата или случайного знакомого, сдержанные и отстранённые.

Он исчез из виду в начале каравана — там, где и должен ехать король.